Этерна посмотрела на него с тихой улыбкой, а потом виновато развела руками:
– Другое сердце, конечно. Взамен.
– В смысле?! – рявкнул Морган Гарвус. – Тебе что, ЛЮБОЕ сердце сгодится? Какого праха, долбаный остров, ты не сказал об этом раньше? Мы б тебе ящерицу принесли! ИЗНАЧАЛЬНО!
– …Или улитку, – тихо добавил Стэн.
Девушка нахмурилась такой предприимчивости.
И поспешила успокоить:
– Конечно, не любое. По законам острова, место убитого должен занять кто-то из рода убийц. То есть сердце должно быть человеческое. Даже ваши студенты знают это правило – благодаря знакомству с цырей… Оно распространяется и на меня, и на мои элементы. Ох. Давайте поторопимся. Пожалуйста. Я умираю. А наверху сейчас начнется землетрясение. И шторм. Академию расколет пополам.
– Как это сделать технически – отдать сердце? – быстро спросил Берти.
Этерна с интересом наклонила голову:
– Тот, кто останется со мной, должен подняться на платформу. Босиком. Дальше я разберусь.
– То есть на самом деле ты бы не умерла, даже если бы Эл провернула твое сердце на эликсир? Ты бы просто нашла другого человека? – глухо уточнил сыщик, снимая ботинки.
Девушка расширила глаза.
– Нет, Берти! Точнее… Я бы попробовала, но не успела бы. Ведь, во-первых, ваша леди-ректор уничтожила бы сердце явно где-то вдали. А во-вторых, тогда по правилам мне нужно было бы сердце эльфа, а где бы я нашла его за десять минут, выданных после смерти? Они, кстати, истекают. Мне не хочется торопить вас, но…
– Сволочь ты, Этерна, – сказал Морган Гарвус, потирая глаза. – Как, похоже, и все женщины на «Э» в этой части мира.
Берти снял носки и шагнул на первую ступеньку.
Только тогда все поняли, что ему как бы не просто жарко или неудобно стало.
– ЧТО?! Никуда вы не пойдете! – ахнула-крикнула Ладислава, бросаясь вперед и стаскивая детектива обратно. – Вам еще жить и жить, вы что!
– Четыре минуты осталось, – грустно улыбнулась Этерна.
– Это я… – сбивчиво продолжила Лади. – Это мне, точнее… Какая мне разница? Стать пеной морской через пару месяцев или целым островом – сегодня? Да подержите его кто-нибудь, дайте разуться!! Мастер Берти, хватит вырываться!
– Да что ж ты такая сильная! – злился-дивился детектив.
– …Пеной морской? – тупо переспросил Стэн.
– Три минуты сорок пять секунд. А морская пена отменяется, если что, – рассеянно сказала Этерна. – Не спеши себя хоронить. У тебя еще полно времени.
– Отменяется? – Найт замерла.
У Голден-Халлы появился шанс вырваться из ее хвата, не сломав адептке пальцы, но он тоже застыл как соляная статуя и медленно перевел взгляд с девушки-Этерны на Ладиславу.
И вспомнил, как буквально только что поразился, что у Найт с затылка куда-то пропали обе шишки.
– Да, – кивнула Этерна.
И пока Ладислава стояла с открытым ртом, осмысляя, что это может значить, боясь поверить… Берти резко развернулся и задрал ей свитер.
Да-а-а…
Такой бы жест недельку назад да наедине – вот это был бы эротический моментик! Но сейчас, увидев под майкой пластырь, которым Найт заклеивала цифры, и отодрав его ледяными пальцами, Берти лишь охнул:
– Цифры, Лади! Цифр нет! ПАНАЦЕЯ?! – изумленно обернулся он к Этерне.
Найт и сама забегала пальцами по голому, непривычно чистому ребру… Другие маги сохраняли шокированное молчание.
– Панацея. Несколько капель в рот, много капель на кожу, все остальное втянулось в ладонь, и готово… Очень простое применение, – девушка-Этерна меланхолично прикусила губу. Потом нахмурилась: – Берти… Две минуты.
Берти усмехнулся и улыбнулся Ладиславе:
– Ну вот, – сказал он. – Значит, хоть что-то хорошее в сегодняшнем дне случилось. Не зря мы сюда пришли.
И задом наперед опять шагнул было на платформу, однако…
Ему помешали.
С противоположного конца зала, взмыв вверх одним мощным текучим движением, беззвучно и стремительно пролетев под алыми сводами подземелья, на постамент приземлился демон.
– Фрэнс! – вскрикнула Тисса.
– Демон! – расстроился Морган.
– Ишь… – опешил Стэн.
Но Этерна уже с готовностью щелкнула пальцами, и их с Фрэнсисом накрыл непробиваемый купол. Девушка обвила шею демона руками и что-то вопросительно шепнула. Златокрылый зарычал и утвердительно кивнул.
Тисса повернулась ко всем:
– Да сделайте вы что-нибудь!.. Еще не хватало моему брату здесь остаться на роли чьей-то запчасти!
– Он и не останется, – твердо сказала Ладислава, глядя на то, как жемчужно-золотой свет наполняет купол изнутри и скрывает Фрэнсиса с Этерной. – У него же там два сердца. Второе – демоново. Видимо, Фрэнс решил, что им можно… пожертвовать.
– Заодно и демон изгонится. Самоликвидируется, хм… – жадно вглядываясь в купол, протянул Морган Гарвус. – Передайте своему отцу, госпожа Тисса, что я все-таки выполнил работу. Просто нетрадиционным путем.
Тисса на это ответила ему так смачно, что Морган саркастически изогнул бровь, а Стэн покраснел до самых ушей.
– Так сердце же демоново?.. – меж тем едва слышно, ни к кому не обращаясь, пробормотал Берти.
А потом вдруг нестерпимый свет и густой низкий гул затопили пещеру. Они накатили, как штормовая волна, подминая под себя прошлое и будущее, реальность и мысли, бытие и саму идею о нем.
Пропало все. Исчезло, растворилось.
В золотом потоке бесконечного, непостижимого свечения не стало ни подземелья, ни демона, ни людей – лишь шесть искр равномерно мерцали и пульсировали, не спеша ни гаснуть, ни уходить.
Не было Ладиславы. Берти. Стэна, Моргана, Тиссы, Фрэнсиса – не было никого, только свет, с которого могло начаться что угодно и закончиться что угодно. Мир, распавшийся на незримые элементы, какое-то время колебался, расслабленно дыша без корсета материи, чувствуя свою открытость безграничным возможностям внебытийного спектра, но потом все же вернулся в привычную форму… Свет тихо вздохнул и угас.
Долгое время никто не решался пошевелиться. Или, вернее, не помнил, как это делать – в равной степени как и жить, мыслить, чувствовать…
Наконец Бертрам Голден-Халла сумел вдохнуть – получилось резко и сипло. Он тотчас открыл глаза – ух ты, у меня есть глаза, – и после него, как первопроходца, вдруг ожили все.
Над каменным постаментом медленно кружилось, левитируя, алое сердце. По полу вокруг рассыпаны золотые перья.
Девушки-Этерны нигде не было, как и монстров из других пещер. Только спящие элементали замерли вдоль стен зала: тихие, недвижимые.
