– Кто ты?.. – нахмурился обескураженный Берти.
– Да, кто ты?! – подхватила Лади и отшатнулась, когда пришелец громко и слегка визгливо расхихикался.
– Кто я?! Я кто?! Серьезно?! Тиссу де Винтервилль спросите, еретики! Хотя нет, лучше не спрашивайте. Она вас убьет за то, что челом она бьет, а свиданки со мной вам падают. Нехорошо, нет, совсем нес-пра-вед-ли-во! Хотя вы имеете честь лицезреть всего лишь одну мою двухсотую часть – даже на приличную плотность материала не хватило, ну что ж такое-то, – так что, возможно, вы будете прощены. Извините, что я к вам кусочком явился: я занят слегка, понимаете? Но, кстати, Голден-Халла! Читаю твои мысли и ужасаюсь. Ты нос-то не вешай: все только начинается! Ну и душа пусть не грустит: еще влюбишься в кого-нибудь тебе подходящего. Гарантирую, обещаю, угрожаю и устрашаю! И вообще: я это мало кому говорю, но ты все делаешь правильно. Вот прям смотрю и любуюсь. Так держать! Не сдавайся! Вперед и вперед! Только радоваться не забывай, а то без радости жизнь в принципе не имеет смысла. А про тебя, малыш мой белокурый, и говорить нечего: ну сорвала джекпот! Ну вообще! Всем бы такой удачи и жизнелюбия! Не растеряй! Чмоки!
Чужак стремительно бросился вперед и неожиданно тяжелой ладонью надавил на лоб Берти, а потом – Ладиславе. Не успели они что-то сказать на сей счет, как чужак… исчез. Вместе с книгой, зажатой под мышкой.
В библиотеке воцарилось долгое, густое молчание. За окном пела птичка. Под окном чертыхался Хьюго-артефактор, вновь спускающийся по плющу и застрявший ногой в лозе.
Ладислава Найт перевела изумленный взгляд на Берти. Потом откашлялась и медленно протянула:
– А вы не сочтете меня больной на всю голову, мастер Берти, если я предположу, что это был… э-э-э… дух одного из наших богов-хранителей?..
– Не сочту, – задумчиво отозвался Голден-Халла. – Учитывая его комментарии про еретиков, чтение мыслей и общий, хм, карточный колорит произошедшего, у меня ровно такой же вывод.
– Немного безумный, да?..
– Немного?! Это ты деликатно выразилась, – сыщик, поколебавшись, захлопнул тайник в колонне.
Они переглянулись.
И вдруг поняли, что не помнят, как тут оказались. И зачем. И что, собственно, сейчас происходило.
Но самое интересное, что эта мысль не вызывала ни малейшего беспокойства – ум просто соскальзывал с нее, переключаясь на иные объекты.
– Мне пора собирать саквояж, – наконец улыбнулся Берти.
У него было парадоксальное ощущение, будто он узнал что-то важное и хорошее от того, чьему мнению он доверяет.
Будто сама вселенная его поддержала: ты молодец. Мы все молодцы. Мир вообще добр. Все будет.
Приятно, что ни говори!
* * *
Когда Ладислава зашла в комнату Фрэнсиса, близнец поднялся ей навстречу:
– Судя по твоему лицу, ловкокрабсы не сдались живыми.
Лади только развела руками.
– Я хочу проводить завтра мастера Берти и доктора Моргана на корабль. Ты не против?
– Правильно, надо убедиться, что они точно уплыли, – фыркнул близнец.
Найт закатила глаза.
– Давай убедимся в полете? Хотя бы до Невервайла сопроводим… – невинно предложила она, косясь в зеркало.
– Утром? Все увидят.
– На рассвете обещают жуткий туман. И я могу побрызгать тебя какой-нибудь штукой, чтоб не отблескивал.
Фрэнсис возмущенно отказался от последней идеи. Потом покачал головой:
– А знаешь, я все-таки рад, что теперь демон – это не отдельное существо, а часть меня. Иначе я бы точно ревновал.
– Учитывая, какие вещи он иногда пишет мне на песке, он все еще отдельный. Ты таких стихов не сочиняешь.
– Может, это мое подсознание?
– Демон, слышишь? – Найт шутливо постучала Фрэнсиса по груди. – Тут твое очевидное существование отрицают. Опять! Фрэнс, ты точно острову сердце отдал, а не мозг?
– Мозг? Какой мозг? – намеренно удивленно заморгал близнец.
Найт поцеловала его в макушку, чтобы показать, где у людей обычно находится этот полезный объект.
Демон в зеркале сокрушенно покачал головой. Дорогие дураки. А потом вздохнул и поуютнее свернулся в своем золотом сердце, ровно бьющемся в груди близнеца. Это хорошее сердце. Хор-р-р-рошее. Точно не хуже прежнего. И как здорово, что хозяин никому, кроме Лади, не рассказал, что они с демоном все еще вместе.
Зачем беспокоить Тиссу, господина Ноа и других?
Для них нет демона – нет проблемы.
* * *
…Берти Голден-Халла облокотился о шершавый борт корабля и помахал рукой в сторону земли, давно растаявшей не то чтобы на горизонте, но в белом тумане, заволокшем рассветное море.
Остров Этерны. Настоящий край света.
Прощай.
Золотистый пес Арчи, сидевший у сыщика на руках, подставил мокрый нос ветру и весело трепыхал ушами. Рядом по бортику важно вышагивал ворон. Морган Гарвус спал на деревянном шезлонге, укутанный теплым одеялом до самого носа.
– Гав! – вдруг звонко сказал Арчи. – Гав-гав-гав!
– Пес! Ты меня оглушаешь! – Берти, повинуясь собачьему энтузиазму вкупе с неожиданным карканьем Кори, задрал голову.
На мгновение ему послышался девичий вскрик: «Ой! Набирай высоту, живо!» Сыщик пристально сощурился, но не смог ничего разглядеть в молочной белизне тумана. Зато потом увидел нечто, блеснувшее на палубе. Молча поднял и, покатав острое золотое перо на ладони, подмигнул все светлеющим небесам.
– А я знал, Арчи! – улыбнулся Голден-Халла. – «У кого-то теперь золотое сердце, ишь!» – как сказал бы Хлестовски. Потому что сердце демона туда бы не встало. Нам же объяснили: запчасть должна быть из рода людей.
– Гав? – пес в волнении поднял уши.
– Да нет, он точно ее не съест. Два месяца ведь продержался, – успокоил Берти. – Да и вообще, это всего лишь мышца. В остальном парень все еще человек… Я надеюсь.
– Гав! – понадеялся также пес.
Они еще немного постояли на палубе, а потом пошли в каюту. Вскоре над морем разнеслась изумительная музыка – играли на виолончели.
День обещал быть чудесным.
Жизнь – тем более.
Энциклопедия «Доронах»
Некоторые черновые заметки Дахху из Дома Смеющихся
Жадность настоящих ученых – донельзя страшная штука, опасный преступник, нападающий на ученого исподтишка и обязательно ночью, пока за окном улыбчиво светит луна.
Недавно такому безжалостному нападению подвергся некто Дахху из Дома Смеющихся – шолоховец, лекарь, энциклопедист.
В ходе одной из уютных домашних вечеринок, проводимых некой Тинави, вышеозначенный господин вдруг почувствовал прилив вдохновения.
