– Предположим, ты прав. Я знаю, кто убил…
– Не знаешь, а думаешь, что знаешь. Поэтому уйди и не мешай мне делать мою работу, Эл!
Элайяна вдруг заметила, что Берти держит что-то в руках – что-то, что поднял в тумане и завернул в платок.
– Что это?
– Тайна следствия.
– Берти. Я все еще не хочу, чтобы ты вмеши…
Сыщик вдруг сплел быструю вязь, и рот эльфийки заткнул розовый бутон на манер кляпа.
– Не хочешь, чтобы вмешивался я? Вызывай жандармов. Человек погиб, уже даже не иррин. Я понимаю, что ты готова на многое ради академии и своих подопечных, но какие-то границы быть должны. Хейли Хани заслуживает правды.
Элайяна вытащила цветок и отбросила в сторону. Несколько мгновений они с сыщиком молча смотрели друг на друга.
– Кажется, все вышло из-под контроля, – наконец вздохнула эльфийка.
– Ага. Вижу.
24. Помощница детектива
В Академии Буре нет факультетов. Только двенадцать кафедр, к которым приписаны преподаватели. Студенты составляют себе учебную программу, ориентируясь на свои интересы и очки, которые могут заработать на тех или иных занятиях. На третьем курсе они выбирают основную специализацию и наставника.
Из устава Академии Бури
Ладислава решительно постучалась в спальню номер двенадцать. Ответа не последовало.
– Фрэнсис, открой, пожалуйста.
С той стороны раздался странный рык и тотчас – звон разбитого стекла.
Ладислава ругнулась. Встала в подготовительную маг-стойку, оплела правый локоть левым, дважды веером закрыла пальцы, собрала их в кулак и ударом выбросила руку вперед – эдакий колдунско-боксерский приемчик.
«Если в запертом помещении происходит что-то, что предположительно несет угрозу жизни и здоровью человека, вы имеете право сломать дверь», – учили в жандармском корпусе.
– Baersta, poor, ta seden!
Раздался громкий хлопок, браслеты Лади завибрировали и полностью потухли – ай, жмых, перестаралась! – а латунные петли, поколебавшись и будто переглянувшись, осыпались трухой. Дверь заволокло черным дымом, после чего деревянное полотно, оставшееся без опоры, обреченно упало внутрь – со скрипом в начале и грохотом в конце.
Найт закашлялась от едкого смрада – побочного эффекта заклятия от первогодки – и, одной рукой схватившись за косяк, шагнула в мглистое царство спальни.
– Фрэнсис!
– Лади, не подходи, – голос у Винтервилля был странный, будто двоился.
Найт, пригнувшись – внизу дыма меньше, упрямо шагнула вперед. Сфокусировала слезящиеся глаза на кровати. Фрэнсис сидел по центру, обхватив поджатые колени и уткнувшись в них лбом. Руки его были залиты засохшей кровью. Судя по бурым отпечаткам на балдахине, он пытался вытереться о него.
Почувствовав взгляд подруги, Винтервилль резко поднял голову, и Ладислава отшатнулась. Глаза у юноши были будто из расплавленного металла. И вокруг рта – багровые пятна.
– Твою ж едрыть свеколкой… – пробормотала Ладислава, в бессилии опираясь на отвернутое трюмо.
– Я же сказал: держись от меня подальше, – вновь двоезвучно прохрипел юноша.
– Тебе позвать Моргана? – Найт осеклась, когда осознала, что две странные золотые штуки, торчащие за спиной у Фрэнсиса – это не узор, украшающий стену…
А костяное основание сложенных крыльев.
– Не надо. Я опасен, Лади! Никто – даже не вздумайте приближаться! Оставьте меня в покое!
Крылья за спиной юноши начали медленно разворачиваться. Найт успокаивающе подняла вверх раскрытые ладони. Тише-тише… Тише, хороший мой, не волнуйся.
– Я просто хотела сказать, что леди-ректор за тебя вступилась. Она одурманила студентов насчет убийства, и на тебя никто не будет нападать, и на данный момент ты в полной безопасности…
– Я – да. НО НЕ ВЫ!
Крылья раскрылись до конца – мощные, покрытые перьями, сделанными будто из блестящей фольги, острые на концах, как стрелы. Одно из них продырявило пейзаж Минакора, висевший на стене, другое пришпилило штору к карнизу.
– Фрэнсис… – ахнула Ладислава, и тот, оглянувшись через плечо, вдруг зарычал не своим голосом и сложил руки в какую-ту формулу.
Найт попятилась – вот теперь испугавшись, – но выкрикнутое Фрэнсисом заклинание лишь заставило ее ускользнуть прочь в коридор. Точно так же, как заклинание ректора в свое время выставило короля ундов из Трапезной.
Найт спиной врезалась уже в свою дверь. Фрэнсис встал, прикрываясь подушкой, и медленно пошел вперед. В золотых глазах не читалось никаких эмоций.
Вообще.
Мертвые очи.
Крылья, тянущиеся за юношей, будто сеть рыболова, сносили с поверхностей тетради, парфюмы, кубки, награды… Лади сглотнула и, не отводя от Винтервилля взгляда, постаралась нашарить дверную ручку у себя за спиной.
Доберусь до окна – на карниз – на дерево – вниз. Он застрянет в проеме – с таким-то размахом… Д’гарр, как же это красиво…
Но Фрэнсис не стал нападать.
Он молча поднял свою дверь, поставил ее обратно, буркнул заговор – и в щелях сбоку засияли новенькие, алые и чуть мерцающие петли. А потом вся дверь покрылась переливающейся карминной сетью – охранное заклинание.
Лади потрясла головой, приходя в себя, и пощупала затылок – ага, уже две шишки, рядочком. Везет мне на близнецов тут и там.
– Ты не ударилась? – тихо спросили из-за намагниченной двери, когда Найт уже и не надеялась на общение.
– Ударилась.
– Прости.
Пауза.
– Кого я убил?
– Хейли Хани.
– Боги-хранители…
Невнятный шепот – и сеть на двери стала гораздо толще.
– Лади, уходи из башни. Не ночуй здесь. Не надо. Я себя не контролирую. Вообще.
– Ну… ты же меня не убил.
– Да уж, вот это достижение, – горький смешок.
Удаляющиеся шаги и снова грохот падающих – ох крылья – предметов.
Ладислава еще немного посидела, пялясь на закрытую дверь. Потом пошла в свою комнату.
Когда Найт была маленькой, ее мама, уроженка далекого Острова Злого Горизонта, рассказывала ей древние сказки Западных Пределов о златокрылых обитателях неба из других миров, которые иногда проваливаются в Лайонассу.
Тогда Ладислава не задавала вопросов. Но теперь…
С каких пор ангелы жрут людей, интересно?
* * *
Ментальная магия леди-ректора была сильна.
За завтраком никто не обсуждал случившееся, а если Найт сама поднимала тему, то адепты с готовностью ужасались, начинали жалеть Хейли, но в итоге неизменно приходили к одной и той же мысли: «Не произошло. Ничего. Страшного». Говоря таким тоном, будто они и не люди вовсе…
