Тот присел на корточки, полуразвернулся и замер, уже готовый ухнуть в ночную пустоту.
– Скажи, а Фрэнсис сейчас видит, что ты делаешь? Или он опять, э-э-э, отключен? Как в ночи убийств? Эй, Фрэнс, ты там? – Лади изогнулась, изловчилась заглянуть в золотые глаза демона и помахала им, будто волшебному зеркальцу-передатчику.
Демон, кажется, удивился. Моргнул: веки у него были прозрачные и закрывались снизу вверх. Потом задумался, и вдруг… Не меняя позы, схватил Ладиславу двумя руками и, перекинув через себя, мешком с картошкой выбросил в окно.
– Жмыхову бездонку!!! – захлебнулась Найт где-то в процессе вынужденного кувырка.
Да, окно было высоко, очень высоко над морем… Цвета синего камня, оно мерцало планктоном и мягко раскачивалось в свете огромной – ненормально огромной сегодня – белоснежной луны. Лади постаралась вытянуться, как солдатик, чтоб уменьшить площадь удара о воду, но не успела она набрать воздуха перед нырком, как золотые руки схватили ее и крепко прижали к себе.
И тотчас направление полета сменилось: с вертикального в горизонталь, причем так мягко и грациозно, что Ладиславе оставалось только восхититься. Аэродинамика демона была чудовищно хороша!
Демон летел низко над водой, ложась то на одно крыло, то на другое, стягивая Ладиславу, как ремнями безопасности в тернасских дилижинсах; захочешь – не вывернешься, даже ценою ребер. Из воды по бокам с пронзительным писком выпрыгивали какие-то подводные существа с плавниками на спине: причем, кажется, пищали они сами по себе, восторженно воспевая ночь, а не от паники при виде демона.
– Значит, ты любишь летать? – крикнула Лади, госпожа очевидность, задрав голову. Демон кивнул. – Мне тоже нравится! – призналась она и развела руки по сторонам – будто тоже крылья.
Демон воспринял это как разрешение и тотчас стал выписывать кульбиты: бочки, мертвые петли, штопоры и кружения. Найт честно поддерживала его криками одобрения.
Потом демон снова вышел в прямой полет и понесся куда-то очень быстро и целенаправленно. Глаза на такой скорости слезились; Найт вынужденно прикрыла их. А когда открыла вновь, оказалось, что они подлетели к крохотному островку среди моря – песочно-травянистому холму с остовом разрушенного маяка.
Демон мягко опустился на ноги и выпустил Ладиславу. Девушка огляделась и непонимающе повернулась к твари:
– Так, ага-а-а? – вопросительно протянула она, надеясь на подсказку.
Вокруг не было ничего, только море. И окно в комнату Фрэнсиса, портал, застрявший от них в двух милях, что висел и горел мягким светом, как авангардная квадрат-звезда, сошедшая с небес. Демон негромко, с какими-то извинительными нотками зарычал, развернулся и, оттолкнувшись прыжком… улетел.
– Эй! – тотчас заорала Найт. – Ау! Демон! Ангел! Твою мать, ФРЭНСИС!
Золотой силуэт скрылся вдали, притушенный легким туманом, ходящим над водой на роли смотрителя…
– Охренеть! – с чувством сказала Ладислава, оставшись одна.
Она огляделась. Развалины маяка были в столь плачевном состоянии, что очевидно не представляли интереса. Плыть куда-либо в ночи, зная, что в Гремящем море водятся кракены, акулы, змеи-ливьятаны и прочие жуй-жуй-водные, казалось ужасной идеей. Да и куда плыть? Перепутаешь направление – и здравствуй, конец света, бескрайний океан…
Пока Лади сосредоточенно размышляла над своей островной судьбой, в глубине воды вдруг зажглись два белых огонька и начали быстро, синхронно приближаться.
* * *
Найт мгновенно схватила чугунный прут – осколок маяковой конструкции – и встала в боевую стойку. Если это очередной монстр со светящимися глазами – он получит по лбу, а не ужин.
Вода пошла кругами и забулькала, когда огни приблизились. Три секунды до поверхности… две… Всплеск! На фоне луны, утопшей в море наполовину, неожиданно и синхронно вынырнули две бледнокожие девушки-унды. У каждой в руке было по круглой жемчужине-фонарю.
– О-ой, Ми-итра, а это еще что тако-ое? – расстроенно протянула одна из них на тягучем моренлинге, хлопая глазами на Ладиславу.
– Хоро-о-оший вопрос, – задумчиво ответила вторая. – Может, убивец в к-о-ои-то веки решил заплатить за еду-у?
– Другой едой, что-о ли? Но мы не едим человечину, тем паче такую замерзшую!
– Он, видимо, то-оже!
И морские девицы с сомнением уставились на Лади.
– Я знаю ваш язык, – сказала Найт. – И я не еда, не оплата, и слово «человечина» мне тоже не очень нравится. Я адептка из Бури.
Унды ойкнули, переглянулись и выбежали на берег: гибкие силуэты, прозрачные тоги из текуче-блистающей ткани. Их бледно-зеленые волосы были украшены ракушками, обрывками рыбацких сетей и… золотыми перьями. Очень знакомыми золотыми перьями, каждое из которых – как маленький кинжал.
– Вы что, ощипываете Фрэнсиса?! – ахнула Лади, покрепче сжимая прут.
Унды пискнули, но не сбежали. И нет, как выяснилось из дальнейшей беседы, не ощипывают, а убирают за ним.
– Бережем экол-о-огию, – важно сказала одна.
– И кошельки! – хихикнула вторая.
На этот крохотный островок убивец всегда прилетал после ужина. Лежал здесь, сушил крылья («А то за рыбой он ныря-яет, как птица-олуша», – пояснили унды), чистился песком, а потом уж сбегал в портал. А девушки-унды, выучив его примерное расписание, приплывали сюда после – потому что такие перышки, ах, такие перышки нигде не купишь и не выменяешь! Не может ли Ладислава, раз она убивцева подружка, надергать у него побольше и сбросить ундам из окна?
– Это вряд ли, – Найт покачала головой. Еще не хватало его оскорбить, потянувшись за перышком цепкими пальцами… – Слушайте. А в Долгую Ночь убивец прилетал?
– Да, – кивнули унды.
– Точно?
– Отсюда мн-о-ого воды ушло, даже крыши нашей деревни обнажились: то-очно!
И крови птицы иррин на демоне той ночью тоже не было, и вел он себя обычно – как выяснилось дальше.
– А на следующий день прилетал?
– Да! А вот вчера пропустил – а я так надеялась на пе-о-рышко! Мне одного на браслет не хватает!
– Ура! – сказала Найт, игнорируя чужую ювелирную проблему. – Ура, ура, ура!
Значит, Фрэнсиса стопроцентно не было в Большом Фонтанном Дворе в ночи убийств. Теперь это не домысел, а факт, подтвержденный свидетельскими показаниями.
Вдруг над морем раздался довольный, сытый рев. Унды, пискнув, мгновенно сбежали обратно в воду. А Лади села на песок, склонила голову и залюбовалась тем, как к островку на бреющем полете приближается крылатый силуэт.
Приземлившись, демон и впрямь долго умывался: оттирал рыбью кровь со рта и когтей, чистил перышки, урчал, катаясь в песочной крошке, и даже как-то странно зарывался в песок головой.
– В твоем мире… месте, откуда тебя вызвали – там много песка и воды? – спросила Найт, все это время сидевшая рядом.
