Вот как мы узнаем об удовольствиях, испытываемых некоторыми, когда их подвешивают на чем-то вроде гигантских крюков, избивают плетьми, связывают всевозможными способами, об оргазме от сенсорной депривации, о желании боли от орудий пыток или членовредительства, об употреблении уже известных нам веществ…
Мы изучаем грани садомазохизма, где с удовольствием подчиняются, хотят быть избитыми, связанными, униженными… В том числе и с риском для жизни, если речь идет о гипоксии: кислородное голодание усиливает ощущение удовольствия.
Некоторые используют простой пластиковый пакет, другие имитируют повешение – с этой практикой мы уже знакомы.
Нечаянный успех повешений в ходе сексуальных игр регулярно приводит их жертв ко мне на стол.
Не говоря уже о секс-игрушках, разнообразных устройствах, ударах электрическим током…
Что касается грубого обращения с гениталиями, здесь существует бесконечное количество комбинаций, и наше кольцо в конечном счете оказывается не самой агрессивной формой в сравнении с введением стержней в уретру (это проток полового члена, по которому моча выводится наружу), или, что еще хуже, с разрезанием уретры при помощи скальпеля вплоть до бисекции члена (разделения его надвое), причем не может не возникнуть вопрос: какая после этого от него будет польза…
Очень быстро мы находим наше знаменитое кольцо, и… Оказывается, что оно очень просто в использовании. Не нужно быть большим мастером: «Раскройте кольцо, наденьте его на мошонку, аккуратно натянув кожу, чтобы не защемить ее, закройте, поверните винтик шестигранным ключом, который поставляется с кольцом».
Тем временем эта драма вызывает бурную реакцию и волнует представителей местного гей-сообщества. Изнасилование, закончившееся смертью? Гомофобная агрессия? Стигматизация членов сообщества на фоне сексуальной игры, которая плохо закончилась? Благодаря прессе я могу следить за эхом этих страстей, ожидая, пока расследование продвинется дальше.
Через несколько дней нам приходят результаты дополнительных исследований образцов, взятых во время вскрытия.
Микроскопическое исследование легких подтверждает массивный отек и разрыв легочных альвеол, этих тонких перегородок, которые обеспечивают обмен между кровью и воздухом для насыщения организма кислородом. Эти поражения указывают на асфиксию из-за обструкции дыхательных путей.
Под действием дыхательных усилий давление в легких увеличивается, что вызывает разрыв стенок альвеол.
С другой стороны, несмотря на все проверки, токсиколог не обнаружил ни алкоголя, ни психотропных препаратов или других токсичных веществ, ни следов стимуляторов, ни даже попперсов.
Наконец приходит время для обобщения данных со следователями. В полицию жертва раньше не попадала. Посещение дома погибшего подтверждает его аппетит к сексу: там нашли множество соответствующих аксессуаров и порнографических видео. Исследование его компьютера показало, что он изучал разные опасные темы, о чем мы уже догадались во время ускоренного курса по альтернативным сексуальным практикам.
Все указывает на несчастный случай, но остается вопрос: мог ли он сам, в одиночку, установить всю эту конструкцию? Очевидно, нет. У этой мизансцены совершенно точно были свидетели и даже участники, но их поиски по сей день не увенчались успехом.
Наше заключение: несчастный случай во время эротического удушения.
Пусть это происшествие послужит напоминанием о том, как важно соблюдать осторожность в таких опасных, а иногда смертельно опасных, практиках.
Бегунья
Около 7:30 утра, августовское солнце предвещает жаркий день. Как всегда по утрам, Клеманс бегает трусцой. Молодая женщина, только что отметившая 26-летие, в наушниках на автомате бежит по привычному маршруту в сельской местности Пуату. Пробежав несколько километров по узкой тропинке, она выбегает на фермерскую дорогу между двумя кукурузными полями. Сезон выдался хороший – высокие стебли кукурузы закрывают горизонт. Клеманс не слышит, как сзади накатом движется машина.
Внезапно перед ней оказывается мужчина, она подскакивает от неожиданности. Он заговаривает с ней. Она останавливается, вытаскивает наушник.
– Да?
– Не хочешь потрахаться, прямо сейчас?
– Вы что, с ума сошли?
Это все, что она успевает сказать. Парень набрасывается на нее – резко рвет майку, хватает за руку и швыряет на землю. Она борется, кричит. Он бьет ее, кулаком по лицу, ногой в живот. Потом сильно сжимает ей шею, давит все сильнее и сильнее. Клеманс умоляет его остановиться. Он сжимает еще крепче. Она больше не может дышать. Задерживает дыхание и чувствует, что теряет сознание. Клеманс вот-вот умрет.
Внезапно воздух возвращается в легкие. Дезориентированная, ошеломленная, но живая, сквозь слезы она видит нападавшего, который убегает с криком: «Я больше не хочу, я не хочу!»
Несколько часов спустя, благодаря оказавшему помощь автомобилисту и жандармам Невиля-де-Пуату, Клеманс осматривают в отделении судебно-медицинской экспертизы, чтобы оценить тяжесть полученных травм. Обнаружены множественные ссадины, гематома под левым глазом и следы от ногтей на шее. Клеманс много плачет, у нее все болит. В заключение Мари настаивает на том, что позже будет необходимо провести оценку психологического ущерба, нанесенного потерпевшей. После отделения неотложной помощи, где у Клеманс диагностировали легкое растяжение связок шейных позвонков и установили ей шейный ортез, она возвращается домой с рецептом на обезболивающее.
Тем временем преступник арестован. Жандармам не пришлось долго его искать. Мужчина живет в двух шагах от места нападения. Сорока девяти лет, холост, управляет семейной фермой, никогда не привлекал внимания. Он признает нападение перед следователями, затем перед следственным судьей, утверждая, что не понимает, что с ним произошло, и выражает глубокое сожаление. По обвинениям в покушении на изнасилование и убийство его заключают под стражу до суда.
Семь месяцев спустя, пока идет расследование, судья просит меня снова осмотреть потерпевшую, чтобы повторно оценить ее состояние. У молодой женщины, которую я осматриваю, все еще осталось несколько незначительных физических проблем. Есть жалобы на умеренные боли, в том числе головные.
А вот в психологическом плане картина ухудшилась, как отметил опытный психиатр, обследовавший Клеманс за три недели до меня. Я читаю в его отчете: «потеря интереса к жизни, беспокойство, сверхбдительность, нарушение сна». Клеманс сообщила ему, что больше не может ни ездить в общественном транспорте, ни заходить на подземную автостоянку. У нее налицо все клинические признаки посттравматического стрессового расстройства.
Судья также просит меня оценить степень опасности нападения. Я снова анализирую фотографии дела, сделанные при экстренном осмотре. Рассказ Клеманс, как и царапины и следы удушения у нее на шее, свидетельствует в пользу двух отдельных эпизодов сдавливания. Преступник сначала схватил жертву за шею, чтобы обездвижить ее, потому что она сопротивлялась. Именно на этом этапе он вонзил ногти в кожу, оставив глубокие царапины. Как только жертва оказалась в надежном захвате, он сжал ей горло обеими руками, вызывая сдавливание дыхательных путей, отсюда и ощущение остановки дыхания, прекрасно описанное Клеманс.
