– Доктор, что же нам делать? Все равно нужно ее как-то идентифицировать.
– Пока, если не возражаете, будем называть ее Мумм. К жизни ее это не вернет, но я могу представить себе, что у симпатичной хрупкой маленькой бабушки, взирающей на мир с высоты своих восьмидесяти с лишним лет, было такое прозвище.
Я недостаточно жесток, чтобы рассказать, кто именно из моей команды предлагает исследование ДНК.
– Возьмем кость, отправим ее в лабораторию, и они скажут нам, кто это!
– Да уж, конечно… И как?
– Они отправят запрос в базу ДНК. Во ФНАЭГ, единый государственный реестр анализов ДНК. Там все автоматизировано.
– Отличная идея! Мы помещаем кость в аппарат, и он выплевывает маленькие кусочки кости, а также имя, фамилию, пол, дату рождения и род занятий. Так это работает?
– Не знаю, босс, я пропустила то занятие.
– Вы смотрите слишком много американских сериалов. Мы действительно упакуем кость как вещдок, отправим ее в лабораторию и получим ДНК. Но это не покажет нам, чья это ДНК. Если только ее не сравнят с другой, уже идентифицированной.
– Шеф, я и говорю – ФНАЭГ!
– Будьте здоровы.
– Прошу прощения? Я не чихала, шеф, я только сказала «ФНАЭГ».
– Извините, ошибся. Я имел в виду не «будьте здоровы», а «будьте здравы».
– Но почему? Разве это не эффективно?
– Да-да. Объясните ей, Кирику.
Настоящее имя Кирику
[34] – Ален. Но мы зовем его Кирику, потому что, хоть он и рассказывает нам ужасающие истории о том, как служил в мобильной гвардии и сталкивался с агрессивными протестующими, мы находим его милым. К тому же он маленький. Поэтому мы прозвали его Кирику. Он маленький и добрый.
Кирику – высококвалифицированный специалист, и он много чего знает. Очень быстро он приобрел квалификацию, позволяющую ему занять должность ко-крима – координатора криминалистических операций. Эта должность появилась в национальной жандармерии совсем недавно. Именно Кирику консультирует магистрат по вопросам судебно-медицинской экспертизы.
– Ладно, я объясню просто, не будем терять время, – начинает Кирику. – ФНАЭГ – система новая. Ей всего несколько лет. А Мумм старая, ей много лет. Чтобы попасть в реестр, она должна была недавно совершить серьезное преступление. Вы представляете себе Мумм с остеоартрозом в роли грабителя банка? Конец истории.
Общий смех в зале.
Старший следователь одобряет запрос во ФНАЭГ, но с оговоркой.
– Шансов действительно мало. Но если обнаружится похожая ДНК, мы попытаемся сравнить их на основе биологических следов, взятых из дома пропавшего человека.
Мы подошли к концу осмотра. Маленькая группа, собравшаяся вокруг стола, молчит.
В тишине комнаты внезапно звучит голос Мишеля Симеса.
– Можем снять последний план еще раз?
На самом деле мы находимся в процессе съемок реконструкции уголовного дела для программы «Сантэ Магазэн», совместного проекта Мишеля Симеса и Марины Каррер д’Энкосс, которая ежедневно транслируется на канале «Франс-5». Целую неделю они сопровождали нас в университетской больнице, и Мишелю Симесу очень понравилось ощущать себя в шкуре судебно-медицинского эксперта.
По этому случаю мы вытащили из зала с мумиями наш лабораторный скелет, предназначенный для обучения. Мы одели его в одежду, любезно подаренную пожилой бабушкой, а потом положили его на место будущего преступления, на частный участок в сельской местности. Затем мы разбросали вещдоки, в том числе и знаменитый нож, который жандармы в этот раз еле нашли. Остальное вы уже знаете…
Несколько лет спустя, в 2018 году, Мишель перешел к практике, начав играть роль судмедэксперта в телефильме «Убийства на Олероне» на канале «Франс-3».
Дебютанты
У моих ассистентов все готово, инструменты ровно разложены рядом с безупречно чистым столом, на котором лежит тело.
– Итак?
– Шеф, эта рана, идущая от грудной клетки до нижней челюсти, просто огромная! В нее даже руку можно просунуть.
– Вы сделали рентген?
– Нет, шеф, аппарат сломан.
– Расскажите немного об обстоятельствах происшествия.
– Жертва найдена сегодня утром на небольшой, но оживленной сельской дороге.
– Видимо, это был наезд, шеф! Грудная клетка полностью сплющена!
– Повреждения очень странные, шеф, вам не кажется?
– Шеф, смотрите, шеф!
– Что там такое?
– В грудной клетке видно что-то… Странное, не знаю, как объяснить… Слишком уж это… Странно.
Сегодня утром ассистенты очень разговорчивы, но после этого замечания следует долгое молчание.
Едва я раздвигаю края огромной раны, как меня бомбардируют вопросами.
– Сердце… А где сердце? А легкие? Где же легкие? А что это такое? Похоже на… печень? Она там, где должно быть сердце?
– Да, а вот это что? Разве это не кишечник на месте легких?
– Ладно, хорошо. Мы все это исследуем. Скальпель.
Как обычно, я разрезаю живот, начиная от лобковой кости, затем отделяю кожу по обеим сторонам раны.
Вид грудной клетки ужасает. Все ребра отломаны у края позвонков.
Однако я не замечаю никаких гематом, как будто чрезвычайно жестокое раздавливание немедленно остановило кровообращение.
Диафрагма, которая обычно отделяет брюшную полость от грудной клетки, широко разорвана; именно поэтому печень буквально плавает в грудной клетке. Я без труда ее вынимаю и с удивлением обнаруживаю, что повреждений нет.
– Что вы об этом думаете?
Ответ меня не разочаровывает.
– Ну как сказать…
– Прошу прощения?
– Я хотел сказать…
– Да?
– Э-э-э, шеф, что это за большой комок посреди кишечника?
– Комок? Это не очень анатомический термин. Не придумали ничего лучше?
Действительно, среди кишечных петель я различаю твердую массу.
Матка? Есть только один способ проверить – надрезать.
Как только я надавливаю на нее лезвием, появляется крошечный плод. Идеально сложенное маленькое существо. Целый. Потом второй, наконец третий.
Многоплодная беременность, прерванная внезапной смертью матери. Остальная часть вскрытия ничего не дает.
