Мир судмедэкспертизы тесен, и, конечно, все мы друг друга знаем.
После реформы судебной медицины 2011 года центрами судебной медицины во Франции стали университеты.
Эта централизация укрепила связи между командами, но это не значит, что между нами не бывает некоторой враждебности, как и не мешает некоторым полагать, что их команда, навыки, исследования лучше, чем у соседних институтов судебной медицины.
Едва увидев лицо эксперта на экране, я узнаю молодого коллегу по университету с блестящим будущим – он дал нам это понять во время конкурса на замещение вакансии в нашем университетском центре всего три года назад. Я был тогда в комиссии.
Когда личность эксперта установлена, подробно перечислены его титулы и принесена присяга, он приступает к описанию обстоятельств, осложнивших его задачу, и объясняет, с какими трудностями столкнулся. Условия хранения одежды были неудовлетворительными, что сказалось на входных и выходных отверстиях от снарядов в ней; кроме того, в институте судебной медицины в Пуатье эти отверстия порезали. Череп же ранее уже исследовал доктор Сапанэ, чьи манипуляции он мог прокомментировать лишь с оговорками. Кроме того, некоторые части черепа отсутствуют. Что касается выводов нашей команды, они не были полезны. Он завершает свои вступительные замечания: «Итак, я перепроверил исследования современными методами», заявляя и подразумевая, что институт судебной медицины в Пуатье застрял в доисторическом времени…
Он действительно применял современное оборудование для исследования: электронный микроскоп, чтобы выявить следы выстрела на футболке, простую микроскопию, стереомикроскопию костей и краев костей и антропологическое исследование скелета. У нас в Пуатье есть все то же самое, но нам экспертизу не доверили…
Далее следует блистательная демонстрация изображений. Я не уверен, что присяжные понимают, о чем он говорит, тем более что его выступление уже затянулось.
Заканчивает он шокирующими выводами: потерпевшему нанесли сильные удары в грудную клетку и ударили тупым предметом по голове. В него стреляло двое: один спереди, другой сзади. Один из них был правшой. Использовались снаряды двух типов. Причем в голову стреляли пулей, а не охотничьей дробью. После смерти тело было перемещено.
К счастью, я сидел. Либо я слишком стар и технологии шагнули далеко вперед, либо мой коллега практикует искусство гадания
[44]. В любом случае, я ему не нравлюсь…
Следующий свидетель – баллистик, но не тот, что проводил экспертизу. Он удовлетворяется цитированием заключения, подготовленного коллегой, без дополнительных пояснений. Он сообщает о двух выстрелах, но не может указать, в каком порядке они шли, и при этом уверен, что стреляли сзади вперед. В этом наши мнения совпадают.
Также он не может сказать, использовалось ли в обоих случаях одно и то же орудие, как не может и установить, какой именно снаряд попал в голову – пуля или дробь. С другой стороны, он утверждает, что обнаружил в грудной клетке кубические дробинки шестого калибра. Оружие, найденное в доме подозреваемого – два обреза, – могло быть использовано для совершения этих выстрелов, однако изъятые при обыске боеприпасы не соответствовали пыжу, найденному в останках.
Ни у кого нет вопросов.
Затем следует рассказ следователей, которые теперь на скамье свидетелей вспоминают все триста восемнадцать проведенных допросов, телефонные записи и хронологию перемещений всех действующих лиц. В итоге жандармы сходятся на том, что к трагедии привел любовный треугольник на фоне токсикомании и криминального насилия. С одной стороны – глава небольшой банды, местный дилер и закоренелый преступник, уже судимый за ограбления, и его подруга Эмили, находившаяся полностью под его контролем. С другой стороны – ее чересчур настойчивый приятель, Дамиэн, зверски убитый из ревности.
На сегодня слушания окончены. Я выхожу одновременно с адвокатом истца, который тихо мне говорит:
– Скажите, а ваш коллега из соседнего региона… Вы думаете, он допрашивал жертву на спиритическом сеансе?
Я только улыбаюсь в ответ.
Все остальное – обвинительная речь и прения – выпадает на третий и последний день.
А я уже в Пуатье, где меня ждет пропавший присяжный. У него был отличный повод не явиться в суд – стальной стержень в груди.
Жандармы, направленные судьей к дому присяжного, обнаружили тело и передали мне на вскрытие.
На следующий день Летиция рассказывает об окончании этого суда, полного неожиданных поворотов. Неожиданных, в частности, для прокурора, который запросил тридцать лет лишения свободы для подсудимого: признательные показания прекрасной Эмили (правда, отозванные) и улики, собранные жандармами, указывали на обвиняемого, единственного, не имевшего алиби на момент совершения преступления, и единственного, у кого был серьезный мотив убить соперника. Присяжные не удовлетворили просьбу прокурора. Ко всеобщему удивлению, всего после двух часов и десяти минут заседаний они вынесли оправдательный приговор.
Прокуратура немедленно подала апелляцию. Так что я еще увижусь со своим коллегой в апелляционном суде. Но на этот раз я принесу фотографию. Всего одну – изображение отверстия в черепе с маленькими неровными гребешками по краям, которые доказывают, что убит он был не пулей, а дробью.
Ловушка на крота
Присяжный-дезертир лежит на секционном столе в институте судебной медицины. Он присутствовал в первый день заседания и остался весьма впечатлен судом ассизов. Председатель объяснял, как будет проходить суд. Быть присяжным заседателем – большая честь. В этом присяжный был убежден. А после обеда он пропал. Его обнаружили жандармы, пришедшие забрать его из дома силой на следующий день.
Он лежал на спине в гараже.
Сомнений в причине смерти не было – из области сердца торчал длинный металлический прут.
Машина стояла на домкрате, а рядом было спущенное колесо – свидетельство того, что здесь недавно меняли проколотую шину.
На рабочем столе лежал официальный бланк – повестка о явке, врученная накануне. В ней адресату сообщалось об обязанности любого выбранного присяжным заседать в суде ассизов, а также о том, что отсутствие в день слушания без уважительной причины карается штрафом в размере 3750 евро. А совсем рядом, все еще зажатый в тисках, стоял самодельный механизм, приводимый в действие охотничьими боеприпасами. Внутри жандармы обнаружили разорвавшийся патрон 12 калибра. По их словам, это была самодельная кротоловка.
Неизбывное любопытство заставило меня сразу же зайти в интернет. По фразе «Как сделать ловушку на крота» поисковик быстро выдал мне целых 437 тысяч результатов, но у меня получилось найти фотографию инфернального устройства, которое выглядело точно так же, как у присяжного.
