– За последние пятнадцать лет половина земных государств отдала щиты под военный контроль, – сказала Кандара. – Те, у кого еще остались военные.
– А зачем Меланоме понадобились данные по щитам? – спросила Джессика.
– Мы не знаем.
– Вопрос неверный, – сказал Каллум. – Зачем данные по щитам понадобились нанимателям Меланомы?
– Как только узнаю, кто они, непременно дам вам знать, – пообещал Алик.
– Наверняка ради денег, – уверенно заметило Элдлунд. – В Универсалии всегда так.
Мне показалось, что Каллуму надоели булавочные уколы со стороны ассистента, хотя, на мой взгляд, оне являло собой преданность Утопии – сильнее, чем большинство омни, никогда не покидавших уютную систему Дельты Павлина. Оне просто не могло устоять перед искушением утвердить свое культурное превосходство. Думаю, в этом причина, что в последние годы эмиграция на Акиту перестала расти. В системе Сол давно ходит поговорка: «Жизнь в Утопии была бы прекрасна, если бы не утопийцы». А Элдлунд являло собой яркий образчик свойственного им всем бессознательного высокомерия.
– При чем тут деньги? – спросил Юрий.
– Щиты десятилетиями защищали города от стихийных бедствий, – пояснило Элдлунд тоном, явно говорившим, как скучно растолковывать очевидное. – Люди успокоились, привыкли, что такая защита сама собой разумеется. И если бы щит отказал во время бури, город понес бы большой ущерб. Это сильно сказалось бы на распределении расходов и страховых выплат. Если заранее знать, что произойдет, можно ухватить большой куш на рынке.
– Ух ты! – восхитился Луи. – Надеюсь, вы никогда не станете мозгом преступного синдиката. Это был бы конец света.
Элдлунд понимающе улыбнулось.
– Если тот, кому понадобились файлы, потратился на оплату услуг Меланомы, значит, знал, что дело крупное, не так ли? Наверняка игру затеяли на Уолл-стрит.
Юрий поджал губы, словно оценивая идею.
– Хорошая мысль.
Надо было знать моего босса, как знал его я, чтобы рассмотреть, как он подыгрывает бедному психу. Я на дюжине заседаний наблюдал эту его тактику. И почти всегда дело заканчивалось чьим-то увольнением, если не хуже того.
– А что сталось с отродьем Коллены? – спросила Кандара. – Вы? – Ее палец уперся в Элдлунд.
– Нет!
Луи рассмеялся вслух, да и остальные ухмылялись.
– Кому какое дело до ее детеныша? – буркнул Алик.
– Вы не поинтересовались Колленой после того, как столь великодушно помогли ей со страховкой? – с издевательским разочарованием вступил Юрий. – Стыд и позор.
– Я что, черт возьми, похож на хренову фею-крестную?
– И на прочие чудеса природы! – объявил Каллум.
– Валите вы все!
– Так что с Меланомой? – спросил Луи. – Вы ее до сих пор ищете?
– Конечно, – ответил Алик. – Манильская полиция упустила ее ап-такси. Меланома дочиста подтерла городские журналы трафика. Лэнгли нанял теневую команду, но те не сумели взять след. Сучка исчезла, по своему обыкновению. Рано или поздно мы ее поймаем. И тогда у меня с ней состоится долгий разговор, после которого она улетит на Загреус с голой задницей.
– Не поймаете, – сказала Кандара.
Услышав в ее голосе вызов, Алик закусил удила.
– Это почему же?
– Потому что ее нет в живых.
– Ни хрена. Я бы услышал.
– А вот не услышали.
Алик с подозрением взглянул на нее.
– А вам откуда знать?
– Я десять лет назад видела ее смерть.
Смерть Меланомы
Рио, 2194 год
Ранним утром на пляже Копакабана, где юные боги еще не выставили напоказ туристам и молодым парочкам свои блистательные тела, низкое солнце зажгло волны ослепительными бликами. Даже очки Кандары с защитой четвертой категории не особенно спасали от этого блеска. Она босиком пробежала по песку, старательно обходя глубокие складки от колес. Городские ап-сервы каждый день за час до рассвета выравнивали граблями песок, до наплыва ежедневных толп возвращая Копакабане неправдоподобную девственность. При этом за колесами механизмов оставались глубокие колеи, в которых, пока их не сгладил прилив и бесчисленные ноги, легко было запнуться.
Немного не добежав до южного конца, она развернулась в обратную сторону. Ее альтэго Сапата мониторила частоту сердечных сокращений и потребление кислорода, выплескивая данные на контактные линзы. Руководствуясь ими, Кандара поддерживала ровный оптимальный кардиоритм, которого преданно держалась двадцать четыре года, со времен колледжа Героев. Соответствующая диета, простенькая теломер-терапия и дисциплина в тренировках сохраняли в ее теле выносливость и проворство двадцатилетней кадетки.
За одиннадцать минут, пока она добежала до другого конца пляжа, на песке появилось больше народу. Начинались прогулки по набережной, натягивались освященные традицией сетки для волейбола. Замедлив шаг, Кандара, шлепая подошвами по волнообразному узору мозаики, прошлась по Авенида Атлантика и свернула к себе.
Высотные отели, сто лет окаймлявшие берег Копакабаны, с эпохой квантовой запутанности постигла экономическая судьба всех отелей: их перестроили в дорогие многоквартирные дома, оставив первые этажи клубам и ресторанам. Семь лет назад Кандара купила здесь свою сравнительно скромную квартирку. Она располагалась всего на третьем этаже двадцатиэтажного здания, зато балкон выходил на пляж.
Едва она открыла входную дверь, ее изящный бирнамец Король Джаспер возник в прихожей, привычно и громко негодуя. До него Кандара не слыхала, чтобы коты так орали. Сосед, мистер Паркер-Доусон, отказался с ней разговаривать из-за «адского шума» и накатал несколько жалоб в жилищный совет.
– Ладно-ладно, – обратилась она к Королю Джасперу. – Успокойся, будет тебе завтрак.
В ответ он замяукал еще громче.
– Заткнись, уже иду.
Новый пронзительный вопль.
– Заткнись! – Ее босая нога пихнула кота в шелковистый бок. Не особенно сильно, но доходчиво. В ответ ей достался оскорбленный взгляд. – Ах ты, маленький… – раздраженно зашипела она и тут же одернула себя.
«Матерь Мария, это же просто кот. Держи себя в руках».
– Пошли. – Она наклонилась и подхватила его под пузо. Пальцами щекоча под подбородком, отнесла в маленькую кухоньку. Под довольное мурлыканье одной рукой наполнила миску. Хотела выпустить, и тут когти впились ей в лайкру беговой майки. – Ч-черт!
Кандара зло глянула на бахрому, оставшуюся от его когтей, злясь больше на себя – за свою вспышку. Всю эту сценку замкнуло в петлю обратной связи. Смешно и глупо!
– Дай мне последние данные по нейрохимии и периферии черепа, – приказала она Сапате.
