Покосившись на собратьев-делегатов, я увидел на лицах плохо скрытое облегчение. Все изнемогали от скуки, и меньше всего им хотелось таскаться по залам с невразумительными механизмами, выслушивая бесконечные монотонные лекции о силовых соединениях и изоляции камер.
Сам я скрывал мрачную усмешку. Технический и двигательный отсеки «Спасения жизни» на деле были гораздо меньше, чем уверяли оликсы. Потому что Эол‑2, как и все они, нам солгал. На «Спасении» имелась четвертая биополость.
Служба мониторинга Энсли Зангари еще в 2189 году установила розетку из пяти спутников-невидимок в двух миллионах километров от. «Спасения жизни». В спутниках скрывались маленькие портальные двери, ведущие на Тевкр – астероид из троянской группы Юпитера. С точки зрения остальной Солнечной системы Тевкр считался всего лишь одной из многих безналоговых гаваней, однако на нем затаилась невидимая станция, обрабатывавшая данные пассивных датчиков. День за днем из спутниковых порталов выскакивали зонды-горошинки и разлетались по траекториям, проводившим их вблизи «Спасения жизни». Некоторые из них раскручивались на ниточках магниточувствительной паутины, картируя магнитные поля ковчега. Другие фиксировали экзотические нейтрино, анализировали систему двигателей, сохранявшую высокую радиоактивность после реакций антиматерии – которая сама по себе мощно излучала нейтрино. А большинство их были просто детекторами массы, тяжелыми болванками, снабженными микропередатчиками. Скользя по сверхточным траекториям, они на пути мимо «Спасения» отмечали мельчайшие изменения курса, вызванные его малым полем тяготения, в свою очередь менявшимся в зависимости от плотности. Они и дали нам первые свидетельства неполной откровенности оликсов. Плотность задней четверти ковчега не соответствовала пустотам, по словам оликсов, отведенным под технику и двигатели.
Меньше размером, чем три открытые для визитов биополости, но прямо за биополостью-три, той, что с засушливым климатом, начиналось полое пространство около пяти километров в длину. Там, как мы заключили, и шла потаенная деятельность. Которая меня и интересовала.
Делегация вновь собралась на линии экваториальных прудов первой биополости – в большой высокой беседке, увитой вьюнком с фиолетовыми цветами. Все выглядело очень празднично: стол с закусками, расставленные свободным полукругом уютные кресла. Эол‑2 умостил тяжелое тело на широкой табуретке, изогнутой под его нижнее брюхо.
– Надеюсь, вы нашли экскурсию познавательной, – заговорило существо по общей телесвязи.
Мы, попивая кто чай, кто кофе, согласно закивали. Я зацапал эспрессо, но его вкус как будто бы притупился от вездесущего запаха чужих пряностей.
– У вас три отдельные биополости, – заметил кардинал. – Вы разделяетесь по линии изначальных культурных различий?
– Мне понятен ваш интерес к культурным различиям, – отозвался Эол‑2. – Однако после столь долгого пути мы едины – монокультура.
Я отметил мелкую рябь, пробежавшую по кожистой юбке на средней линии Эола‑2. Ксенобиологи, посвятившие жизнь изучению оликсов, считали ее признаком раздражения или веселья.
– Мы уже забыли, что оставили позади, – продолжал Эол‑2. – Мы смотрим в будущее, а не в прошлое. Для нас очевидно, что любой разумный вид рано или поздно созреет, очистится и придет к единой жизненной философии. Вы различны, потому что далеко разнесены в пространстве и можете позволить себе испытывать любое количество принципов и идей. Пока вы юны, такие опыты вам на пользу. Однако, хотя в данный период вы стремитесь к необыкновенно широкой пространственной и политической экспансии, мы верим, что со временем вы вновь соберетесь вместе для жизни в одной монокультуре. Высшая, наиболее либеральная и желанная из ваших культур распространится, примет в себя и в конце концов растворит в себе все прочие. Тому свидетельство, во всяком случае, для нас – слияние ваших юридических систем и обязывающие межгосударственные договоры.
– Вы верите, что наши религии сольются воедино? – спросил кардинал, вызвав множество улыбок.
– Бог у Конца Времен явится, когда все разумные, всякая мысль свяжутся воедино в великом коллапсе пространства-времени. Пока возрастает энтропия, то есть прошлое и будущее истории вселенной, Бог множественен. Людям уже было даровано благо засвидетельствовать фрагменты всеобщего слияния, что и положило основу всем вашим верованиям, толковавшим его, по вашему обыкновению, разнообразно. Мы понимаем это, потому что сами прошли такое, когда впервые были одарены разумом. Но в конце будет единый Бог, и Его истинный облик откроется всем, успешно завершившим паломничество. Если вам удастся сохранить открытость к божественному, какой вы, кажется, обладаете сейчас, быть может, вы снова услышите шепот Божественного послания. Я верю, что вы уже ожидаете его. Второе пришествие. Конец света. Откровение. Вознесение. Перевоплощение. Это лишь малая часть его названий. Так много от идеи Бога уже устоялось в ваших умах. Она и связывает разнообразие ваших культур, из нее и вырастет в будущем сеть, которая в конечном итоге объединит вас.
Науэль, наклонившись ко мне, прошептал:
– Будет ли политкорректно упомянуть при оликсах теорию стабильной вселенной?
Я чуть не расхохотался вслух.
– У меня вопрос, – заявил один из делегатов, белобородый старец в черной, без пятнышка, хламиде. Его суровый голос ясно сказал мне, что старик не намерен соглашаться со столь вольной интерпретацией видения пророка. – Вы уверяете, что совершаете паломничество к Концу Времен. В таком случае будете ли вы рады людям, если те пожелают к вам присоединиться?
– Несомненно, – быстро ответил Эол‑2. – Разумеется, будут сложности практического порядка. Нам пришлось бы изменить вашу биологию таким образом, чтобы обеспечить вам бессмертие. Наши К-клетки – хорошее начало, но предстоит еще немало потрудиться.
Имам недоверчиво уставился на Эол‑2.
– Вы хотите сказать, что оликсы бессмертны?
– Тела квинт – сосуды разума, несущие его сквозь время. Мы все еще воспроизводимся телесно, потому что все живые тела со временем изнашиваются – даже наши. Однако наша личность остается неизменной.
– Значит, новых оликсов не появляется? – спросил Науэль.
– Нет. Мы созрели телесно и духовно, насколько то возможно. Вы могли бы сказать, что мы достигли конца своей эволюции. Вот почему мы пустились в великое странствие: нам более нечего делать в этом мире.
– Мне трудно в такое поверить, – возразил кардинал. – Мир господень обилен и беспределен.
– Мы познали все, что можно узнать об этом творении. И потому ожидаем того, что придет за ним.
– За ним?
– Бог у Конца Времен, обозрев жизнь нашей вселенной, какой она была, использует ее для создания нового, лучшего мира из той бездны, в которую обрушится этот.
– По мне, обещания бессмертия подозрительно походят на подкуп, – сказал имам.
– Ни в коем случае, – ответил Эол‑2. – Бессмертие, продолжающееся из этой жизни в следующую, может быть принято лишь зрелым умом. Тот, кто не достоин такого существования, не перенесет его. И помните, с пути, который мы готовы разделить с вами, нет возврата. Чтобы согласиться на столь грозный дар, нужна полная уверенность в себе. Мы не считаем его подкупом. Отказаться от всего, что вы есть, – от веры, от жизни… к такому решению каждый должен прийти сам.
