– Ну, да, правда. Надо было сказать, что речь о текущем счете.
– Я говорил. Кредитующая компания выслала пять предупреждений.
– Ясно. Ну, в другой раз высвечивай сумму долга красным на всех стенных экранах. Чтобы я вовремя спохватывался.
– Хорошо.
Каллум готов был поклясться, что в голосе Ген 3 Тьюринга прозвучало осуждение.
Отыскав свежую рубашку, он принялся одеваться.
– Завтрак на кухне есть?
– Имеется в наличии печатный бекон. Восемь контейнеров с натуральной пищей пришлось изъять из холодильника для утилизации. Все были просрочены. Новые продукты и пиво не поступят до восстановления кредита.
– Да, мамаша, – буркнул себе под нос Каллум. – Ну так восстанови!
– Вам придется согласиться с претензиями кредитующей компании за перерасход.
– Согласен. Слушай, просто разберись, а? Так или иначе, мне через пару дней заплатят.
– Следующее поступление жалования ожидается через шесть дней.
– Ну и ладно. Сделай, чтобы кредит заработал.
– Предложенные вам новые условия не самые выгодные.
– Эй, брось разыгрывать юриста, чтоб тебя. Тебе положено адаптироваться, не так ли? Стало быть, возьми на заметку и запомни. Когда я работаю, меня такой фигней не отвлекай. Я для того и купил твою программу, чтобы… упростить себе жизнь, так, что ли?
– Хорошо, Каллум.
Он проглотил раздраженный комментарий. Облегчить жизнь ему могла бы покупка Ген 5 Тьюринга. Тот был намного умнее, такая программа вылавливала бы нюансы и угадывала его желания, избавляя от мороки высказывать все словами. Но Ген 5 пока не укладывался в его бюджет.
При первом же повышении…
Каллум натянул брюки. Чистых носков не нашлось. Злобно ругнувшись, он вытянул годную пару из кучи для стирки. В кроссовках наверняка остался песок с пляжа, и Каллум, застегивая обувку, любовно улыбнулся этой мысли. Рядом с будильником лежали его е-линзы и очки с базовым экраном. Он предпочел очки. Почему-то в это утро не тянуло возиться с контактными линзами. «Черт, как же мне ее не хватает!»
Напоследок он взялся за «умную манжету» – простую трехсантиметровую ленточку, как из черного стекла, только гибкую. Стоило надеть ее на кулак, и она, скользнув дальше, стянулась, плотно облегла запястье. Манжетка провела биометрическое удостоверение личности и мгновенно связала его кожные зерна с м-нетом. По левому краю очечных линз протянулась колонка данных цвета сапфира.
Каллум не дал себе труда читать. Есть, работает – уже можно быть спокойным. М-нет вновь связал его с миром.
– Эй, Аполлон, все гладко?
– Доброе утро, Калл, – отозвалась м-нетная электронная личность через внедренное в ухо аудиозерно. М-нетным личностям все давали имена, а Каллум в мальчишеские годы безумно увлекался лунной программой «Аполлон», даже смастерил действующую модель «Сатурна‑5».
– Связь м-нета с периферией действует безупречно, – доложил Аполлон. – Сахар в крови у тебя не в порядке.
– Ну, утро есть утро, дружище. Присмотри за Домом, хочу быть уверенным, что мне восстановили кредит.
– Ты уже снова платежеспособен.
Каллум сказал бы Дому «спасибо», если бы таившийся в его душе луддит не отказывался признавать Ген 3 подлинной личностью.
Бекон, как и вся современная пища, был распечатан и имел полуторагодичный срок годности. Каллум бросил на сковородку пару ломтиков. Срок годности хлеба можно и не проверять, он заплесневел, так что бутербродов не предвиделось. Осталось одно яйцо. Натуральное. Болтушку сделать не удалось: пахта так перекисла, что от запаха глаза слезились, а бабушка вбила в Каллума, что омлет делается только на пахте. Значит, черный кофе. Он вставил капсулу в непомерно громоздкую хромированную итальянскую бар-машину и выждал положенное время, слушая бульканье запертого пара.
– Новости за две недели, – попросил он Аполлона, разбивая яйцо о край сковородки. Желток чудом уцелел.
Кухонный экран выдал сетку новостей, пропущенную через личный фильтр предпочтений. Кофе казался все вкуснее по мере того, как пять из десяти новостных каналов оповещали о катастрофах по всей Европе. Каллум быстро проверил, не угрожают ли они загрязнением среды – то есть не придется ли разбираться с ними в свою смену. Самая крупная произошла, пока он спал: возгорание во Франкфуртском театре. Семь пожарных машин заливали адское пламя пологими дугами белой пены.
– Не то, – сказал Каллум. Аполлон, проследив за его взглядом, переключился на вторую сетку и вывел ее на передний план. Вызванный проливными дождями оползень в Италии смыл три дома в горной долине. Каллум перешел к следующей сетке. Тонущая у побережья Мальты яхта в окружении судов береговой охраны и новостных дронов.
– Простите, друзья, ничем не могу помочь.
Он перевернул бекон. Четвертая сетка: фабрика по переработке радиоактивных отходов в шведском Гильгене ночью объявила эвакуацию. По непроверенным слухам, треснул один из контейнеров с отходами.
– Дерьмо!
Текущие новости показали представителя компании, который, стоя перед воротами, заверял репортеров, что эвакуация – «всего лишь мера предосторожности», а никакой утечки нет.
Каллум, не веря ни единому слову, разглядывал нервничающего оратора.
– Вызови Моши, – распорядился он.
Иконка связи с заместителем всплыла на экране очков.
– Вы фабрику в Гильгене мониторите?
– Предвидел ваши пожелания, босс, – бодро отозвался Моши Лайан. – Ген 5 Тьюринг как раз вышел на связь. Пришлось долго выяснять отношения с Агентством по охране среды.
– Выброс отходов?
– Со спутника ничего не видно. Пока. Но контейнеры хранятся под землей. Если утечка и есть, то не в воздух.
– А что говорит Док?
– Она общается с чиновниками из Бойнака. И поддерживаем связь с АОС на случай, если они затребуют вмешательства.
Линзы очков показали Каллуму файлы Бойнака. Владелец сменившей множество холдингов-хозяев гильгенской фабрики был зарегистрирован на одном из независимых астероидов.
– Офигеть, как типично, – презрительно буркнул Каллум.
– Босс?
– Они своими силами не справятся?
– Предположительно – нет. Слишком громко орут: «Без паники!» А мы не наблюдаем движения через хабы оборудования для очистки.
– Хорошо. Через десять минут буду у вас.
– Очень рад.
Каллум ухмыльнулся, потом перевел взгляд на сковородку. Бекон пережарился, желток успел затвердеть.
– У-у, гадство!
Огромные старые деревья Морей-плейс рано выбросили почки: спасибо теплым не по сезону ветрам, большую часть февраля дувшим с юго-запада. Под косыми лучами утреннего солнца казалось, что круглый парк за ночь покрылся изумрудной изморозью. Мощенные булыжником дорожки, окружавшие зеленый островок в центре города, превратились в бульвары, разбитые надвое линиями вишневых деревьев. Каллум улыбнулся просвеченным розоватым сиянием цветам вишни. Сави, когда была у него прошлый раз, радовалась этим цветам.
