– Вид у вас дерьмовый, – отметила она, едва Юрий вошел.
– Спасибо.
– Чаю?
– Нет. Хватит с меня кофеина на сегодня.
– Я бы рекомендовала ромашковый. Очень мягкий.
Он покачал головой, давя в себе раздражение.
– У нас проблема.
– Не будь в мире проблем, мы с вами остались бы без работы.
– Настоящий дзен! Речь о Сави Чодри.
– Ваш агент внедрения.
– Да. Она у вас, не так ли?
– Нет. Почему вы так решили?
– Задним числом просмотрел наши отчеты о задержаниях, – объяснил Юрий. – И удивился.
– Чему?
– План Аккара был хорош. Обрыв питания во время зарядки тяжелой техники вызвал бы перезагрузку – окно, в которое Юлиса могла внедрить свою управляющую программу. Получив контроль над Ген 3 Тьюрингами машинного парка, они устроили бы величайший в истории разгром, заставив эти чудовища врезаться друг в друга и во все прочее оборудование. Иные из машин весят больше пятидесяти тонн. Они бы все разнесли.
– Знаю, – кивнула Пой Ли. – Я присутствовала в отделе активных операций, когда Тарли разъяснял их методы.
– Да. И тут-то мы все осознали, сколько активистов они заслали на старый аэродром. Тогда же вы отстранили первоначальную арестную команду и ввели аризонскую группу розыска и задержания. Ваше решение, ваши полномочия.
– Вы первоначально задействовали для арестов австралийские силы внутреннего подавления. Я рассудила, что их численности недостаточно для ста двадцати с чем-то фанатиков. Совершенно справедливо рассудила, как выяснилось. РЗ прекрасно справились.
– Даже слишком прекрасно: загребли заодно и Сави. Они не знали, что она наша. Я бы хотел ее вернуть, с вашего позволения.
– У нас ее нет.
– А вы хоть проверяли?
– Строго говоря, да. Аризонский РЗ получил код ее трекера. У нас ее нет. Юрий, откинувшись в кресле, настороженно разглядывал Пой Ли.
– Их переводят втемную? Так? Куда мы их запихнем: в какой-нибудь северокорейский Гуантанамо?
– Это бы привело лишь к умножению проблем, не так ли? Невозможно спрятать так много людей, чтобы никто не заинтересовался, куда они подевались. Рано или поздно их придется представить на суд.
– Я разговаривал с единственным свидетелем взрыва на подстанции. По его словам, присланное вами из Аризоны военизированное формирование запихнуло ее в машину. Она у вас.
– Девятилетний мальчик, страдающий от взрывной контузии, – не самый надежный свидетель.
– Вам известно, что я говорил с Тоби Рирдоном? Вы за мной наблюдаете?
– Он – единственный выживший после атаки на Фонтанной улице, по нашим сведениям. Они не точны?
– Точны. – Юрий терпеть не мог, когда его вынуждали оправдываться. – Послушайте, я понимаю, что провалы случаются у всех, особенно в такой напряженный и запутанный день, как на прошлой неделе. Просто дайте мне доступ к отчетам аризонской группы РЗ. Мне хотелось бы видеть, кем они занимались.
– У вас нет допуска к документации аризонской РЗ. Это внутреннее подразделение, мы его задействуем при кризисах в системе безопасности.
– Бога ради, я командую отделом!
– И этого уровня недостаточно для допуска к файлам РЗ. Извините.
– Да бросьте, Пой! Вам придется в чем-то мне уступить. Позвольте мне прогуляться мимо камер и тихонько ее оттуда извлечь. Сави из безопасности, она наша. Она не станет взывать к дерьмовым гражданским правам и требовать адвоката-либертианца.
– Это невозможно.
– А вы сделайте.
– Еще раз: у нас ее нет.
– Она погибла, да? Вот что здесь пытаются прикрыть.
– Я буду считать, что ничего не слышала.
– Вам такое, знаете ли, просто с рук не сойдет.
– Это закрытые дела, Юрий. Бросьте. Есть прямой приказ.
– Вам не со мной придется иметь дело, – тихо предупредил он. – Вы что-нибудь слышали про Каллума Хепберна?
– А с ним что?
– Стоп! Вы его знаете?
– Знаю о нем. Что именно, вам сказать не могу. Но готова заверить, он – надежный сотрудник «Связи».
– Это ненадолго. Скоро он станет проблемой.
– Неужели? Он вступил в радикальную группировку?
– Он оказался женихом Чодри.
Пой Ли выпрямилась, с ее замкнутого лица пропали все следы усмешки.
– Что-что?
– Я только знаю, что они провели отпуск с перепихоном на Карибах. И результатом стало милое колечко с бриллиантиками. Известить отдел они не удосужились.
– Как неудачно, – вздохнула она. – Он сейчас заметная персона.
– Именно. И значит, отдайте мне Сави. Я воссоединю этих злосчастных влюбленных придурков, и все забудется.
– У меня ее нет.
– Зачем вам это? – Он повысил голос, чего не следовало делать, разговаривая с Пой Ли. Но Юрию было уже наплевать.
– Юрий… прошу вас! У нас ее действительно нет. Я ручаюсь своим словом. Я проверяла. И прошу вас не обвинять меня в глаза во лжи. Никому из нас это не на пользу. Вопрос закрыт. Смиритесь и продолжайте работать.
Юрий не сразу, однако все-таки кивнул и сказал:
– Хорошо.
Он просто не мог себе позволить бросить вызов Пой Ли. Напрямую – не мог.
– Как там прошло? – спросил его Кохе, когда Юрий вернулся в сиднейский офис. Юрий рухнул на свое место за столом. Борис перевел в рабочий режим все темные экраны: они показывали все тот же массив данных – и по-прежнему ничего ему не говорили.
– Вот вам задачка, – обратился Юрий к заместителю. – Вы преступник, занимались серьезным преступлением, и тут кто-то на вас напал. Кому будете жаловаться? И что скажете? «При попытке вывести из строя оборудование на сотни миллионов ваттдолларов кто-то сделал из меня отбивную, а потом угрожал настолько серьезно, что я опасаюсь за свою жизнь»?
– Заключаете сделку со следствием, – не раздумывая, отозвался Кохе. – Вас включают в программу защиты свидетелей в обмен на показания.
– В теории очень мило. На практике программа защиты существует для информаторов из организованной преступности, способных обрушить целые картели. Я что-то сомневаюсь, что такая же защита достанется горячим головам, портящим технику.
– Вы про Аккара с его эковоителями, вздумавшими запороть наш парк машин?
– Именно о них. Их скрутило подразделение безопасности «Связи» – аризонская группа розыска и задержания. Это военизированное формирование, мы его применяем для сдерживания толпы при серьезных гражданских волнениях.
