– Хуже будет.
– Ты такой крутой, а? Ты бы прикрутил свою крутость, приятель.
– Думаешь, сумеешь от нас удрать?
– А что, похоже, что я собираюсь куда-то бежать?
Мужчина недоуменно насупил брови.
– Что за чертовщина… Ты кто такой?
Каллум вздохнул.
– Я Каллум. Старший группы экстренной детоксикации в «Связи».
– Лично я вижу ходячего покойника.
– Зря ты со мной так груб, – заметил Каллум. – Право, зря.
– Вали на хрен, покойник.
– С чего бы? У вас есть другой, кто мог бы вас отсюда вытащить?
Тут оба разинули рты. Каллум усмехнулся.
– О, теперь вы меня слушаете?
– Никто нас отсюда не вытащит, – сказала Фолувакеми.
– Поглядим.
– Зачем ты здесь?
– Я ищу свою жену. Думаю, что «Связь» ее куда-то загнала.
– С чего бы?
– Ее поймали на протестах против засыпки льда в австралийскую пустыню. Этих протестующих сюда не присылали?
– Прислали, – кивнула Фолувакери. – Больше сотни.
– Боже всемогущий. Сколько же здесь всего?
– Нас тысячи.
– Тысячи?
– Да.
– Но… это лагерь?
– Нет, здесь никого, кроме нас. «Связь» выбрасывает нас сюда на произвол судьбы.
Каллум невольно содрогнулся.
– Довольно сурово, да?
– Хуже, чем ты думаешь. Семена для посевов, которые они нам выделили, почти бесполезны. Наши биологи считают, что в почве слишком много железа.
– Посевы? В Антарктиде? Не бывает.
Фолувакеми жалостливо улыбнулась.
– Подними глаза, детоксикатор.
Каллум послушался. За блеском фонаря он не заметил, как подкрался рассвет. В небе разлилось зыбкое серое сияние. Озадаченно нахмурившись, Каллум обернулся кругом. В нарастающем свете он увидел, что находится на дне каньона, но было еще слишком темно, чтобы определить высоту стен по обе стороны. Кроме темноты, мешал и отказ мозга поверить увиденному глазами. Разум все тщился вогнать перспективу в привычные рамки.
Челюсть у Каллума отвисала по мере того, как реальность вместе со слабым солнечным светом проникала в сознание. Высота утесов была не меньше семи километров, если не больше, а дно – километров пять в ширину. Несколько лет назад Каллум побывал в Гранд-каньоне, прошел всеми туристскими маршрутами, сплавлялся на плоту, карабкался на скалы попроще.
Здесь величины оказались на порядок больше – то есть невозможные.
– В какую преисподнюю нас забросило? – выпалил он.
– Ты сам назвал, засранец, – с издевкой ответил Донбул. – Это Ад. Второе название – Загреус.
– Нет, – вырвалось у Каллума. – нет, нет. Невозможно.
Он и без подсказки Аполлона знал, что Загреус – экзопланета чуть больше Земли, с разреженной, как у Марса, атмосферой и без воды на поверхности. Вращалась она по орбите в трех а. е. от Альфы Центавра А. Когда звездолет «Орион» затормозил в системе Центавра, было много шума о начале терраформирования. Но оказалось намного дешевле построить вторую очередь звездолетов и отправить их дальше на поиски более подходящих экзопланет.
– Ты все еще собираешься нас отсюда вытащить? – съязвила Фолувакеми.
Юрий, морща нос, озирал зону домашней катастрофы, которую представляла собой квартира Каллума. Морщился он в основном от вида, хотя и запах из кухонного уголка исходил странноватый.
– Ему что, жалованья не хватало на домашнее обслуживание? – спросил Кохе.
– Как видите, не хватало, – буркнул Юрий.
Два техника, войдя в дверь, направились к маленькому белому блоку в углу комнаты – Ген 3 Тьюрингу, управлявшему домашним хозяйством.
– Мне нужна вся загрузка памяти, – сказал им Юрий. – Открытые файлы должны быть у меня на столе через два часа.
– Да, сэр.
Юрий перешел в жилую зону, неодобрительно нахмурился, глядя на множество пустых коробок из-под пиццы.
– Здесь бывало много народу, – заметил он. – Раз он собрался в путешествие в один конец, какой смысл был наводить порядок?
– Думаете, он это заранее обдумал? – спросил Кохе.
– Возможно. Теперь уже не важно.
– Тогда что мы здесь делаем?
Юрий скорчил гримасу: он сам не мог до конца объяснить ощущение, что они что-то упустили, что Каллум над ними посмеялся. За долгие годы работы развивается чутье на такие вещи, на людей во всей красе их безумства. В России его учили обращать внимание в первую очередь на личность человека, каковая всегда считалась подозрительной, лживой, порочной. Нынешний его штат концентрировался строго на процедуре, на использовании базы данных и анализе матриц. Когда им бывал кто-то нужен, они не покидали кабинетов, чтобы за ним охотиться: они просто ждали, пока алгоритм распознавания лиц выловит нужного человека среди данных уличных камер наблюдения. Не было настоящих погонь, только автоматические дроны выслеживали намеченную цель. В том числе и поэтому Юрий обрадовался переводу в отдел тайных операций: сбор сведений ближе всего напоминал ему старые времена. Пока не объявился Каллум Хепберн.
Каллум не вписывался ни в одну из использовавшихся ими матриц. Им двигала не жадность, не идеология, не религия, он не являлся ни психически больным, ни наркоманом. Он не желал власти над миром. Каллум был влюблен и отчаялся. А лучше всего, что он оказался толковым и крутым, не боялся риска.
– Вам не кажется, что во всем этом деле что-то не так? – спросил Юрий.
Кохе негромко застонал.
– Мы взяли всех. Что может быть не так?
– Да. Мы всегда берем всех.
– Не обязательно. Только у вас хватило ума разобраться, что произошло, и только потому мы нашли Фила Мюррея.
– Ему заклеили рот лентой. Рано или поздно он бы ее перегрыз.
– На заброшенном складе.
– Туда собирались ремонтники, чинить освещение. И в любом случае, после того как Каллум нырнул в портал для изгнанников, мы бы поняли, что это не Мюррей, а самозванец.
– Их никого не осталось, шеф. Вам надо закрывать дело.
Юрий разглядывал большой снимок на стене: внизу рамки стояла дата – август 2091‑го. На снимке Каллум с командой окружили свой «Дукати 999», обняли друг друга за плечи и солнечно улыбались. Дружная компания.
– Вы бы для меня на такое пошли? – обратился к своему заместителю Юрий.
– Шеф?
– Если бы мою невесту похитили и я бы собрался ее искать, вы стали бы мне помогать, зная, что помощь обнаружат и в результате вас отправят в изгнание? Вечная ссылка в самую глубокую адскую дыру, какую сумеет отыскать «Связь».
