Юрию не было дела до причин такой чудовищной жары – ему просто хотелось, чтобы этот богомерзкий зной спал.
– Первоочередной вызов, – объявил Борис. – Вызывает Пой Ли.
– Дерьмо! – Юрий справился с желанием сорвать с себя галстук и расстегнуть верхнюю пуговицу. Он не припоминал событий, достойных личного вызова от Пой Ли. Та ушла в отставку девятнадцать лет назад и тут же попала в независимые консультанты по безопасности при совете директоров – к огромному огорчению ее преемника.
– Дай связь.
– Юрий, – начала Пой Ли.
– Пой, давно вас не слышал.
– Есть что-нибудь интересное?
– Вообще-то нет. Интересны разве что причины вашего звонка в этот офис.
Юрий возглавил маленький, но элитный отдел «Связи» – службу мониторинга оликсов – два года назад. До сих пор он так и не решил для себя, явилось ли это повышением по сравнению с должностью директора службы безопасности хабитатов в системе Сол, однако отдел был создан лично Энсли в 2154‑м – через десять лет после прибытия в Солнечную систему корабля-ковчега оликсов «Спасение жизни», – и Юрий как его глава получил почти неограниченные полномочия. Хоть и прикованный к письменному столу, он занимался интересной работой, отслеживая политическое и финансовое воздействие оликсов на Землю и космические поселения. Должность давала ему также личный доступ к весьма влиятельным персонам. Он решил считать это важным шагом к званию шефа безопасности «Связи» – испытанием его как чиновника, после того как он доказал свое искусство оперативника.
– Есть дело, которым мы бы просили вас заняться лично, – сказала Пой Ли.
– Мы?
– Я и Энсли.
Юрий рефлекторно выпрямился на стуле.
– Понимаю.
– Дело срочное.
Через портальную дверь в отделе безопасности он вышел в общелондонскую сеть, оттуда шагнул прямо во внутреннее кольцо лондонского метрохаба. Дальше по радиусу к хабу Слоун-сквер. Оттуда пешком было недалеко до Кингс-роуд, где хватало серебристо-голубых двухместных ап-такси, чтобы добраться по названному Пой Ли адресу. Элегантное здание в стиле Регентства с несказанно дорогими апартаментами для самых богатых, рядом с маленькой площадью, засаженной высокими платанами. Вокруг площади Юрий насчитал пять охранников в штатском, изображавших обычных прохожих, и задумался, сколько их осталось незамеченными.
Борис сообщил его код входной системе, которая просканировала Юрия. Блестящая черная дверь – на вид деревянная, но лишь на вид, – плавно отворилась. Два охранника в дорогих костюмах стояли в холле. Они жестом пригласили его проходить.
Юрию оставалось только восхищаться старинным лифтом с железными решетчатыми дверями и медной панелькой ручного управления. Он в одиночестве поднялся в лязгающей и стонущей кабине на четвертый этаж.
Пой Ли встретила его на площадке. Она почти не изменилась за столетие, минувшее с начала ее работы на «Связь», только стала какой-то хрупкой. Как будто теломер-терапия выгрызла ее изнутри, оставив от женщины одну скорлупку.
– Спасибо, что пришли, – сказала она, проводя его в пентхаус.
Квартира была отделана в классическом стиле: мраморные полы, высокие потолки, золоченые канделябры, с равным усердием освещающие полотна старых мастеров и модерновое барокко. Мебель неуклонно следовала моде времен Людовика XVI: громоздкие кресла ручной работы выглядели не слишком удобными для сидения.
Энсли Зангари ждал в гостиной. Юрий проникся. Главбогач ста тридцати шести лет от роду явно потратил на генную терапию бюджет государства средних размеров: омолаживающая терапия не сводилась к простому восстановлению теломер, на которое десятилетиями тратил щедрые надбавки сам Юрий. Кто не знал, запросто счел бы старца сорокалетним, разумно питавшимся и не забывающим об упражнениях мужчиной. Даже волосы его вернулись от седины к юношескому каштановому цвету, словно фолликулы соблюдали времена года, а теперь настала весна.
– Юрий, рад вас видеть.
И рукопожатие у него было твердым, подчеркивавшим юношескую бодрость.
– Сэр, Пой сказала, что дело срочное.
– Да, позвольте вам представить. Это Гвендолин.
Энсли кивнул молоденькой девушке, неловко примостившейся на антикварном кресле.
– Приятно познакомиться, – машинально отозвался Юрий. Борис прогнал распознавание лиц, но в базе «Связи» на нее ничего не нашлось. Это не сулило добра. У «Связи» имелись данные на всех сколько-нибудь значительных особ. Юрий велел Борису узнать, кто владелец пентхауса. Ответ: «Фирма, зарегистрированная на Архимеде – космическом поселении за орбитой Юпитера, живущем в основном за счет нулевой налоговой ставки».
– Извините, что причиняю столько хлопот, – заговорила Гвендолин. Голос был высоким и ломким. Юрий перестал ее анализировать и просто взглянул. Хорошенькая, несомненно, и не просто милая, как все подростки. Гвендолин выглядела идеально ухоженной. Стиль небрежный, но ни в коем случае не дешевый. Личный стилист и хорошая выучка создавали впечатление непринужденного девического изящества.
Юрий решил, что лет ей семнадцать или восемнадцать. Личико тонкое, подбородок волевой, и оттого скулы выглядят острыми, хоть стекло режь. Нос-кнопка весь в веснушках, длинные светло-рыжие волосы сияют здоровым блеском, соперничающим с блеском золотых украшений гостиной. И платьице обманчиво-простое: белое и алое полотно, квадратный вырез, а подол кончается намного выше колена. Юрий не сомневался, что это платье не отпечатано на фабрикаторе: оно от лондонского или парижского кутюрье с ценником, от которого слеза пробивает. Настоящее золотое дитя, разбивательница сердец. Ну и кто она: избалованное чадо или опустошающая кошелек любовница?
– Уверен, вы не причините никаких хлопот, – со всей возможной для него искренностью отозвался Юрий.
– Гвендолин – моя внучка, – не скрывая гордости, объяснил Энсли.
Юрий резко насторожился. Чрезвычайно странно, что девушка не попала в сеть безопасности «Связи». У Энсли за поясом насчитывалось девять браков, давших в совокупности тридцать два признанных отпрыска, и большинство их работало в правлении «Связи». Дети в свой черед породили множество внуков и правнуков (образовав внушительную династию, варьировавшую в широком диапазоне: от увлеченных трудоголиков до легкомысленных светских принцесс), и каждого из них охраняли со строгостью, в старину причитавшейся ядерным кодам земных государств.
– Знаю, – с раскаянием продолжал Энсли, – вы не нашли ее досье. Но у нас с ее бабушкой Натаскией был лишь краткий эпизод, и в результате появилась Эветта. Натаския не хотела, чтобы Эветту связывали с корпорацией и остальными членами семьи. Я ее за это не виню: нас, черт побери, не назовешь собранием святых и интровертов, – и я с уважением отнесся к ее пожеланиям. Учредил скромный трастовый фонд, который увеличился с рождением Гвендолин. Все трое избежали внимания СМИ и не вмешивались в политику корпорации, прекрасно обходясь без них. Я свел контакты к минимуму: мне это было больно, но я пережил, и с тех пор все жили счастливо.
