– Готова реветь, малышка Джей? – спрашивает он ее.
Я невольно ощетиниваюсь. С какого хрена он так ее называет? Это наша фишка. Я гляжу на парня поверх ее головы, но он, похоже, не замечает.
– Почему реветь? – озадаченно спрашивает моя спутница.
– Ты не была раньше на мероприятии от «Сломанных Лап»?
Она качает головой.
– О боже. – Он вытаскивает из нагрудного кармана носовой платок. – Каннинг, ты будешь ошеломлена, когда зал, полный взрослых мужиков, начнет реветь.
Джесс глядит на меня.
– Я думала, это благотворительное мероприятие для сбора денег в приюты.
Я киваю.
– Так и есть.
– Тогда почему?
– Просто подожди, – предупреждает Эриксон.
– Просто подожди, – повторяет наш капитан Люко с другого конца стола. Он тоже вытащил свой платок.
В зале раздаются помехи включающегося микрофона, и мы все видим на сцене основательницу «Сломанных Лап».
– Здравствуйте, я – Пола Андерсон…
Я сую пальцы в рот и издаю оглушительный свист.
– Давай, Пола! – кричит Эриксон, а защитник Хьюитт стучит обеими руками по столу.
Пятидесятилетняя рыжеволосая женщина смеется в микрофон.
– Хоккеисты… С ними нельзя никуда ходить.
Толпа сотрясается от смеха.
– Конечно, есть несколько исключений, – с улыбкой отмечает Пола. – Потому что, как многие из вас, наверное, знают, все игроки этой уважаемой франшизы были за прошедший год волонтерами в одном из наших приютов.
Это правда, хотя я знаю, что кто-то делал это не по своей воле. Как и я, тренер Хал – любитель собак. Приюты принадлежат ему, и он заставил каждого игрока пообещать, что тот проработает хотя бы одну смену. Это даже не обсуждается.
– Но один из вас работал особенно усердно и неустанно, чтобы собрать деньги. – В голосе Полы слышится одобрение. – Поэтому я прошу всех поаплодировать Блейку Райли, неутомимые усилия которого позволили нам спасти на сто собак больше, чем в прошлом году. Кроме того, он сделал несколько внушительных взносов от себя лично, благодаря чему мы смогли оказать ветеринарную помощь собакам в семьях с ограниченными средствами.
В зале звучат аплодисменты, и Джесс удивленно поворачивается ко мне.
– Ты сделал все это?
Я пожимаю плечами.
– Собаки – это круто.
Она сужает глаза, словно пытаясь в чем-то разобраться, затем вновь смотрит на оратора.
Любая девушка, наверное, хотя бы поцеловала меня за помощь всем этим песикам. Но не Джесс. Она только делает глоток из своего бокала. Я же смотрю на движения ее горла, желая прижаться к нему губами и почувствовать вкус кожи.
Блин. Когда-то у нас был секс по дружбе. Сейчас просто секс и дружба.
– А теперь я хочу, чтобы вы все посмотрели на экран, – говорит Пола, и за ней опускается огромное полотно. – Все вы вносили сегодня и раньше взносы. Я и остальные сотрудники «Сломанных Лап» благодарим вас за это. Мы признательны вам и хотели бы показать, на что пошли деньги.
– О боже, погнали, – стонет Эриксон.
Свет приглушают. Из динамиков звучат первые ноты «Ангела»
[33]. И начинается слайд-шоу.
На первом снимке изображен тощий щенок лабрадора шоколадного цвета, у которого не хватает правого глаза. Надпись гласит: «Валли. Четыре месяца. Найден в мусорном баке в Жольете, Квебек».
На втором кадре – он же, слегка повзрослевший. У него нет глаза, но теперь пес радостно сидит на коленях улыбающейся девочки с косичками.
Надпись: «После четырех операций. Новый дом Валли с Кети».
Первой всхлипывает жена Люко.
Потом мы видим фотографию немецкого дога с двумя сломанными лапами. За ним следует выводок голодных щенков терьера в картонной коробке, которую нашли на обочине в Северном Онтарио. И хаски, избитый до полусмерти.
Тихо ахнув, Джесс берет меня за руку. Она дрожит, и, повернувшись, я вижу, как по ее щекам катятся слезы. Оглядываюсь по сторонам. Джейми, плача, улыбается Уэсу, который незаметно смаргивает каплю в углу глаза. О-о. Они такие же милые, как и гребаные собаки.
В зале не остается равнодушных. Такое происходит каждый год. Я не знаю, зачем продолжаю сюда приходить. Возможно, ради стоящего дела, или даже хоккеистам не мешает время от времени хорошенько поплакать.
Но Пола не оставит нас в таком состоянии. Вводить в депрессию благотворителей плохо для дела. Поэтому Сара Маклахлан сменяется песней «Кто спустил собак»
[34]. Появляются фотографии новых парикмахерских для животных в приюте в Онтарио – все благодаря взносам за прошлый квартал. Новейшая операционная в Квебеке. Несколько снимков с товарищами по команде и подопечными приютов.
А потом? Все завершается нарезкой с вашим покорным слугой. Показывают видео со мной, облепленным выводком щенков ротвейлера. Пола открыла клетку, пока я не видел, и они вшестером начали прыгать, пытаясь достать сэндвич. Гости хохочут от вида того, как я поднимаю еду, а щенки вместо нее лижут мое лицо.
Это еще не конец. На следующих четырех снимках разные собаки тычутся носом мне в пах. Джесс рядом хихикает. Музыка нарастает, и большой экран заполняет последний кадр. На нем я держу щенка одной рукой, близко к лицу, чтобы он смог понюхать мой рот, но сфотографировали нас так, словно мы целуемся.
Зал заполняет звук ста пятидесяти женских вздохов.
– О боже, Блейк, – шепчет девушка на ухо, и я вздрагиваю, когда губы касаются щеки. – Ты… ты…
– Что? – выдавливаю я.
Она сжимает мою ладонь.
– Ты лучший.
От ее похвалы радостно на сердце. Черт побери. Дела плохи.
Я в полной заднице.
Бешеная скачка
Джесс
Блейк ведет себя странно, даже больше чем обычно. Никогда не видела его таким подавленным, но мне уже надоело приставать к нему по этому поводу. Если он захочет рассказать, почему ему плохо, то сделает это. Я не могу заставить.
– Хочешь потанцевать? – спрашиваю его я.
Выступления с речами закончились, и опять заиграла музыка. К сожалению, не Хозиер: полагаю, он уже летит в своем частном самолете в какое-то потрясающее место, – но диджей ставит неплохие треки. Джейми уже на танцполе с женой Бена Хьюитта, Кети. Возможно, я ошибаюсь, но они изображают танец Умы и Траволты из «Криминального чтива». Выходит у них ужасно, и Уэс с Хьюиттом стоят рядом и смеются.
