– Ладно, остановись на следующей заправке, я схожу в туалет и приведу себя в порядок.
– Ты правда хочешь так рисковать, малышка Джей? Ты же знаешь, что случается, когда мы оказываемся там.
Черт, кажется, я больше не смогу заправлять машину, не представляя, как трахаю Джесс. Видеть, как она наполняет бак «Хаммера», было так возбуждающе, что мне пришлось взять ее на том же месте и в то же время. Ну, мне хватило приличия отъехать на пустынную парковку и только потом на нее наброситься. Теперь мы снова на шоссе посреди двадцатиминутного пути до дома родителей, к которым едем на обед. Я знаю, что она волнуется: спутница не перестает ерзать на пассажирском сиденье. А я с нетерпением жду встречи с родными и домашнюю еду. Эта неделя выездных игр очень меня вымотала.
– Просто не говори всякие двусмысленности, пока мы там будем, – предупреждает Джесс, когда я поворачиваю на съезд с шоссе.
– А трехсмысленности можно?
– Такого не бывает.
– Односмысленности?
– Тоже не существует.
– Все бывает, если ты воплощаешь это в жизнь, – не соглашаюсь я.
Она вздыхает.
– Когда-нибудь я тебя брошу.
Я посылаю самую невинную улыбку.
– Нет. – И мой внутренний Блейк, которого мне нравится представлять с крошечной клюшкой в руках, делает счастливое сальто. Ее реплика подразумевает, что я наконец-то победил. Мы встречаемся, и она это знает. Нельзя бросить того, с кем ты не в отношениях.
– БЛЕЙКИ! – радостно кричит мама, когда мы с Джесс пять минут спустя входим в дом. Мы застали ее на пути в столовую, судя по двум покрытым фольгой блюдам в руках.
– Привет, ма. – Я подхожу к ней, чтобы поцеловать в щеку, а потом забираю оба блюда. – Дай помогу.
Она одобрительно щелкает языком.
– Какого хорошего мальчика я вырастила, помогает матери, как… ДЖЕССИКА! Я ТЕБЯ НЕ ЗАМЕТИЛА!
И вот так просто она переключается на Джесс, которая выглядит немного ошеломленной в ее медвежьих объятиях.
– Здравствуйте, миссис Райли, – смущенно говорит Джесс. – Как у вас дела?
– У меня все прекрасно, душенька! Готовила все утро, но кулинария хороша для души. – Мама смотрит на Джесс суровым взглядом. – И я НИКОГДА больше не хочу слышать из твоих уст эти слова!
Джесс моргает.
– Какие?
– «Миссис Райли». Пф-ф! – Она обнимает Джесс за плечи одной рукой. – Называй меня «ма», «мама» или Аннетт. ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ – НЕПРИЕМЛЕМО!
– Поняла, – говорит Джесс с нервным смешком. – Спасибо, что опять меня принимаете в своем доме, миссис… мама. В прошлый раз я уехала в пищевой коме. Жду не дождусь еще одной.
Мамино лицо так светлеет, что она могла бы зажечь «Эйр Канада Центр»
[42]. Ей нравятся люди, которые любят поесть. Как и мне.
– Ты попробуешь все, – сообщает она Джесс. – Папа Райли сделал ребрышки!
– О-о-о, звучит круто.
Женщина поворачивается ко мне.
– Блейки, закрой, пожалуйста, входную дверь. Мы же не животное вырастили… – Внезапно она хмурится.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на причину ее беспокойства. Через дверной проем замечаю знакомый серебристый «Лексус», останавливающийся на подъездной дорожке. Стекла затонированы, поэтому водителя я не вижу, но… Твою ж мать. «Лексус» был тут и во время бебишауэра Бренны.
Я медленно поворачиваюсь к матери.
– Кайл обменял свой «БМВ» на «Лексус»? – с надеждой спрашиваю я.
Она качает головой.
– Он на кухне с Бет и Бритт. Они приехали вместе в машине Бети.
Черт. Черт-черт-черт.
– Привет всем, – слышится робкий голос Молли. Эти два слова колют острой иглой. Очевидно, что это дело рук Бренны. Сестра всегда приглашает подругу по любому случаю. Но это уже становится нелепым. Я даже не могу насладиться милым расслабляющим обедом со своей семьей без того, чтобы бывшая стояла поперек глотки?
– Повернись и поздоровайся, – шепчет мама едва слышно. – Она уже здесь. Нельзя быть грубыми.
А ей быть грубой можно? Какого хрена она продолжает вот так у нас появляться?
Я делаю вдох, чтобы успокоиться, и поворачиваюсь к гостье.
– Привет, – выдавливаю я.
Улыбка на ее лице кажется вымученной. Я даже не утруждаю себя тем, чтобы самому изобразить радость. Джесс старается быть дружелюбной, поэтому улыбается, но до глаз ее улыбка не доходит.
– Здравствуй, – говорит она Молли.
– Привет. Джанет, да ведь?
– Джесс.
– Ой, прости. У меня плохо с именами.
Она юрист и обладает цепкой памятью. Я хмурюсь и перевожу взгляд на свою спутницу.
– Пошли, малышка, давай я отнесу эти блюда, а потом найдем тебе что-нибудь выпить. – Мне тоже надо выпить. Раз десять.
Столовая пустует, но на кухне оживленно. Бет с мужем смотрят в углу что-то, похожее на буклет с пляжными курортами, а Бритт вставляет в их обсуждение свои пять копеек, прислонившись к холодильнику.
– Нет, не езжайте сюда, – советует она. – Еда там ужасная! Если вы точно отправляетесь в Мексику, то езжайте на курорт, на котором мы с девочками были весной. Там было прекрасно, и никто не отравился.
– Я не уверена, что хочу в Мексику, – размышляет Бет. – Что думаешь, Кайл? Не хочешь поехать куда-нибудь, где экзотично, вроде Бора-Бора?
– Никогда не доверяйте месту с двойным названием, – объявляю я из дверного проема. – Там всегда высокая преступность.
– Блейки! – Бритт крепко меня обнимает, а потом с теплой улыбкой здоровается с девушкой. – Привет, Джесс. Рада тебя видеть. Прости, мы тут обсуждаем поездку.
– Понимашки, – отвечает Джесс, а потом хлопает себя по рту и пригвождает меня к месту смертельным взглядом. – Боже мой. Я начинаю говорить твоими тупыми словечками. Ты меня испортил. – Я усмехаюсь, но она прерывает меня до того, как я успеваю сделать грязное замечание о ее испорченности. – И назови еще одно место, как Бора-Бора, – требует она.
Я задумываюсь.
– Нью-Йорк, штат Нью-Йорк. Ясен пень.
Все смеются.
– Хочешь пиво, чувак? – спрашивает зять, вставая с табуретки.
– Давай. Джесси?
– Просто воды, спасибо. – Она подходит к шкафчикам и открывает тот, в котором стоят стаканы. Видимо, она помнит их расположение с прошлого раза.
Я слежу за каждым ее движением, пока она использует встроенный в холодильник генератор льда, а потом нажимает кнопку, чтобы налить воду. В груди у меня теплеет. Она кажется такой уверенной на кухне моих родителей. Как будто ее место здесь.
