– Фу, – со вздохом говорит она и наклоняется, чтобы помыть грудь.
Я любуюсь видом этих упругих щенят, качающихся над раковиной. А затем наступает черед созерцать ее округлую задницу, бедра и милые стопы. Я мог бы привыкнуть к этому. Просыпаться рядом каждое утро, вместе собираться по делам.
Я заставляю себя перестать на нее пялиться. Член уже наполовину встал и продолжает твердеть, а у нас нет времени для быстрого перепихона.
– Что ты говорила? – спрашиваю я. – По поводу встречи?
Она полощет рот и закрывает кран.
– Сегодня нам должны сказать оценки за экзамены, – признается она, и между ее бровей появляется глубокая складка. – Директор встречается со всеми первокурсниками один на один, чтобы обсудить оценки и работу в первом триместре.
– Ты до сих пор переживаешь из-за отметки по фармацевтике? – сочувственно спрашиваю я.
– Фармакологии, – поправляет она. – Да.
– Не надо. Я уверен, что ты отлично справилась.
– Хотелось бы мне так думать.
Моих губ касается улыбка.
– В этом твоя проблема, малышка Джей. Тебе не хватает уверенности в себе. – Я пододвигаюсь ближе и беру одной рукой ее изящный подбородок. – Посмотри на красотку в зеркале.
Она наклоняет ко мне голову.
– Блейк.
– Нет, просто посмотри. – Я подталкиваю ее подбородок вбок, поэтому у нее не остается другого выбора, кроме как сделать это. – Видишь эту крошку? Как ее зовут?
– Джесс Каннинг. – В голосе слышится насмешка над происходящим.
– Да, это Джесс Каннинг. – Я провожу большим пальцем по ее челюсти. – А кто такая Джесс Каннинг?
На лбу в отражении у нее появляется морщина.
– То есть?
– Кто она, детка?
– Я… – Она кажется еще более озадаченной.
– Нужна подсказка? Ладушки. Повторяй за мной, хорошо? Я Джесс Каннинг.
– Нет, – ворчит она.
Блейк в зеркале изгибает бровь.
– Ой, ладно. Я Джесс Каннинг. – Говоря это, она закатывает глаза.
– Я буду лучшей медсестрой на этой чертовой планете.
Она медлит, поэтому я щипаю ее за подбородок.
– Я буду лучшей медсестрой на этой чертовой планете.
– Я сильная и уверенная в себе. Ничто меня не останавливает. Я могу достичь всего, что задумаю. Я самый яркий мелок в коробке. Самый острый конек на льду. Я ем слабаков на завтрак и выплевываю их. Я женщина, услышьте мой рев…
Джесс сгибается пополам от смеха. Ничего слаще я не слышал.
– Я не буду это все говорить, – выдавливает она между смешками.
Я смотрю на нее серьезным взглядом.
– Ладно. Тогда только первую часть.
Веселье в ее больших карих глазах сменяется решительностью. У меня внутри все сжимается от гордости, когда Джесс скрещивает руки на груди и глядит на собственное отражение.
– Я сильная и уверенная в себе. Ничто меня не останавливает. Я могу достичь всего, что задумаю.
– Моя девочка. – Я шлепаю ее по идеальной заднице. – А теперь одевайся, пока я не согнул тебя над столом. Нам надо идти.
Она смотрит на меня через зеркало своими игриво сверкающими глазами.
– Согни меня, и я обещаю, что взорвусь за две минуты максимум.
В моем горле поднимается стон. Так же быстро реагирует член.
А потом еще одна поверхность в квартире проходит полноценное крещение.
В лифте мы оказываемся в девять тридцать. Это дает мне кучу времени, чтобы приехать на арену. Тренировки в десять часов хороши тем, что удается пропустить час пик. Джесс проверяет телефон, пока я нажимаю кнопку первого этажа. Когда я обнимаю ее одной рукой за плечи, она прижимается ближе и оставляет рассеянный поцелуй на подбородке. Мне очень нравится, как она все больше проявляет свои чувства. Это так заводит.
С улыбкой я провожу пальцами по ее шее, но кожа такая мягкая, что я не могу удержаться от поцелуя. Джесс стонет и роняет телефон в сумочку.
– Ты такой кобель, – обвиняет она меня.
Как будто это плохо.
– Ммм-хммм. – Я провожу языком вверх и оставляю дорожку из поцелуев до ее губ. Когда наши рты встречаются, она издает отчаянный звук и практически нападает на меня со своим языком.
Хоспади. Я не могу ей насытиться. Хочу делать это вечно. Целовать ее. Трахать ее. Любить ее…
Любить ее?
Мысль едва успевает укорениться, как лифт открывается, и в кабине звучит ошеломленный голос:
– Какого?.. Джесс?
Мы отдаляемся друг от друга так резко, что я ударяюсь головой об стену. Ох, ешкин кот. Перед лифтом с открытым ртом стоит Уэс. На плече у него висит хоккейная сумка, в руке – термокружка, а на лице – выражение ужаса.
За ним стоит Джейми, удивленный ничуть не меньше.
– Гребаный мой бог, – выплевывает Уэс, переводя взгляд с меня на Джесс. – Я же не видел вас только что со склеенными губами, да? Это совсем не круто.
Джесс приходит в себя намного быстрее.
– Тебе тоже доброе утро, Уэс. Можно глотнуть кофе?
Он таращится на нее, потом на меня, а затем на двери, которые медленно съезжаются. Со скоростью света он выбрасывает вперед руку, чтобы их остановить, а потом заходит.
Джейми с шокированным видом следует за ним.
Двери закрываются, и теперь мы все застряли в лифте вместе с краснеющим лицом Уэса. Он рычит, как взбешенная волчица, указывает на нас пальцем и начинает угрожать:
– Лапы прочь от моей сестры. Я не шучу.
– Боже. Мой, – говорит Джесс. – Я – взрослая! И старше тебя! У меня был грязный развратный секс, когда ты еще играл с хоккейными карточками.
– А-а-а! – Уэс пытается прикрыть уши, одновременно держа в руке кружку, и я слышу, как Джейми фыркает.
Ей-богу, теперь я обижен.
– А в чем вообще дело? Я же вам нравлюсь.
Блин. Я думал, что нравлюсь.
– Твой послужной список, – говорит товарищ по команде, опуская руки. – В нем нет ничего хорошего.
– Сейчас есть. Хоспади. Это не просто перепихон, Уэсли. Мы заботимся друг о друге. Сильно. Скажи ему, Джесс.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, как расширяются глаза девушки. И у меня обрывается сердце.
Та самая Смит
Джесс
У меня внезапно пересыхает во рту, когда я смотрю на буравящие меня три пары глаз. Мой брат просто выглядит озадаченным. Уэс готов голыми руками порвать Блейка на мелкие кусочки. А Блейк внезапно выглядит несчастным.
