Джесс тем временем улыбается ей в ответ.
– На самое лучшее всегда уходит много времени, да? – Она убирает оставшуюся пряжу в тумбочку. – Я зайду послезавтра с коробкой и оберточной бумагой, чтобы ты могла хорошенько это спрятать до Рождества.
– О! Круто.
Теперь подросток смотрит на Джесс так же, как на меня, когда я вошел. Не сомневаюсь, что у всех пациентов будет такое же выражение лица, когда моя девушка будет входить в палаты. Она – рок-звезда. Она наклоняется к Лейле и обнимает ее.
– Я тоже хочу, – произношу я, склоняясь над ними. – Групповые обнимашки!
– Давайте сделаем фото. – просит Лейла, когда я сжимаю их обеих. – Брат с ума сойдет, когда я скажу, что вас встретила.
– Офигенно. Обожаю сводить людей с ума.
Она достает телефон, и я сажусь на кровать, чтобы сделать для Лейлы хороший кадр. И я улыбаюсь в объектив, хотя сердце разбивается на части.
Улыбка остается на моем лице до тех пор, пока мы не выходим из больницы. Едва мы оказываемся на улице, я делаю гигантский вдох и резко выдыхаю.
– Твою ж хренову мать. Как ты это делаешь?
– Что именно? – Джесс сжимает мою ладонь. Она выглядит спокойной и счастливой, а я полностью раздавлен.
– Это – помогаешь ребенку с ее вязанием, когда она может умереть. Хоспади. Кажется, мне нужно шоколадное мороженое, чтобы прийти в себя.
– О-о! – Она подпрыгивает, чтобы чмокнуть меня в щеку. – Ты был прекрасен! Я думала, у нее лопнут сосуды от одного рукопожатия с тобой.
– Так было просто потому, что я играю в хоккей по телевизору, понимаешь? Обычный трюк. Это ты по-настоящему ее успокоила. Ты потрясающая. – Я поднимаю ее вверх и крепко прижимаю к себе.
И никогда не собираюсь ее отпускать.
Мы возвращаемся в мою квартиру, в которой обычно тусим, когда я дома. Ее комната в общежитии размером с мой шкаф, и в ней нельзя уединиться… А нам нужно много пространства для грязных делишек, которыми нам нравится заниматься. Хотя я не знаю, что нас сегодня ждет. Джесс молчит с самого отъезда из больницы. Видимо, она расстроена из-за операции. К счастью, я мастерски умею поднимать настроение.
– Эй, хочешь, мы вместе сходим за мороженым? – кричу я с кухни.
Джесс сидит в гостиной на диване, склонив светловолосую голову над ноутбуком.
– Ноябрь на дворе, – отвечает она.
– Это «да»?
– Нет.
Ее голос звучит растерянно, и я понимаю, что девушка совсем меня не слушает. Подхожу к дивану.
– Что ты смотришь?
Не успеваю присесть, как Джесс захлопывает ноутбук.
Я усмехаюсь.
– Порнуху, да? Ладно. – Я начинаю расстегивать ширинку. – Давай.
Она напряженно смеется.
– Мы не будем смотреть вместе порнуху.
– Но мы теперь вместе, – возражаю я. – Пары так и делают. – Я тянусь к компьютеру. – Так что мы смотрим? Девушка с девушкой? Тройничок?
– Я не смотрела порнуху! – Она раздраженно хлопает меня по руке, чем только подогревает любопытство.
– А чем тогда занималась?
Джесс сердито выдыхает.
– Если тебе так хочется знать, проверяла баланс кредитной карты. – Она опять шлепает меня по ладони, и я отпускаю «Макбук». – И я ни за что его тебе не покажу. Мрачная финансовая ситуация убивает все настроение, ясно?
Хмурюсь. Я заметил, что она в последнее время кладет много денег на карту, но не думал, что все так страшно.
– Насколько мрачная? – медленно спрашиваю я.
Она выпячивает нижнюю губу.
– Очень, – признается она. – Траты на жизнь выше, чем я думала. Уже кончились все деньги, которые я получила от продажи машины в Калифорнии.
Я сужаю глаза.
– Поэтому ты не летишь домой на День благодарения?
Джейми уже купил билет и улетает через пару дней. Каждый раз, когда я спрашивал Джесс о поездке, она твердила, что перегружена учебой и у нее нет времени. Канадский День благодарения был месяц назад, и в ее школе не будет выходного во время американского праздника.
То, как она виновато отводит взгляд, подтверждает мою догадку.
– Дело не только в деньгах, – тихо оправдывается она. – Я не могу пропускать занятия.
– Джейми улетает только на два дня. Уверен, ты сможешь нагнать учебу. – Я медлю. – Ты могла бы обратиться ко мне, и я бы дал в долг.
Замечаю, как ее челюсти напрягаются.
– Нет. Я не буду занимать у тебя деньги. Больше никогда ни у кого не буду брать в долг, ясно?
Она вскакивает с дивана и шагает на кухню, где берет из шкафчика стакан. Наполняя его водой из холодильника, она продолжает ворчать:
– Джейми и Уэс уже предлагали подобное. Мама хотела купить мне билет, чтобы я могла прилететь домой. – Она поворачивается ко мне. – И я сказала: «Спасибо, но нет». Знаешь почему?
Я закусываю губу, чтобы сдержать смех.
– Потому что ты упрямица, которая ненавидит этот праздник?
Джесс резко ставит стакан на стол, не сделав даже ни глотка.
– Я обожаю День благодарения! – выплевывает она, и у нее слегка срывается голос. – Люблю индейку, фаршированные блюда, клюкву, Калифорнию и свою семью! Но я ненавижу зависеть от них в деньгах! Ненавижу, что на счету нет ничтожных пяти сотен долларов, чтобы заплатить за билет до дома! Я. Ненавижу. Это.
В мгновение ока я оказываюсь рядом с ней и кладу руки ей на плечи. Я пытаюсь притянуть ее поближе. Сначала она сопротивляется, но потом ее тело словно оседает. Девушка прижимается щекой к левой половине моей груди.
– Меня грызет совесть, – вполголоса признается она. – Родители заплатили за колледж, а сейчас они частично спонсируют мою медицинскую школу. Они продолжают помогать даже после того, как я облажалась. Ты представляешь, насколько это иногда унизительно?
– Ох, Джесси. – Я пропускаю пальцы через ее мягкие волосы. – Тебе не должно быть унизительно. Семья помогает тебе, потому что любит.
– Я знаю. Но я мечтаю обеспечивать себя сама и затем начать помогать им. Я хочу вернуть все до копейки, стать успешной медсестрой.
– Так и будет, – уверенно говорю я.
Она поднимает голову, и в ее карих глазах сверкает сомнение.
– Ты правда в это веришь?
– Конечно. Ты будешь офигенной медсестрой и начнешь грести бабло лопатой. Ты будешь первой медсестрой, попавшей в список Форбс
[49].
Джесс смеется.
