Кто ж знал?
– Пупсик, – ворчит Блейк, сидя в нескольких метрах от меня. – Я возбужден.
Хихикаю.
– Знаю, большой мальчик, но побудь крепким орешком. Оставайся на месте, пока не появится сюрприз.
Он хлопает себя по паху.
– А может, я сам устрою тебе сюрприз?
– Нет. – Я показываю на экран. – Сиди тихо и смотри игру.
От его преувеличенно сердитого выдоха я с трудом сдерживаю улыбку. Он пытается сорвать с меня одежду с того самого момента, как я сюда приехала. Но я жду доставку и не хочу, чтобы нас прервал дверной звонок. Конечно, просить Блейка держать ширинку застегнутой – это как просить собаку не лизать свои яйца, поэтому я до поры до времени сослала его на дальний конец дивана.
– Игра закончилась, – жалуется он.
Я бросаю взгляд на телевизор и понимаю, что он прав. Игру чикагской команды сменили новости.
– Тогда посмотри что-нибудь другое.
– Ладно. Сними одежду, и я буду любоваться тобой.
– Блейк.
– Что?
– Я вот-вот устрою лучший сюрприз в твоей жизни, – сообщаю я ему. – Все, что от тебя требуется, – это перестать ныть, как дошкольник.
Он поднимается с дивана.
– Хорошо. Тогда я иду в душ. – Он поднимает бровь. – И, может быть, там я потрясу своим змеем – как тебе?
– Если это тебя заткнет, то я только за. – Машу рукой в направлении прихожей. – Иди. Я присоединюсь, если доставка приедет до того, как ты выйдешь.
– С тобой скучно, малышка Джей.
Его громкие шаги оповещают о том, что он действительно уходит. Может быть, он сейчас и дуется, но он сразу же перестанет, когда увидит, что я ему приготовила. Я дрожу от предвкушения уже три дня.
Я слышу приглушенный звук текущей воды и одобрительно киваю. Хорошо. После того как в дверь позвонят, мы вряд ли сегодня вообще займемся сексом.
Тук-тук.
Я резко поворачиваю голову к двери. Какого черта? Никто не попадает в это здание, пока его не впустят по домофону. Консьерж в лобби следит за этим. К тому же курьер должен написать, когда будет внизу.
Я настороженно поднимаюсь на ноги и иду в прихожую. В двери нет глазка, поэтому я не убираю цепочку, когда слегка приоткрываю дверь.
В горле застревает воздух, когда я вижу Молли.
Ее красивое лицо мрачнеет, как только она встречается со мной взглядом. На нем появляется смесь шока, гнева и раздражения.
– Что ты тут делаешь? – спрашивает она.
Я заставляю себя оставаться спокойной.
– Кажется, более важный вопрос – что тут делаешь ты? И как ты сюда поднялась?
Молли поджимает губы.
– Можешь, пожалуйста, убрать цепочку? Это грубо.
То есть я тут грубая? Ха. И все же я открываю дверь немного шире. Но внутрь не приглашаю.
– Консьерж сказал, что мне можно подняться, – объясняет Молли, отводя взгляд. – Я сказала ему, что знаю Блейка.
О боже. Видимо, этот новенький. Никто из тех, кто проработал в этом роскошном здании больше дня, никогда не впустил бы в лифт гостей, не согласовав это с хозяевами. Уверена, что ежедневно тут появляется сотня фанаток, утверждающих, что знают Блейка или Уэса.
Я делаю мысленную заметку: надо сказать Блейку, чтобы он поговорил с этим парнем.
– Он здесь? – спрашивает она, заглядывая мне за спину.
– Он в душе.
Бывшая Блейка закусывает губу.
– О. Понятно. А ты что?
– А что я? – Не могу удержаться от саркастичной реплики. – Нет, Молли, я не в душе.
В ее взгляде вспыхивает раздражение.
– Мне надо поговорить с Блейком. Можно я войду и подожду его?
Я с секунду изучаю ее, а потом скептичным тоном отвечаю:
– Без обид, но сомневаюсь, что Блейк будет рад выйти из душа и увидеть тебя на диване. Почему бы тебе не позвонить ему?
Она хмурится, и это ей не идет.
– Потому что он не отвечает. – Она поправляет ремешок черной кожаной сумочки. – Слушай, мне надо с ним поговорить.
– Зачем? – прямо спрашиваю я.
Молли явно не нравится, что ей задают вопросы. Она мрачнеет еще сильнее.
– Тебя это не касается, Джанет.
– Джесс, – жестко говорю я. – И это тебе уже известно. Уверена, что ты пытаешься меня унизить или сделать еще какую-то хрень, неправильно называя. Однако это не действует. Можешь называть Джанет, Джеки или Джулией, мать твою, Чайлд. Это не изменит того факта, что я девушка Блейка.
Боже, наверное, пора уже закрыть рот, но по какой-то причине я не могу перестать говорить. Вид этой женщины, у которой был самый великолепный мужчина на свете и которая врала ему, бесит.
– Он хранил твой секрет пять лет, – тихо говорю я. – Он позволил семье думать о нем самое худшее. Ты была мученицей, хотя разбила ему сердце. Он сделал это, потому что твоя репутация была для него важнее.
Молли хватает приличия вздрогнуть.
– Но ты этого не стоишь, – честно говорю я. – И ты не заслуживаешь даже быть с ним в одной комнате. Ты здесь, чтобы извиниться? Попытаться завоевать прощение, чтобы он поговорил с Бренной? Чтобы подруга перестала считать тебя монстром?
У нее краснеют щеки.
– Ты вообще понимаешь, как это несправедливо? – Мой голос смягчается. – Я не дам тебе втянуть его обратно в эту свою хрень. Я скажу, что ты заходила, и передам сообщение. Если же он спросит мое мнение, отвечу, что ты не стоишь его времени.
– Джесс, – умоляет она с безысходностью. По всей видимости, она в отчаянии, если обращается по имени. – Ты должна сделать это. Иначе я скажу ВАГсу, что ты охотница за деньгами, и они перестанут с тобой общаться.
– Флаг тебе в руки. Мне плевать на членство в каком-то клубе, даже если там и делают прекрасные дайкири. Ты причинила боль Блейку. Я не дам тебе сделать это еще раз. Поэтому неси свою плаксивую лживую задницу в лифт и оставь ему сообщение. Я ни за что не дам тебе и шагу ступить в эту квартиру!
Она открывает рот, чтобы протестовать, но я закрываю дверь. И на всякий случай запираю.
Может быть, я переборщила и это разозлит Блейка, но…
– Спасибо.
От хриплого голоса я в шоке разворачиваюсь. Блейк стоит за мной в одном полотенце на бедрах. Он впервые не делает самодовольную ремарку по поводу своего полуголого состояния. Он не улыбается и не отпускает неприличных комментариев.
Просто стоит, наблюдая за мной с удивлением.
– Сколько ты слышал? – уныло спрашиваю я.
– Большую часть. – У него двигается кадык на горле, когда он сглатывает. – Никто никогда… – Он прочищает горло. – Эм, никто никогда меня так не защищал. То есть… Хоспади, Джесси, кажется, ты бы ее побила, если бы она попыталась сюда войти.
