Я даже не успеваю моргнуть, как она уже скрылась за дверью и оставила меня в недоумении: она только что назвала меня Матом?
Раз уж я сегодня не играю и девочки ушли к маме, я не колеблюсь, когда Блейк Райли звонит мне и приглашает к себе играть в покер.
– Кто еще будет? – спрашиваю я и зажимаю телефон между ухом и плечом, чтобы быстро сменить свои спортивные штаны на потертые джинсы.
– Уэсми, Хевитт и Лемминг, – говорит Блейк. – Я рассчитывал еще и на Люко, но у него сваты в городе. А жаль, потому что это, знаешь ли, легкие деньги.
И я, конечно, знаю. Потому что покер-фейс нашего капитана – это как окно без штор: видишь все насквозь.
– Буду через полчаса, – обещаю я. – Нужно что-то захватить по пути?
– Только свой прелестный зад… – Здесь Блейк внезапно вскрикивает. – Да что за… Крошка Джей! Было больно!
Я слышу приглушенный женский голос на фоне. Это Джесс, девушка Блейка.
– Ее прелестный зад? – спрашивает голос. – С кем ты говоришь?!
Потом мне в ухо раздается громкий гогот.
– С Эриксоном! – кричит Блейк в истерике. – Я говорил о прелестном заде Эриксона!
– У меня и правда прелестный зад, – соглашаюсь я. – Передай Джесс, что я с радостью покажу ей, когда приеду.
– Конечно, передам, – весело отвечает Блейк. – Сразу после того, как отрежу твои яйца и скормлю их овцам.
Овцам?
Я даже не успеваю переспросить, потому что товарищ уже продолжает:
– Увидимся через минуту по нью-йоркскому времени! – И вешает трубку.
Блейк – гребаный чудила. Я не понимаю и половины той чуши, что он несет. И, разумеется, я думаю, никто не понимает, в том числе его девушка.
Я натягиваю худи поверх футболки и иду искать пальто. В этой квартире нет шкафа в прихожей, поэтому я просто закидываю его куда придется и тут же забываю. В конце концов я нахожу пальто на кухонном стуле, накидываю его сверху и надеваю шапку по дороге к двери.
Блейк живет у озера, и туда слишком долго идти пешком, особенно сейчас, когда погода к нам неблагосклонна. Я вырос в Тампе, поэтому к канадским зимам мне в свое время пришлось привыкать. И я все еще не могу сказать, что вошел во вкус. Прохлада ледовой арены – да, освежает. Канадские зимы? В жопу их. Поэтому я иду к лифту и спускаюсь на подземную парковку, залезаю в свой «Порше Кайен» и включаю подогрев сиденья.
Получасом позже я вхожу в квартиру Блейка и вижу, что вся команда уже в сборе. Уэс и Джейми живут в том же здании, одна поездка на лифте, и они уже здесь. Лемминг и Хевитт тоже обитают неподалеку.
– Йоу! Мэтти-кейк! – кричит Блейк из-за зеленого бархатного стола. – А кому-то сейчас надерут задницу. Готов?
Я скалюсь в его сторону. У него козырек на голове и зубочистка между губами, как у какого-нибудь прожженного картежника из старых фильмов.
– Может, мне стоило остаться дома, – сухо замечаю я.
Джейми Каннинг, который меня впустил, криво улыбается в ответ.
– Я подумал так же, как только увидел его в козырьке.
У Блейка, видимо, сверхчеловеческий слух, потому что он тут же вскрикивает:
– Что не так с моим козырьком? – При этом он, кажется, искренне уязвлен. – Ты что, не знаешь эту поговорку? Козырек на тебе, козырь в рукаве.
– Это не поговорка. – Уэс громко вздыхает из кухни. Он как раз вытаскивает пару бутылок пива из блестящего холодильника. – Пива, Эриксон?
– Да, не откажусь. – Я беру бутылку, которую он мне протянул, и иду к столу.
Бен Хевитт и Чед Лемминг, левый нападающий и защитник соответственно, приветственно кивают и хмыкают мне. Блейк перемешивает колоду карт, пока Уэс раздает цветные фишки.
– Где Джесс? – спрашиваю я хозяина.
– Внизу, у Уэсми. Она готовится к экзамену на медсестру и требует полной тишины. – Блейк машет головой. – Не понимаю ее. Она же может учиться в спальне, разве нет? Мне не кажется, что я шумный. Ребята, вам кажется, что я шумный?
– Братан, шумный – это не то слово, – сообщает ему Уэс. – Ты… – Он замолкает, чтобы подыскать подходящее слово.
– Ты человек с нестандартными звуковыми способностями, – подсказывает Лемминг.
Уэс выпячивает губы.
– И это тоже не выражает всего.
– Стеносотрясающий? – предлагает Джейми.
– Уже лучше.
– Тихо-недостаточный, – звучит вариант Хевитта.
– Да пошли вы все очень далеко, – ворчит Блейк.
– Эй, ты хотя бы не такой громкий, как твоя мама, – утешаю его я.
Джейми бледнеет.
– Уверен, одна из моих ушных перепонок навсегда вышла из строя из-за мамы Блейка.
– СЪЕШЬ ИХ ДЕТЕЙ, БЛЕЙКИ! – Уэс бесподобно подражает интонациям миссис Райли, и все начинают смеяться, в том числе сам Блейк.
– Ну же. – Хевитт тянется к горке фишек. – Хватит тянуть кота за яйца. Кэти ждет меня домой к десяти.
Лемминг цокает.
– Если ты хочешь сказать, что я под каблуком, то да, я абсолютно точно именно там. – Хевитт пожимает плечами. – И я чертовски этому рад. У меня потрясающая жена.
– Это правда, – я должен это признать. Кэти Хевитт дерзкая, пылкая и очень веселая. Мне всегда хотелось взять Кару на двойное свидание с Хевиттами, но Кэти казалась ей слишком «через край» – ее слова, не мои.
– Конечно же, она такая, – соглашается Лемминг, а потом срывается на ухмылку. – Но знаешь, что еще более потрясающе? Жизнь холостяка. В том баре, куда мы ходили с О.К. в Чикаго, я почувствовал себя, будто на шведском столе с цыпочками. Не вру.
– О.К.? – переспрашивает Джейми, пока Блейк раздает карты.
– Уилл О’Коннор, – поясняет Лемминг. – Мы подыскиваем друг другу какие-нибудь новые клички. Я хотел называть его Вилли, но получил за это в бок.
– А у тебя какая кличка? – спрашиваю я и всеми силами стараюсь не закатывать глаза. С тех пор, как Лемминг расстался с девушкой, он все время таскается за О’Коннором, так что даже на слово кобель смотришь по-другому.
Лемминг смотрит свои карты, а потом отвечает:
– Мадагаскар.
– Не догоняю, – говорит Уэс.
Я тоже. Я заглядываю в свои карты – королева и семерка, разной масти.
Блейк открывает третью карту, и я воодушевляюсь, теперь у меня королева, семерка и десятка. Отлично.
– Ну вы чего, потому что у меня фамилия Лемминг. На Мадагаскаре водится огромная популяция леммингов.
Джейми громко хрюкает.
– Вот и нет. Это лемуры, братан.
