У меня в руках коробка шоколадных конфет. Я сижу в самолете с командой и ненавижу все на свете.
Конфеты, правда, не виноваты.
Я снова отменил сегодняшнее свидание с Красоткой. Уже в третий раз за месяц. Мы должны были вернуться в Торонто к шести, и у меня с лихвой хватило бы времени приехать в боулинг и поразить ее своей отвратительной игрой. Было бы здорово.
Но мы опоздали в аэропорт Денвера и пропустили время вылета. Потом в Скалистых горах пошел снег и вообще все вылеты из аэропорта сдвинулись из-за проблем с видимостью. Как будто этого было мало, воздушное пространство Торонто сейчас перегружено, и мы просто кружимся в небе в ожидании посадки.
Никакого шоколада недостаточно, чтобы загладить вину, если каждый раз, когда обещаешь повести девушку куда-то на ужин, отменяешь встречу.
Мою хандру прерывает победный вопль через проход. Чед Лемминг только что выиграл у Уилла О’Коннора в какую-то видеоигру, на которой они помешаны всю неделю.
– Тебя обставили, О.К.! – говорит Блейк, заглядывая к ним из-за спинок. – Дальше играю я?
О’Коннор встает и дает проход Блейку, а сам опускается на его пустое сиденье.
– Что с тобой, Эр? – Он жестом просит бортпроводницу принести попить.
– Ничего особенного. – Я вздыхаю и снова смотрю на время. Интересно, чем сейчас занимается Хейли? Надеюсь, она примет мое приглашение и дождется меня в моей квартире.
Вот только… Ждать. Это как раз то, за что меня ненавидела бывшая. И последний год нашего брака она вечно об этом твердила.
О’Коннор забирает свою диетическую содовую и приглядывается ко мне.
– Что-то не так?
Да. Но я не собираюсь лить слезы перед этим парнишкой.
– Вы с Леммингом совсем недавно собачились, – пытаюсь я сменить тему разговора. – Уже пожали мизинчики?
– Это было недопонимание. – О’Коннор разрабатывает шею.
Я хмыкаю.
– Лемминг просто недопонял твое намерение переспать с девушкой, которую он подцепил?
– Да, он недопонял. – О’Коннор смотрит на меня с прищуром. – Я отвел девушку до двери ее дома и передал родителям.
– Родителям? – Господи.
– Ага. Она была несовершеннолетней и врала об этом. А я заметил ее настоящие водительские права, когда она показывала поддельный паспорт бармену. Лемминг мне не поверил. Она напилась и вешалась на него. Она твердо вознамерилась его заполучить.
– Вот дерьмо.
– Именно. Она была школьницей, а это не круто. Мне нравится веселиться, но спать можно только со взрослыми и только с согласия, верно?
– Чертовски верно, – говорю я. – Пока мои девочки начнут ходить на свидания, я уже выйду на пенсию. Но я не планирую забрасывать качалку. И когда к девчонкам нагрянет первый ухажер, я попрошу его подстраховать меня, пока я буду жать три сотни. Просто чтобы знал, с кем имеет дело.
[32]
О’Коннор смеется.
– Так ты помирился с Леммингом?
– Угу. – Его улыбка тускнеет. – Сказал, что ему следует быть осторожнее. И пообещал, что я буду примерным другом, когда мы в следующий раз пойдем по барам. Профессиональным другом!
– Вот как. – Я немного поражен всплеском человечности от заслуженного засранца нашей команды. Но здорово знать, что где-то там глубоко в нем бьется сердце. Мой телефон жужжит от сообщения, значит, вернулся вай-фай. – Прости, – говорю я. – Нужно немного поподлизываться из-за того, что поздно приеду домой.
О’Коннор приподнимает бровь, и я уже готовлюсь услышать какую-нибудь циничную гадость по поводу отношений, но он молчит. Он только опирается головой о спинку и прикрывает глаза.
Я разблокирую телефон и читаю сообщение Хейли. Это то, что она еще давно ответила на мои извинения.
Хейли: Не беспокойся об этом. Завал на работе поможет мне продержаться еще пару часов.
Не сомневаюсь, что это правда. Просто однажды она оторвет глаза от работы и пожалеет, что не встречается с тем, кто бывает дома чаще, чем пару раз в неделю.
Мэтт: А теперь? Ты уже в моей квартире?
Она отвечает без промедления. И на моем экране высвечивается снимок голых стоп Хейли на моем одеяле. Ее ногти покрашены в розовый, и, кто бы подумал, у нее на лодыжках красуется нос Руфуса.
Мэтт: И снова я завидую своему псу. Кстати, ему нельзя на кровать.
Хейли: Он составляет мне компанию.
Эх.
Мэтт: Не терпится занять его место.
Хейли: Тебе не обязательно спать у меня в ногах. Можешь лечь на подушку.
Мэтт: Знаешь, что было бы здорово?
Хейли: Три победы подряд на этой неделе? Кстати, в прошлой игре твои ноги были особенно быстрыми. Отличный темп.
Мэтт: Э, спасибо. Знаешь, что еще было бы здорово? Если бы я застал тебя голой у себя в кровати.
Еще пару минут я жду ответа.
Хейли: Руфус переместился на свою лежанку в гостиной. А я устроилась поудобнее.
От ожидания у меня все зудит в паху.
Мэтт: Насколько поудобнее?
На экране появляется фотография. Это снимок ее груди в профиль. Я вижу, как на вершинке розовеет ее сосок. Срань господня. Красотка шлет мне обнаженку! Это не похоже на мою скромницу. Я смотрю на фотографию и думаю, как сильно хотел бы взять его в свой рот. От одних фантазий у меня встает.
Мэтт: Давно не видел ничего настолько же прекрасного. Не терпится поцеловать тебя.
Хейли: Внезапно в комнате стало жарко.
Она отправляет еще несколько эмоджи с огнем, а я сижу и улыбаюсь телефону. Хейли очень милая и сексуальная, и я уже очень завелся.
Мэтт: Мне нравится посасывать тебя. Нравится, когда ты мокнешь. Я собираюсь пройтись языком по всей твоей груди, милая. Как ты любишь.
Хейли: Воу. Нет таких эмоджи, которые покажут, что я сейчас чувствую. Можешь представить: Ниагарский водопад.
Мэтт: Положи руки себя на грудь. Потереби сосочки.
Я сижу и представляю, как она это делает, и с каждой секундой завожусь все больше. И минуту спустя мне приходит еще одна фотография Красотки, где она держит свою сладкую маленькую бусинку между большим и указательным пальцем. Боже. Я осматриваюсь вокруг, чтобы убедиться, что никто не смотрит. Ребята за мной спят. Через проход Блейк и Лемминг не могут оторваться от игры на ноутбуке Лемминга. А Уилл О’Коннор задремал сбоку от меня.
