Отправив первую партию покупок домой, то есть в Лизины апартаменты, в которых проживала теперь и Мария, перешли в Одежный ряд.
– А сюда-то зачем? – удивилась Мария. Я же в офицерской форме буду ходить, или нет?
Судя по всему, ей импонировала мысль одеться во что-нибудь эдакое, а мундир офицера флота, он и в Техасе зело хорош. Ну, то есть именно в Техасе флотская форма не просто в меру удобна и чрезвычайно живописна, она еще и элегантна. Во всяком случае, для тех, кто знаком с изысками женской моды двадцать первого столетия.
– А под форму что подденешь? – на голубом глазу поинтересовалась Лиза. – Мужское исподнее или кружевное белье?
Сама Лиза во время прошлой войны перешла на «упрощенный» набор: шелковые мужские трусы, высокие носки с резинкой и тельняшку. Паллиатив, конечно, но все-таки кое-что, и в случае тревоги не стыдно вылететь из постели прямо в том, в чем спал. Обдумав ситуацию, Мария согласилась, что ничего лучше все равно не придумать.
– Хотя… – задумалась она вдруг. – Слушай, Лиза! Я же могу «сходить» в Париж, в смысле в мой Париж, и купить нам нормальные белые футболки и трусы-юнисекс стандартного кроя из качественного хлопка!
– Анахронизм! – с откровенным сожалением вздохнула Лиза. – А если кто увидит? Или вот, скажем, денщик в стирку сдаст?
– А у меня будет денщик?
– Честно сказать, не знаю, – пожала плечами Лиза. – Но у меня-то он точно будет, да и в прачечной у людей глаза есть.
– И что? – удивилась Мария. – Трикотаж у вас уже есть, цвет белый или черный, покрой… Ну, ведь в разных странах разная мода! А этикетки, бирки и прочие документы я еще там срежу и в сумку сложу без упаковок, то есть без маркировки. Носки, к слову, у нас тоже лучше.
– Да, лучше-то лучше, – задумалась Лиза. – Кто бы спорил! Но…
– Что?
– Не знаю, право… Как-то это… А это не опасно, тебе там сейчас появляться?
– Нет, если ненадолго, то вполне. Я ведь на конспиративные квартиры не пойду. Деньги у меня распиханы в разных местах на такой как раз случай, и покупать стану в каком-нибудь большом универсальном магазине на окраине.
– Ну, ладно тогда, – согласилась Лиза. – Но не усердствуй. Три-четыре пары…
– Пять-шесть, – улыбнулась Мария, на том и сошлись.
* * *
В оружейной лавке на Посадской линии, едва Лиза успела прицениться к автоматическому пистолету «Кульбак-Экселенс», откуда-то сбоку, словно бы материализуясь из давних воспоминаний, рядом с ней возник небезызвестный посланец «группы патриотически настроенных предпринимателей».
– Добрый день, Елизавета Аркадиевна! – приподнял он шляпу. – Рад знакомству, госпожа Бессонова! Разрешите представиться! Егор Петрович Иванов, честь имею!
«Как же! – поморщилась в душе Лиза. – Имеете вы все честь! Вот именно что имеете! Во все дырки!»
– Здравствуйте, Егор Петрович! – ответила она вслух, но даже тени вежливой улыбки не появилось на ее губах. – Какими судьбами, или вас об этом лучше не спрашивать?
– Отчего же! – усмехнулся господин Иванов. – Пути у нас, Елизавета Аркадиевна, разные, а судьба одна, как, впрочем, и родина. Я, собственно, к вам по делу.
– Кто бы сомневался!
– Ваша правда, госпожа капитан, но отчего, столкнувшись с проблемами, вы не позвонили мне?
– Вам?! – удивилась Лиза, сообразив только сейчас, что Иванов был, по-видимому, единственным из значимых персон, с кем она даже не попыталась связаться. – С какой стати?
– С той самой, что я обещал вам действенную помощь в любой, повторяю, в любой затруднительной ситуации.
– Мне много кто много чего обещал, а на поверку вышел пшик! – огрызнулась в ответ Лиза.
– Я не все, – спокойно парировал Егор Петрович. – И готов вам это доказать, даже притом, что вы меня ни о чем не просили. Полчаса для разговора с глазу на глаз, большего не прошу.
«Полчаса? Наверное, стоит! – решила Лиза, наскоро обдумав полученное предложение. – В прошлый раз они подарили мне коч-спарку, любопытно, что подарят теперь?»
– Госпожа Бессонова, мой офицер для поручений, – сказала она вслух. – Я полагаю, она тоже может присутствовать.
– Свидетель? – кивнул Иванов. – Приемлемо. Значит, па де труа.
– Ну, хорошо хоть не менаж-а-труа
[5], – улыбнулась Лиза. – Где будем «танцевать»?
– В чайной «У самовара», – показал Иванов на заведение через дорогу. – Там нам никто не помешает.
– Пошли тогда, – предложила Лиза. – Чего зря время терять.
Они перешли дорогу и вошли в заведение, на дверях которого висела табличка «Закрыто».
– Неплохая организация, – прокомментировала Лиза, оказавшись в пустом зале чайной.
– Рад, что вам понравилось, – улыбнулся Иванов, приглашая женщин к столу. – Чай, сладости, выпечка? Я бы рекомендовал брусничную пастилу и поморские козули…
– Что такое козули? – полюбопытствовала Мария, присаживаясь к столу.
– Не заморачивайся! – отмахнулась Лиза. – Это Егор Петрович выпендривается, демонстрируя свой кондовый патриотизм. Пряники это. Но по факту вкусные. Так что можем и заказать.
В результате заказали черный китайский пуэр, брусничную и яблочную пастилу и специально для Марии, все еще не знакомой с особенностями себерской национальной кухни, поморские резные пряники.
– Итак? – спросила Лиза, когда половой отошел и оставил их за столом втроем.
– Повторюсь, с таким лицом, как у Иванова, хорошо, наверное, играть в покер, – вы, Елизавета Аркадиевна, совершенно напрасно не обратились ко мне. Все можно было сделать аккуратно и без лишних телодвижений. Впрочем, не поздно еще и теперь. Вы ведь неправильно оценили ситуацию, Елизавета Аркадиевна, и, соответственно, ломились в открытые двери.
– И что же я поняла не так? – подняла бровь Елизавета. – Хотите сказать, что решения отставить меня в сторону не существовало?
– Отчего же? – пожал плечами Иванов. – Существовало. Вопрос, однако, в том, кто его принял и почему, и кто с этим решением согласился, а кто – нет.
– Это четыре вопроса, а не один, – уточнила из вредности Лиза, еще не решившая, как относиться к этому человеку и к тем, кто за ним стоял.
– Совершенно верно! – не стал спорить Егор Петрович. – Четыре. Вам стало легче?
– Продолжайте!
– Елизавета Аркадиевна, а вам не приходило в голову, что «заговор молчания» отчасти объясняется обычным стечением обстоятельств?
– А это так?
– Разумеется!
– Объяснитесь! – потребовала Лиза, встревоженная намеками Иванова.
