– Два примера, – чуть улыбнулся собеседник. – Василий Андреевич, что бы вы о нем ни думали, вам не враг. Он просто занят одним собой и озабочен одним лишь переизбранием. Он решения «убрать вас с доски» не принимал, хотя и знал, наверное, что в столице есть люди, которым вы что кость в горле. Но князь Ижорский, прежде всего, политик, и этим все сказано. Другое дело, что, будучи по своей природе гедонистом, он о ваших чувствах просто не подумал. Ему это в голову не пришло.
«Ну, – вынуждена была признать Лиза, – да. Это, увы, похоже на правду. Такой уж он сукин сын! Но, с другой стороны, а кто может подтвердить эти слова?»
– Второй пример, – продолжал излагать свою мысль посланец «патриотически настроенных предпринимателей», – ваш двоюродный дед. Адмирал Борецкий в комплоте не участвовал. Напротив, состоял и состоит в оппозиции справа к этому в высшей степени спорному решению. Но в тот день, когда вы ему телефонировали, он действительно не мог вам ответить, так как по неудачному стечению обстоятельств находился на охоте с набольшим боярином Адмиралтейства Порховым, к которому вы тоже не смогли пробиться, и по той же самой причине. К слову, адмирал Порхов к вашей истории, скорее, равнодушен, чем наоборот. Ему все равно, на щите вы, Елизавета Аркадиевна, или со щитом.
– Считаете, я зря погорячилась? – Лиза достала портсигар и теперь в задумчивости крутила в пальцах папиросу.
«Вот они плоды скоропалительных решений… Пся крев!»
Впрочем, это не означало, что она верила всему, что говорил ей Иванов. Доверяй, но проверяй! Где-то так.
– Ну, жалеть о сделанном пустая трата времени, – протянул ей зажженную спичку господин Иванов. – Давайте лучше обсудим, что мы станем делать теперь.
– Мы? – переспросила Лиза, выпустив изо рта струю сизого дыма.
– Мои наниматели от своего слова не отказываются.
– И что теперь? – прямо спросила Лиза.
– Есть несколько вариантов, – ответил мужчина, давая прикурить и Марии. – Если позволите, я бы остановился на оптимальном.
– Излагайте!
– Хорошо, – кивнул Иванов. – Начнем с того, что предлагают вам те, кто готов на компромисс.
– А мне предлагают?
– Непременно! – заверил ее Иванов. – Себерский крест 1-й степени за выдающийся вклад в развитие географической науки и умножение славы отечества, это раз. Титул светлейшей княгини Виндавской с правом наследования по прямой линии. Это два. Ну и, разумеется, адмиральский патент.
– А не жирно будет? – поинтересовалась Лиза, у которой на самом деле от озвученных перспектив сбоило сердце.
– Как сказать, – усмехнулся Иванов. – Вы ведь еще не слышали об условиях.
– Говорите!
– Сегодня вечером великий князь выступит с посланием, в котором среди прочего объявит о том, что вы и все остальные добровольцы отправляетесь в Техас, испросив прежде разрешение великого князя, Военного министерства и Адмиралтейства и, разумеется, оное от высоких инстанций получив. Далее князь отметит, что, как старшая по званию, вы, баронесса, назначаетесь главой себерских военных в республике Техас в ранге, соответствующем рангу военного атташе посольства Себерии. Он объявит также о награждении вас Себерским крестом и о том, что думские фракции Объединенных демократов и Себерского национального фронта обратились к нему с ходатайством о введении вас в княжеское достоинство за героизм и полководческий талант, проявленные вами в ходе военных действий против Великого Княжества Киевского и Королевства Польша, и что это предложение сейчас рассматривается его канцелярией и геральдической комиссией. Поэтому, Елизавета Аркадиевна, хотя вы и получите адмиральский патент и княжескую грамоту со всеми сопутствующими документами немедленно, то есть не позже сегодняшнего вечера, вы подпишете соглашение о неразглашении сроком на один год, когда оба решения и будут объявлены официально.
– То есть я должна буду поддержать великого князя и держать язык за зубами, я правильно поняла?
– Верно, – кивнул Иванов, – но это не все. Есть еще одно условие, и оно исходит непосредственно от моих работодателей.
– Чего они хотят? – Лиза уже поняла, что так или иначе, но отвертеться от службы на благо отечества не получится.
– Через год ровно вы возвращаетесь в Себерию и на довыборах в Сенат выставляете свою кандидатуру от родного вам Пскова. Нам всем нужен новый энергичный сенатор, кавалерственная дама, княгиня и адмирал.
– Сенатор? – она уже слышала однажды о такой возможности, но полагала ее более чем гипотетической.
– Не чужие вам, Елизавета Аркадиевна, Север и Восток, мягко объяснил Егор Петрович, хотели бы улучшить свои позиции в Сенате и Адмиралтействе, уравновесив таким образом чрезмерное влияние Запада. Однако уверяю вас, мои работодатели не предполагают какой-либо формы зависимости, да никто в здравом уме о таком бы и не заикнулся, имея в виду ваш, скажем так, независимый нрав. Им будет достаточно, если вы согласитесь иногда обсуждать с ними животрепещущие вопросы внутренней и внешней политики республики. Ну, а они, в свою очередь, не оставят вас своим благожелательным вниманием. И все это, разумеется, исключительно на основе дружеского соглашения, которое никогда не будет доверено бумаге.
– Замысловато! – хмыкнула Лиза.
– Зато какие перспективы! – улыбнулся Иванов.
– Да, – признала Лиза, – перспективы захватывающие…
Глава 3
Свиток и ключ
Апрель 1933 года
1. Шлиссельбург, Себерия, пятое апреля 1933 года
Странное ощущение: то ли печаль, то ли наоборот. Впрочем, определенно не радость. Чему же тут радоваться?! Скорее, род облегчения оттого, что все, наконец, разрешилось; что завершилась очередная скверная глава ее жизни. А еще, проявляя чисто женскую непоследовательность, она испытывала некоторое раздражение от того, что, не успев по-человечески вернуться домой, снова уезжает. И не сказать, чтобы на этот раз ситуация была сильно лучше, чем тогда, когда Лиза сбежала из Шлиссельбурга девять месяцев назад. В тот раз от обиды и разочарования сжимало сердце и в горле стоял ком горечи, но и теперь вокруг нее творились скверные дела, хотя и совсем иного рода.
Сегодня она покидала Себерию, что называется, с гордо поднятой головой и отъезд свой – по условиям сделки – ни от кого не скрывала. Напротив, – и не без посильного участия сильных мира сего, – этим вечером на Самсоновском поле было не протолкнуться от пришедших проводить ее на войну людей. Непривычно много малознакомых или вовсе незнакомых лиц. Пестрая и неожиданная толпа, состоящая из офицеров Флота от мичмана до адмирала – и экзальтированных феминисток и журналюг. «Лучшие представители себерской интеллигенции» – любители географии в основном, но прежде всего, патриоты – столичная богема, с которой Лизу свели в свое время Надежда и Клавдия, и, разумеется, образованная молодежь, а также чиновники, прибывшие на аэрополе по служебной надобности, и немногочисленные родственники, сгруппировавшиеся, что символично, вокруг Рощина, которого, похоже, уже признали за своего. И конечно же никакой фронды. Все в рамках приличия, ведь Лизу «поддержали» и великий князь, и Дума, не говоря уже о родном Адмиралтействе. В общем, «благорастворение на воздусях и во человецех благоволение».
