Наученная горьким опытом, притом своим, а не заемным, – готовясь к экспедиции в никуда, Лиза надела свой кожаный летный костюм и тяжелые ботинки на толстой подошве. Шерстяная шапочка, перчатки и прочие «мелочи», которые могли понадобиться в неизвестности, лежащей «на той стороне», она распихала по карманам, поместив 9-миллиметровый револьвер подмышкой, в наплечной кобуре, и засунув второй сзади за ремень. Кроме того, у нее имелся рюкзачок с небольшим запасом провизии и прочими необходимыми в путешествии по необитаемым землям вещами. Мария была снаряжена сходным образом, разве что вместо кожи на ней был надет нормальный костюм для горных восхождений образца тридцатых годов актуальной реальности. Предполагалось, что, если вместо дикой природы они попадут куда-нибудь в населенное людьми место, вроде Лизиного Ленинграда или Машиного Петербурга, то смогут, пусть и с натяжкой, сойти за туристов. Хотя бы в первом приближении и на первый момент. Проблематичным оставалось лишь попадание в отдаленные исторические эпохи, где женщин, одетых в брюки, местные обскурантисты могли попросту не понять. Но на этот случай у подруг имелось приличное по всем статьям оружие, а в четыре ствола – или в шесть, если принимать в расчет полковника Штоберля, они всяко-разно легко отобьются от средневековых мракобесов или каких-нибудь убогих доисторических рабовладельцев. Ну, и кроме того, на случай «казуса» планы предусматривали быстрое отступление назад, в ночной Майнц, где их будут ожидать люди полковника, которым приказано никого, кроме путешественников, на мост до рассвета не пускать.
– Волнуешься? – спросила Мария, облокачиваясь на гранитный парапет.
– А ты как думаешь?
– Думаю, волнуешься.
Они остановились на набережной, чтобы перекурить перед дорогой. Простительная слабость – взять короткий тайм-аут перед прыжком в неизвестность.
– Думаю, волноваться в нашей ситуации – это нормально, разве нет? – пожала плечами Лиза.
– Я тоже волнуюсь, – признала Мария. – Все-таки…
Договорить она не успела. Лиза ей не дала, рывком отшвырнув подругу на траву газона. И сама бросилась туда же.
Все случилось так быстро, что она даже не успела сообразить, что делает и зачем. Просто вдруг стало страшно, а дальше действовала на автомате. Инстинкт, рефлексы, шестое чувство… В общем, рухнула в траву, а в гранитный парапет набережной ударила пуля. Ударила и ушла рикошетом в сторону. Брызнули осколки камня, долетел откуда-то со стороны домов – по ту сторону проезжей части – выстрел, а Лиза уже откатывалась в сторону. Ушла с линии огня, сбросила рюкзак и снова крутанулась. Две пули – одна за другой – свистнули низко над землей, чуть в стороне от нее, но ровно там, где она находилась мгновением раньше. Два выстрела, две пули – фьють, фьють, – и два удара долотом по граниту.
«Ох, ты ж!» – Лиза снова сменила позицию, краем глаза заметив, что Мария тоже ни на мгновение не задерживается на одном месте. Движется, сбивая прицел, в противоположную сторону, очень грамотно и хладнокровно увеличивая расстояние между собой и Лизой. Теперь стрелку придется иметь в виду, что кто-нибудь из них – или Мария, или Лиза – окажется в конце концов где-нибудь сбоку от него, то есть на фланге, и атакует оттуда уже сама.
«Его или их…»
Лиза решила, что, скорее всего, все-таки их. Одинокий снайпер при любом раскладе выглядел бы здесь и сейчас слишком экзотично.
«Но как я успела?!»
Вопрос хороший, вот только времени на размышление не оставалось, потому что в игру вступил второй ствол, – прозвучало как минимум два сдвоенных выстрела, – а там и третий подоспел. И получалось, что это не просто покушение, а нормальная операция по устранению. И устраняют, скорее всего, именно ее, Лизу, поскольку Мария здесь, в этом мире, находится инкогнито и завести себе таких врагов попросту не успела. Зато у Лизы выбор хоть куда! Куда ни ткнешь пальцем, везде найдется кто-нибудь, кого хлебом не корми, дай только поупражняться в стрельбе по движущейся мишени. Ну, а мишень, известное дело, зовут Елизаветой Аркадиевной фон дер Браге, и эти неизвестно кто мечтают увидеть ее имя выбитым на могильном камне.
Впрочем, Лиза понимала, что ей всего и надо, что продержаться минуту-две. Стреляли-то из оружия без глушителей, так что грохот стоял такой, что мертвого разбудит. А на мосту всего, быть может, метрах в ста пятидесяти – двухстах находится полковник Штоберль со своими людьми. Услышат, не могут не услышать, – сообразят, что к чему, среагируют. Но до тех пор надо было еще дожить. Вот этим, собственно, Лиза и занималась: выживала!
Очередная пуля буквально свистнула у виска, и Лиза резко сменила направление движения, стараясь не подниматься над землей и не отклячивать задницу. Простреленный зад, конечно, предпочтительнее покоцанной головы, но тоже не есть гуд. Видала она в госпитале такие ранения: не приведи Господь! Вот Лиза и старалась не отсвечивать и не подставляться. Однако прячься или нет, а играли с ней в «пятнашки» люди неглупые и хорошо подготовленные. Быстро сообразив, что, стреляя с расстояния в сотню метров, противник явно располагался несколько дальше по дороге, – попасть в человека, лежащего, тем более перекатывающегося по земле, крайне сложно, стрелки полезли на крышу фургона, за которым они до этого прятались. И положение Лизы сразу же ухудшилось самым драматическим образом: с высоты в два с лишним метра стрелять по лежащей, да еще и освещенной электрическим светом женщине гораздо удобнее, даже если она и не остается на месте. А вот Лизе по ним стрелять не стоило и пробовать. Из револьвера на такой дистанции и из положения лежа фиг в кого попадешь, а уж из переката тем более.
Впрочем, все еще оставалась надежда на Штоберля и Марию. На Марию, пожалуй, даже больше, чем на кого-нибудь другого. Лотарингская крестьянка откатилась за аккуратно подстриженные кусты и сейчас поспешала на четвереньках вдоль декоративной ограды туда, откуда уже можно было бы начать стрелять. Одна беда – Лиза долго ждать не могла. Начинало припекать.
Пуля ударила в землю справа от нее. Потом перед самым носом, и еще одна прошла – со злобным присвистом – над самой головой.
«Вилка!»
Вилка и есть, но в этот момент начали наконец стрелять от моста люди Штоберля. Они, оказывается, прихватили с собой винтовки, что было просто отличной новостью, но и стреляли издалека. Триста метров при неверном ночном освещении не пустяк. Однако их выстрелы отвлекли покушавшихся на Лизу татей, заставив к тому же занервничать. Стоять на крыше фургона под обстрелом то еще удовольствие. Так что Лизе слегка полегчало, а там уже в игру вступила и Мария. Лиза увидела, – крутясь между делом, как падшая женщина под клиентом, – как, вскочив на ноги, Мария произвела несколько быстрых выстрелов с двух рук и снова распласталась на земле. Однако ее сольный номер не пропал даром. Стреляла она метров с шестидесяти и попасть в супостатов, скорее всего, не могла, но каким-то чудом попала. Один из двоих сверзился-таки с крыши локомобиля. Второй запаниковал, и Лиза смогла, наконец, докатиться до садовой скамейки, скрывшей ее от глаз противника.
«Уф!»
