– Не думаю, – снова качнул головой Мас. – Капитан Райт… Вы ведь в курсе, мадам, какая у него репутация? У вас, к слову, не лучше. Однако речь не о репутации, а о судовождении в условиях военных действий. Я допускаю, что вы вполне квалифицированный капитан, госпожа адмирал. Однако пилотировать легкий крейсер в пиратских рейдах и боевой корабль на настоящей войне – разные вещи. Вот и не будем их смешивать.
«Его не переубедить», – Лиза знала таких, как он. Никакие доводы, сколько бы разумны они ни были, здесь не помогут. Маc составил свое мнение – раз и навсегда, – и не важно, откуда он черпал информацию о ней или о Райте. Дело сделано! Мнение состоялось.
«Такого барана с мысли не сбить!»
– А капитану Форну вы, значит, доверяете? – спросила, чтобы расставить все точки над «і».
– Да, ему я доверяю, – кивнул адмирал. – Я знаком с ним лично, видел в деле, читал его личное дело.
– Он не был на войне, – попробовала, не теряя лица, возразить Лиза.
– Ему приходилось быть под огнем.
– Пограничные стычки?
– Да, – адмирал сделал глоток виски и вытащил из кармана трубку и кисет. – Пограничные стычки, учения и маневры – так армия мирного времени готовится к войне. На мой взгляд, вполне достаточно, чтобы разобраться, кто есть кто.
– Значит, всеми этими орденами его наградили за успешное проведение маневров? – продолжила свои разыскания Лиза.
– У вас их тоже немало, – возразил адмирал.
«Только я заработала их кровью… в бою!» – но произносить это вслух было бессмысленно. Судя по всему, адмирал Мас лишь из вежливости не добавил к своей реплике сакраментальное «джентльмены предпочитают блондинок», объясняя, откуда, по его мнению, взялись все эти Лизины ордена.
Первой реакцией было желание убить подлеца на месте. Застрелить или придушить голыми руками. Лиза даже физически почувствовала, как смыкаются ее пальцы на шее вице-адмирала Маса. Однако от повторения слова «сахар» во рту сладко не станет, и Лиза прекрасно знала, что ничего подобного не сделает.
«Не наш метод!»
– Значит, командовать будет он, а я буду только делать вид? – разговор следовало прекращать, но у Лизы все еще оставались вопросы, которые она обязана была задать прежде, чем ввяжется в бодание с Центральным командованием Сил Самообороны.
– Так точно! – адмирал набивал трубку, и этот процесс занимал его куда больше, чем исчерпавшая себя беседа с Лизой. – Полагаю, вам не впервой?
«И ведь ничего ему не докажешь! Мексиканцы вон верят, а он – нет! И что с этим теперь делать?»
– Первый помощник в курсе? Командиры кораблей эскорта? Кто еще?
– Не беспокойтесь, госпожа адмирал, – снова оскалился Мас, – в нужное время мы проинформируем всех старших офицеров «Рио-Гранде» и эскадры о том, кто в доме хозяин.
– Не сомневаюсь, – ответно улыбнулась Лиза.
Вот теперь она все поняла. Здесь, в Америке, за тридевять земель от ее Себерии события славного боевого прошлого командира Браге действительно могли показаться всего лишь плодом искусной пропаганды. Даже на родине у многих имелись сомнения относительно ее качеств как боевого командира, тем более командира эскадры. Что уж говорить о Техасе, где кроме Райта Лизу никто лично не знал и в деле никогда не видел!
«Вот ведь задница!»
И в самом деле, кто в здравом уме и твердой памяти доверит иноземной шлюхе – а ведь доброхоты наверняка уже донесли – командование авианосным соединением в условиях войны? Хотя и обыкновенный мужской шовинизм со счетов сбрасывать не стоит. Тем более в Техасе, где избирательное право распространилось на женщин едва ли больше десяти лет назад.
«Ах ты ж! Вот свезло так свезло!» – теперь Лиза заметила еще одну немаловажную деталь, на которую не обратила внимания раньше. Мелочь, конечно, но очень уж похоже на последний гвоздь, который забили в гроб ее хорошего настроения.
Среди других знаков отличия на груди адмирала присутствовал значок, свидетельствующий о том, что Артур Маc закончил военно-морской штабной колледж в Гринвиче.
«Подстилка великобританская!»
– Ладно, убедили! – Лиза встала из-за стола и, ничего не добавив, даже не простившись каким-либо формальным образом, направилась к бару.
Пока шла, обдумала наскоро возникшую проблему и сделала неутешительный вывод, что жопа, приключившаяся с ней, имеет отчетливые черты экзистенционального кризиса
[13]. И в самом деле, каждый раз, как Лизе начинало казаться, что жизнь вошла в колею, – что среди прочего подразумевало предсказуемость и стабильность ее существования в этом ли мире или в другом, – ее ждал очередной облом. Жизнь Лизы представала чередой кризисов, и каждый следующий был хуже предыдущего.
«Твою ж мать!»
Лиза молча указала бармену на бутылку Heaven Hill, придержала его руку над своим стаканом, определяя на глаз приемлемый объем, и ушла раньше, чем стюард успел засыпать отличный кентукский бурбон горой колотого льда. Обмениваясь ничего не значащими репликами с офицерами и инженерами, встреченными на пути, она прошла к двери на открытую галерею и, наконец, оказалась на свежем воздухе. Здесь, снаружи, было действительно свежо. Апрель в Пенсильвании бывает разный: иногда теплый, а иногда – холодный. Сегодня, к примеру, было не жарко. Тем более к ночи и вблизи реки. Но Лизе это как раз и было нужно. Холода она не боялась, а вот «остыть» следовало как можно быстрее. Ей в нынешнем ее положении только истерики не хватало. Скандала. Или чего похуже.
«Не дождетесь!»
Она сделала несколько больших глотков, разом ополовинив стакан, и задумалась о планах на будущее. К сожалению, вариантов выхода из кризиса у нее почти не было. Не случись скандал перед ее отъездом из Шлиссельбурга, лучшим решением стала бы демонстративная отставка. Однако пойди она на такой шаг сейчас – после всего, – заработает прочную репутацию скандалистки и манипуляторши, лишь подтвердив этим и так невысокое мнение о себе, сложившееся по-видимому в Центральном командовании Сил Самообороны. Значит, как ни скверно, но придется остаться. Смириться хоть и на время – с унизительным положением, в которое ее поставили адмирал Маc со товарищи, и попытаться «переломить тенденцию». Что означало, среди прочего, ультимативное требование – к самой себе ни с кем открыто не враждовать, держать лицо, в смысле сохранять хорошую мину при плохой игре и упорно трудиться, камень за камнем выстраивая репутацию, способную похоронить любую адмиральскую фанаберию.
«Так победим! – усмехнулась мысленно и, словно подводя итог боевому планированию, отхлебнула из стакана еще немного виски. – Мы, себерянки, те еще суки! Посмотрим, кто кого куда и как! Волку с волчицей тягаться – без мяса на костях остаться! Хорошо сказано, народ знает, что говорит!»
