Уильям более внимательно посмотрел на пленного. Одет в крестьянскую одежду. Холщовые штаны. Рубаха из некрашеного льна. На ногах обмотки и кожаные чоботы, – обувь крестьян позажиточнее, одежда бедняков. Чоботы, привязанные к лодыжке кожаными подвязками. Аккуратно подстриженная бородка и довольно чистые волосы.
«Нет, – решил он, – так крестьяне не одеваются. Одежда бедняка, а обувь тех, кто может себе позволить такую „роскошь“. Вымыт, подстрижен. Разговаривает гладко».
– А почему ты решил что они мои воины? – спросил Уильям.
– А вот это мы сейчас узнаем, – совершенно спокойно произнес Перо направляясь к пленнику. – И спросим, куда это он шел, что даже чоботы не сносил.
Пленник побледнел.
– Савул, бери гуляку и тащи в лес. А вы – он посмотрел на двоих раненных бойцов, – оттащите тела в кусты. Нечего им тут глаза проезжающим мозолить.
– Не надо, – пролепетал пленник. – Не надо в лес. Я все расскажу.
– Конечно расскажешь, – покладисто согласился Перо и мы тебе в этом поможем.
Шуань отпустил шиворот рубахи пленника и добавил:
– Заодно расскажи этим милым людям. Почему ты оставил коня в лесу и решил прогуляться по дороге пешком.
Пленник хотел закричать, но сильный удар ногой в живот оборвал его крик в самом начале. Это Савул постарался от всей души. Он с неприкрытой ненавистью посмотрел на пленного.
Перо и Савул подхватили его под руки и потащили в лес.
– Оставьте ему способность говорить! – крикнул им вслед Уильям.
– Так руки и ноги для этого не нужны! – откликнулся Перо.
Шуань стал помогать наемникам оттаскивать в густые придорожные кусты тела убитых. Рубить ветви и накрывать тела. Брата Савула положили в повозку.
Уильям забрался на козлы и стал ждать. Дорога была пустынной и никто за все время, пока они тут находились, не проезжал.
«Да, – подумал он. – Хозяин оказался более предусмотрительный, чем я думал. Даже бандитов нанял для проверки проезжающих. А присмотреть за бандитами послал соглядатаев. Что он еще преподнесет?»
Вернулся шуань и вытер руки о брезент повозки. Сел рядом. Также как и сыщик скучающим взглядом огляделся.
– Чем больше с тобой нахожусь, Уильям, – одобрительно произнес он. – Тем больше начинаю тебя уважать.
– С чего это? – удивился такому разговору молодой сыщик.
– Думаешь быстро, не трус. Надежный, короче. Ты по окончанию дела оставайся в столице. Я тебя со старейшинами нашими познакомлю. К делу приставим. В этой глуши тебе делать нечего.
– Спасибо, конечно… – проговорил Уильям. – Я подумаю.
– И это тоже в тебе нравится, – улыбнулся шуань. – Не торопишься, – пояснил он, уловив в устремленных на него глазах сыщика немой вопрос.
Наемники притащили охапку арбалетов, болтов и мечей. Все это сложили в повозку.
– Там в лесу, – указал шуань рукой, – стоит пара коней их тоже забирайте.
– А бандиты, они что пешком пришли? – удивился Уильям.
Шуань пожал плечами.
– По-видимому. Как бойцы он ничего не стоят. Видимо Хозяин нанимал их в спешке, так на всякий случай. Предусмотрительный…
Из леса вышел Савул и свистнул. Оба повернулись и посмотрели на воина. Тот помахал рукой, зовя к себе.
Допрос проходил недалеко от дороги в неглубоком овражке. На теле пленника не было видимых повреждений, но взгляд его был полон ужаса.
– Наш гуляка готов во всем признаться, – довольно произнес Перо. – Правда? – спросил он пленника и тот усиленно закивал головой.
Уильям присел на корточки рядом со стоящим на коленях пленником и достал амулет.
– Это! – показал он амулет пленнику. – Амулет правды. Я буду задавать вопросы, а ты будешь честно на них отвечать. Если ты солжешь, то тебя скрутит боль и мне вновь придется отдать тебя в руки этим милым ребятам. Ты понял?
Пленный затравленно посмотрел на мучителей и кивнул.
– Я все понял господин.
– Итак, кто ты? – задал первый вопрос Уильям.
Глава 9
Сумрак сырого грота освещал тусклый свет зависшего над лодкой светлячка. Существо продолжало стоять, устремив провалы черных глазниц в их сторону. Но, к огромному облегчению Артема, их не видело. Оно наклонило свою страшную голову набок и Артему казалось, что оно прислушивается. От взгляда на голый череп бывшей дочери старосты Артема прибирал озноб. Тот, кто такое с ней сотворил, знал как запугать людей. Артем магическим взором рассматривал стоящее существо и не понимал, с чем ему пришлось столкнуться. Он, боясь пошевелиться и даже глубоко вздохнуть, чтобы не выдать себя, стоял на носу лодки, а существо, которое еще вчера было симпатичной молодой девушкой, стало медленно поднимать свои тонкие руки с изящными длинными пальцами. Такие пальцы редко встретишь у занятых тяжелым трудом крестьянок. Пальцы зашевелились, словно зажили своей жизнью. Они закручивались, извивались как пиявки и уже не походили на пальцы человека. Артему показалось, что в пальцах не осталось костей. Зрелище было до жути омерзительным и хотелось побыстрее покинуть грот, но что-то не давало это сделать, какая-то неведомая сила завораживала и заставляла непрерывно смотреть на кружева, которые плели пальцы. А они вдруг распрямились, растопырившись в разные стороны. И из них стали вылезать черные змеи теней. Именно вылезать, скользя по воздуху. А внутри черного кокона, посередине белесых ребер, стала нарастать пульсация. Змеи удлинялись и ощупывали пространство вокруг существа. Артем уже видел, что они могут и с нарастающим ужасом глядел на этот смертельный танец. Они своим движением напоминали живых змей, которые то сворачивались в клубок, то разбегались, ища себе жертвы. И самое ужасное в его положении было то, что он не знал, что ему делать. Как противостоять этой твари? А тварь не двигалась с места, но с каждым новым пульсаром черного сердца змеи все ближе приближались к лодке. И их приближение сопровождалось нарастающим страхом, переходящим в сковывающий, леденящий ужас. Когда ты стоишь перед смертельной опасностью, ищешь выход и понимаешь, что ничего сделать не можешь, а умирать ох как не хочется, то душу и сердце начинает заполнять паника. Мысли исчезают, вернее они начинают бестолково метаться и хочется лишь одного сбежать, спрятаться, скрыться. Артем на периферии своего сознания это понимал и чувствовал, что не может справиться с собой, с накатившей паникой и ужасом заполонившим его ум. Холодный пот тек по спине и выступил на лбу. Напряжение уже давило, сминало волю, как папиросную бумагу, и Артем, казалось, даже кожей чувствовал: сейчас что-то должно было произойти. Нечто непросто плохое, а немыслимо ужасное, непоправимое. Тревога сиреной взвыла в сознании Артема. Он больше не раздумывал, спонтанно выхватил свой костяной нож и выставил его пред собой. Как последнюю преграду перед надвигающимся несчастьем. При этом он со смешанным чувством удивления и страха ощутил растерянность существа запертого в ноже, и его желание спрятаться. Торопясь, Артем сплел им заклинание ямы с волчьими шипами и активировал его на том месте, где стояло создание извращенного ума.
