Пришел он в себя, уже держа ложку в руке. Подержал недоуменно ее перед собой и сунул в рот. Проглотил лапшу и почувствовал что вкусно.
Напротив сидел Козьма. И молчал. С любопытством смотрел на мага. И в его глазах прыгали чертики.
– Ты уже поел? – спросил денщика Артем.
– А как же, мессир, Поля и Квета накормили.
«Ага. Это те самые молодые вдовы, что прислал Турган, – догадался Артем. – Негодник, выбрал наверное самых симпатичных».
– Что вчера было? – спросил Артем, чтобы хотя бы немного понимать обстановку.
– Так баня была, мессир. Не помните?
Артем не смутился.
– Не помню. Рассказывай что было. – А чего смущаться? Его и так считают странным. Одной странностью больше, одной меньше, об этом уже не стоит беспокоится. Странных всегда боятся, а это ему сейчас и нужно. Под боком больше пятидесяти здоровых мужиков, бывших преступников, а он один.
– Так что было-то? – повторил вопрос Козьма. – Зашли вы в баню один, значит… а вышли втроем… вот.
– С кем? – брови Артема взметнулись вверх. Он строго посмотрел на денщика. – Мне что, щипцами из тебя слова тянуть?
– Щипцами не надо, мессир, – испугался Козьма. – Вышли вы в чем мать родила с Полей и Кветой. Радостные все такие, довольные. Аж завидно стало… – Продолжил Козьма и широкая, мечтательная улыбка непонятно почему расплылась на его лице. Но, посмотрев на хмурого мага, Козьма тут же стер улыбку с лица. – Потом, стало быть, поднялись сюда… сели ужинать. Приказали самогоночки принести… потом, как посидел и выпили, вы стали петь.
– Петь? – Артем впервые слышал чтобы Артам пел. – И что я начал петь?
– Так похабщину одну. Вот например. – Не успел Артем остановить денщика, как тот затянул:
– У соседки муж уехал,
он уехал, я пришел.
Задрал юбку у красотки
и сокровище нашел… Эх Мать…
– Хватит! – хлопнул по столу ладонью Артем. – Понял. Что дальше было?
– А дальше вы баб научили подпевать. Потом танцы были… голышом.
– Все?
– Почти… Мы подружились.
– В каком смысле? – Артема пробрала оторопь. Кто знает, что Артам понимает под дружбой.
– Вы Полю на кровать повалили, а мне Квету отдали, сказали «бери, друг» и… это самое делай с ней. Ну мы быстренько с ней ушли. Что у вас дальше было, я не знаю. Но бабы шептались, что вы ничего не смогли, уснули с пьяну.
Артем расстроено вздохнул, но, понимая что уже ничего не исправишь, спросил:
– А как женщины в бане оказались?
– А вот этого я не знаю, мессир. У них спросите.
Артем отложил ложку. Посидел в задумчивости.
– Слушай меня внимательно, Козьма. Я бываю странным по ночам. – Посмотрел в упор на денщика и по лицу того понял, что он уже об этом догадался. – Так вот, я часто делаю то, чего не должен делать и не помню что делал. Этот как бы уже не я… Поэтому! – Артем, привлекая внимание денщика, сделал упор на это слово. И тот проникся. – Если я тебе прикажу принести мне выпивку, ты должен отказать мне в этом. Даже если я буду ругаться и грозиться, все равно не давай. А просто скажи, что Артем запретил. И что ты все расскажешь ему. Повтори.
– Ну так это, когда вы будете просить налить вам самогонки, то не давать, стало быть потому, как вы от нее становитесь, мессир, дурак-дураком…
– Ну ты это, Козьма, полегче. Подбирай выражения, – прервал его Артем. Но был вынужден согласиться с ним. После выпитого Артам становится полным обалдуем.
«Послал же бог товарища!» – мысленно вздохнул Артем.
– Но в целом все понял правильно, – закончил Артем вслух. – Что твориться в крепости? Чем рейтары занимаются?
– Ждут ваших указаний, мессир.
– Моих. Хм. Ну тогда… – недолго раздумывая, Артем решительно продолжил. – Распорядок такой. Утром подъем… Во сколько поднимаются в Хволе?
– По сигналу трубы, мессир.
– Ну… И у нас будет подъем по сигналу трубы в то же время, что и в Хволе.
Труба есть. Отдать ее дежурному капралу. Потом оправление нужды, умывание и завтрак. После завтрака построение и развод. Один десяток заступает на службу по охране крепости, смененный десяток отдыхает, а три свободных десятка занимаются воинской наукой. Как тебе такой расклад?
– Нормальный расклад. Надо писаря вызвать, чтобы распорядок дня написал, а то без четкого распорядка дня солдата одни безобразия получаются, а не воинская служба.
– Точно, – согласился Артем. – Составьте с писарем распорядок и принесите мне на утверждение. Ты служака опытный, вот и включайся. Будешь моим заместителем по штабной работе. Кузнецу скажи, чтобы следил за специалистами, с него спрошу за нарушения. Все должны быть заняты делом, а не лежать брюхом к верху. Справишься?
– Почему, нет? – рассудительно отозвался денщик. – Дело знакомое.
Артем доел и поднялся. Надел мундир, поправил ремень.
– Пошли на построение! – позвал он денщика.
Распределив личный состав по местам занятий и сменив караул, Артем распустил строй, оставив только Воржека.
– Как обстановка вокруг крепости? – спросил он.
– Относительно спокойная, мессир. Видели следы кабанов, оленей и … ночную стоянку. Кто-то ночевал на правом берегу в ореховой роще. В рощу мы заходить не стали, но, судя по следам, там было больше пяти человек. Обувь не наша. Отпечатки следов на земле без каблуков. Самих людей не видели, – капрал замолчал.
– Это все?
– Да, мессир.
– Хорошо, иди отдыхай… Нет, подожди, ты передал это Гронду? Его десяток идет в патруль.
– Да, мессир, я рассказал ему о следах и велел быть осторожным, патруль не будет далеко заходить.
– Хорошо, иди.
После ухода капрала, Артем потоптался на месте, размышляя над тем чем ему заняться. Подумав, решил оттачивать боевое слаживание трех свободных десятков. Вышел из крепости, прошел по поселковой улице. Везде царила рабочая суета. Бабы выносили во дворы и просушивали всякий скарб. Мужики по-хозяйски разбирали доставшееся им от прежних хозяев имущество. Смолили лодки, чинили сети. Сновали бабы у колодца и о чем-то судачили. При его приближении замолчали и поклонились.
– Как настроение бабоньки? – наигранно игриво спросил Артем. Ему было неуютно идти под взглядом женщин, которые откровенно его разглядывали, оценивали и о чем-то между собой хихикая, перешептывались. Он догадывался, что про вдовиц, которых ему дали в помощь, они уже знают и скорее всего предположили, чем он с ними ночью занимался. Поэтому Артем, смущаясь их взглядов, решил показать свою мужскую харизму и тут же об этом пожалел.
– Нормальное. Жить можно, были бы мужики… – ответила бойкая молодуха и подбоченилась.
