– Да ту та я, – ответил молодой солдатик за его спиной.
Часовой развернулся.
– А? – обернулся он и зло посмотрел на Шаврона. – Чего орешь башка бестолковая? – заорал он. – Не спи, ротозей! Бегом за господином капралом!
Второй солдат, совсем молоденький, что просто стоял, смотрел и хлопал глазами, сорвался с места и оглядываясь побежал в караульное помещение.
– Да скажи… из королевской прокуратуры ее милость пришла! – крикнул часовой ему вслед.
Вскоре поспешно и суетливо, завязывая ремень на поясе и широко зевая, вышел начальник караула. Увидел часового и женщину, и в сердцах сплюнул.
– Демон тебя побери, Моркул! Ты разбудил меня ради этой шлюхи? Да она страшнее самой смерти.
– Господин капрал, осмелюсь доложить, это их милость из королевской прокуратуры. – Часовой стоял вытянувшись в струнку и пожирал капрала глазами.
– Ты, сволочь, пьян? Когда успел опохмелиться? – Капрал не столько удивился, сколько с подозрением уставился на часового. Или на солнышке перегрелся?
– Никак нет, господин капрал. У ее милости жетон королевской прокуратуры.
Капрал нахмурился.
– Арестуй воровку. И в карцер, потом сдадим жандармам.
– Ты хочешь быть обвиненным в государственной измене? – спросила женщина, в упор разглядывая капрала. Она выставила руку и капрал увидел в ее руке переливающийся радугой жетон.
Капрал впал в ступор. Он вытаращился на жетон и, казалось, превратился в каменную статую.
– Проснись, убогий! – сняла оцепенение с капрала женщина. – И зови дежурного офицера! – иначе сам сядешь в карцер за создание препятствий лицу из королевской прокуратуры… И я передам тебя жандармам. Они найдут большой список твоих прегрешений.
Слова женщины с могущественным жетоном сорвали капрала с места. Он, как конь на скачках, высоко поднимая колени, опрометью бросился к штабу. А часовой, проникшийся ответственностью, суровый и непреклонный, пошел рядом с женщиной, готовый по первому ее приказу зарубить любого, кто встанет на их пути. Он словно сторожевой пес оглядывался по сторонам и, как готовый к любым неожиданностям солдат короля, держал впереди себя алебарду.
Капрал вышел вместе с офицером. Тот посмотрел на эту картину и громко выругался.
– Твою мать, Гестар! Ты, сволочь, видимо проигрался в карты и так решил подшутить надо мной? Кто тебя подучил? Сирд? Нет, скорее негодяй Авгон, он вчера проиграл мне в карты два барета. Высечь эту шлюху чтоб было неповадно. И голую вышвырните из гарнизона.
Он собрался уйти в штаб. Он уже разворачивался, как женщина приказала капралу;
– Арестуйте мятежника!
Капрал вздрогнул, помялся и несмело промямлил:
– Господин, подвахмистер, вынужден вас арестовать.
– Что?.. – удивлению офицера не было границ.
– Моркул, Шавран! Взять господина подвахмистра под стражу!
– Солдаты, взяв на перевес алебарды, двинулись на офицера.
– Что? Вы что, все сума посходили?
– Дело короны, господин подвахмистер, я вам объяснял, – сурово произнес капрал.
– Стойте! – Офицер оказался более сообразительный, чем солдаты. – Дайте разобраться в чем дело!
– Подождите! – подняла руку женщина и офицер увидел в ее ладони жетон королевской прокуратуры.
Офицер пребывал в смятении недолго. Он тут же поправил сбившийся набок ремень.
– Сударыня, как к вам обращаться? – спросил он.
– Уильям. Проводите меня к шеф-штандарту. Дело короны!
– Хорошо, мадам Уильям. – Офицер услышав мужское имя и глазами не повел. – Следуйте за мной.
Он первым прошел в штаб, предупредительно придержал дверь, пропуская женщину в синем крестьянском платье и пошел по коридору на полшага впереди.
– На-на второй этаж, мадам Уильям, – сообщил он.
Дальше шли молча. Проходящие по своим делам офицеры штаба с некоторым удивлением смотрели на эту парочку, но вопросы не задавали. Поднявшись на второй этаж, они прошли до середины длинного коридора, устланного красной дорожкой. Дорожка, некогда очень красивая, сотканная из тонкой шерсти овец княжества Брахмы, сейчас уже была вытоптана поколениями сапог господ офицеров и то, что изначально она была красной, можно было понять по оставшемуся цвету по краям.
Офицер постучал, открыл дверь в кабинет с табличкой «Шеф-штандарт» и отрапортовал:
– Господин шеф-штандарт к вам офицер их королевской прокуратуры.
– Пригласи! – спокойно распорядился командир полка.
– Прошу вас, – офицер обратился к женщине, – Господин шеф-штандарт ждет.
В кабинет стремительно вошла женщина и снова увидела картину глубокого удивления.
– Вы … Ты кто? – справившись с первым удивлением, спросил командир полка. Затем он побагровел и заревел:
– Подвахмистер! Ко мне! Сволочь! Пошутить захотел..
– Не кричите! – спокойно и несколько хрипловато ответила женщина, прошла к столу отодвинула стул и села. Достала королевский жетон положила его на стол перед шеф-штандартом и кинула на стол свиток. – Это мои полномочия, – заявила женщина.
Командир полка уселся на свое кресло. Вытер лоб платком.
– Свободен! – приказал он подвахмистру.
Осторожно развернул свиток. Пока он читал, лицо его несколько раз меняло свое выражение. С удивленного на растерянное. Наконец, убедившись, что пергамент настоящий, он также осторожно как брал положил его на стол. Пододвинул к женщине и спросил:
– Чем могу быть полезен… Э-э..
– Уильям, – помогла ему женщина.
– Чем могу быть полезен, госпожа Уильям? – переспросил командир полка.
– Мною в вашей провинции раскрыт заговор против короля и надо захватить мятежников, господин Румбер, – произнесла женщина.
Командиру полка казалось, что удивить его после сегодняшней встречи больше невозможно, но он понял что ошибался.
– Заговор? Против короля?.. – пораженно переспросил он. – Кхм… гм. – откашлялся он, давая себе время чтобы обдумать ответ. – Но причем тут мы?… Это кхм… как бы дело жандармов.
– Заговор составили конты провинции, и я не уверен, что среди жандармов нет предателей. Поэтому счел своим догом обратиться к вам, господин шеф-штандарт. Я знаю, что все свои звания, вы заслужили честной службой. Не имеете покровителей среди высшей знати. Я считаю вас исключительно честным человеком и поэтому уверен, что вы, в отличие от господ жандармов, которые проспали или не захотели видеть назревающий мятеж, в заговоре участвовать не будете.
Командир полка, польщенный данной ему характеристикой, и наконец полностью поверивший, что перед ним настоящий агент королевской прокуратуры, (иначе откуда ему знать такие подробности его службы) выпрямился и произнес:
