Уильям обвел рукой присутствующих.
– По-поводу вашего обвинения в убийстве некого вашего человека расскажите подробно о случившемся.
– Ты! – он зверем глянул на Уильяма, – находился в темнице в этом замке и сумел сбежать, при этом убил помощника палача.
– Хорошо, – кивнул Уильям, – писарь запишите, что подозреваемый сознался, в том что запер в темницу сотрудника королевской прокуратуры.
– Можете пояснить, за что вы посадили в темницу сотрудника королевской прокуратуры?
– Могу! – конт злорадно усмехнулся. – В мой замок заявился незнакомый человек, который представился агентом королевской прокуратуры, и захотел арестовать моего знакомого риньера Оробата. Конечно, я не поверил ему. Откуда у простолюдина такие полномочия. Я арестовал тебя и отдал палачу, чтобы он вызнал, у кого ты украл эти документы. Я хотел найти хозяина и передать документы ему. Понял, мразь? Мы тебя нежно пытали, не калечили…
– Понятно. А теперь опишите, кто был тот человек, которого вы арестовали.
– Это был ты. Ты сумел сбежать, убив моего помощника палача…
– Расскажите, как я убил его и назовите имена свидетелей, – спокойно продолжал допрос Уильям.
– Как убил? – конт впервые запнулся. – Ты убил его из духовой трубки… Вот.
– Конкретней, пожалуйста. Что за трубка и какие насильственные следы были обнаружены на теле убитого?
– Следов не было. Но парень был убит. Свидетелей у меня тоже нет. Есть мое слово аристократа, против твоего слова простолюдина, – конт зло усмехнулся в его взгляде промелькнуло торжество.
«Ну что съел гаденыш! Что ты теперь скажешь? Слово дворянина стоит выше слов ста холопов».
– Для подтверждения моих слов, – продолжил конт, я вызываю тебя на поединок правды. Пусть божий суд рассудит нас.
– Хочу вам напомнить, риньер, – спокойно ответил Уильям, – что в случае подозрения в государственной измене, на время следствия вы поражаетесь в правах и ничем не отличаетесь от простолюдина.
Конт, который всегда считал, что его права незыблемы, растерянно оглядел лица всех троих. Нотариус молча кивнул, соглашаясь со словами сыщика. Румбер поглядел на нотариуса и тоже согласно кивнул, уверенный, что уж тот знает, что поддерживает.
Только теперь Рид Неудержимый наконец осознал, в какую глубокую яму он попал. Эти люди пришли сюда за его головой и без нее отсюда не уйдут. Оробат сбежал, оставив его одного наедине со своей незавидной судьбой.
«Вот сволочь, заварил тут все… и сбежал», – невесело подумал он, но собрав всю свою волю в кулак, гордо выпрямился. Упрямо посмотрел в глаза судей и произнес холодным надменным тоном:
– В таком случае, я больше ничего вам не скажу.
– Это последнее ваше слово? – равнодушно спросил Уильям.
– Да, окончательное.
– В таком случае с учетом тяжести обвинений и в отказе сотрудничать со следствием, предлагаю отдать конта Рида Неудержимого для допроса палачу. Что скажите, уважаемые члены суда?
Румбер, который уже понял, что Уильям «выпотрошит» конта и заставит того сознаться, твердо ответил:
– Я согласен.
Нотариус, видя твердое решение остальных судей, ответил также:
– Поддерживаю.
– Уведите подозреваемого в темницу, – сделав суровое выражение лица, произнес вердикт Уильям – и пригласите сюда его плача.
Пораженный таким решением конт, сначала не поверил тому, что услышал. Живший все время в ореоле непререкаемости, и всегда решавший сам, кому жить, а кому нет, он впервые попал под осуждение и не мог до конца осознать, что это случилось с ним.
Сопротивляющегося и орущего конта, что они за все ответят, увели. А вскоре в зал вошел палач. Он узнал того, кого пытал, и поклонился. Стоял спокойно и не выражая каких либо эмоций.
– Как вас зовут? – спросил Уильям, с трудом сдерживая ненависть.
– Грехт, ваша милость. – палач вновь поклонился.
– Кем вы служите в замке?
– В замке-то? – несколько удивленно переспросил Грехт. – Так вы, ваша милость, знаете, палач я.
– Вы кого-нибудь узнаете среди присутствующих?
– Узнаю, ваша милость? Вас узнаю.
– При каких обстоятельствах вы со мной познакомились?
– А мы с вами незнакомы. Я пытал вас… но так не особо, чтоб не калечить, стало быть.
– Кто вам дал такой приказ пытать меня?
– Так кто же мог дать? Конт, его милость Рид Неудержимый, дай хранитель ему долгих лет жизни, они и дали такой приказ.
– Вы знаете, что он хотел?
– Кто?
– Ваш конт.
– Ну, что он хотел я не знаю. А вот его друг, риньер Оробат, хотел чтобы вы отдали ему добровольно свои докýменты. Они еще на столе лежали. Как вы исчезли, так и они исчезли.
– Хорошо, спасибо. А что приключилось с вашим помощником?
– Помер негодник. Даже учиться нашему делу не стал взял и помер.
– Сам помер или его убили?
– Сам! Слабый, видимо, здоровьем был. Прямо у дверей темницы и помер. Прям как не человек. Разве ж так умирают. Умирать нужно…
– На его теле были раны или следы насильственной смерти? – перебил словоохотливого палача Уильям.
– Не было, ваша милость. Если бы такие были, я бы точно обнаружил их сразу. Просто шел и помер, негодяй.
– Хорошо, мы поняли вас, Грехт. Вам предстоит дело. В темницу отвели вашего конта. Он отказался сотрудничать со следствием и принято решение осуществить допрос с пристрастием. Вам нужно поработать по своей специальности и, не калеча конта, добиться от него согласия на сотрудничество со следствием. Вы сможете справиться с этой работой?
– Это моя работа, ваша милость, – скромно ответил плач. – Если позволите я приступлю.
– Хорошо, можете идти. Но за вами присмотрит один мой человек, чтобы конт выжил и вы старались.
– Как прикажете, – поклонился и стал пятиться спиной назад палач.
– Запишите! – приказал Уильям писарю, что обвинения конта сударя Уильяма в убийстве помощника палача оказались неподтвержденными и вызвано это только желанием риньера Рида Неудержимого уйти от ответственности.
– Предлагаю, – обратился он к членам суда, – сделать перерыв на небольшой перекус и потом допросить дочерей конта, – предложил Уильям.
Румбер, скучавший во время допросов, охотно согласился.
Сыщик вышел на площадку лестницы и поманил пальцем шуаня.
– Луй Ко, иди в подвал и проследи за работой палача. Не хочу чтобы риньер неожиданно помер от сердечного приступа.
Шуань согласно кивнул.
– Конечно Уильям, иду туда сразу.
