Мы понемногу учились технологии вкупе с освоением кое-какой студийной техники, и работа постепенно двигалась к концу, пусть даже результат не вполне отвечал вкусам Нормана. Возможно, после ухода Сида Норман рассчитывал, что мы вернемся к более консервативному производству песен. В историю определенно должна войти ремарка, которую во время записи «A Saucerful of Secrets» кто-то от него услышал. Норман сказал, что теперь, когда парни убрали из своей системы лишний элемент, им пора успокоиться и заняться настоящим делом.
В конечном итоге мы расстались с Норманом, хотя он сохранил за собой титул исполнительного продюсера на двух наших следующих альбомах. В начале семидесятых Норман записал две собственные хитовые пластинки под именем «Урагана» Смита («Don’t Let It Die» и «Oh Babe, What Would You Say?»), а также, в июле 1969 года, к собственному восторгу и удовольствию публики, оказался в буквальном смысле вывезен на сцену на мобильном подиуме, чтобы дирижировать оркестром для «A Saucerful of Secrets», когда мы представляли эту композицию живьем в «Ройял-Альберт-Холле».
Заметным вкладом Стива О’Рурка в сессии звукозаписи для «A Saucerful of Secrets» стало празднование в Студии 3 его свадьбы, состоявшейся 1 апреля 1968 года. Стив прибыл туда со своей молодой женой Линдой, после чего несколько их усталых, но по-прежнему веселых гостей решили обследовать студийный комплекс и опробовать кое-какие необычные и интригующие музыкальные инструменты, на которые они там натыкались. По словам Роджера, позднее он обнаружил, что молодая жена Стива спит в рояле. Вскоре после этого сэр Джозеф Локвуд издал указ, запрещающий употребление алкоголя в студиях.
Дизайн конверта альбома «A Saucerful of Secrets» ознаменовал приход к нам Сторма Торгерсона и Обри Пауэлла (известного как По задолго до рождения «Телепузиков») – уже как сотрудников, а не простых наблюдателей. Конверт содержит все политически корректные ингредиенты того периода и свидетельствует не только о потоке идей, что проистекал из их компании «Хипгнозис» (и по-прежнему, уже четвертый десяток лет, проистекает от Сторма, к нашей вящей радости), но также о возможностях Королевского колледжа искусств, где они оба учились на кинофакультете. Там в то время или раньше учились очень многие их друзья, и Сторм с По полагались на ККИ в плане технической поддержки, поскольку никакого бюджета на профессиональные мастерские у них не имелось.
В день выпуска альбома – 29 июня 1968 года – мы играли на первом бесплатном концерте в Гайд-парке вместе с Роем Харпером и Jethro Tull. Получилось просто сказочно: погода была превосходной, атмосфера приятной и расслабленной. Весьма примечательно, что никому не пришло в голову обустроить VIP-зону, и все радостно слились в едином порыве. Плюс к тому в этой демократичной атмосфере нам удалось возобновить знакомство с нашей первоначальной фанатской базой – пусть даже при обильном скоплении публики, – а также с Blackhill, который за все это мероприятие отвечал. Концерт стал нашей первой после расставания возможностью снова поработать с Питером и Эндрю, и отрадно, что никакого тяжелого осадка, похоже, не было. Питер Дженнер говорит: «Концерт в Гайд-парке стал колоссальным удовольствием. Тот факт, что „Пинк Флойд“ там играли, доказывает: между нами не было никакой затаенной враждебности. Обе стороны вели себя вполне по-джентльменски. Царило взаимное уважение».
Я думаю, счастливые воспоминания о том концерте остались у всех зрителей – и в особенности у тех, кому хватило ума взять напрокат лодки на озере Серпентайн. Да, им было толком ничего не видно, но, поскольку концерт проходил днем, световые эффекты все равно отсутствовали. Впрочем, общее настроение уловили не все: говорят, журнал «Мелоди мейкер» получил немало звонков от встревоженных фанатов, которые желали знать, во сколько им обойдется поход на бесплатный концерт.
Вскоре мы снова отправились в Штаты – через десять месяцев после нашей первой катастрофической вылазки за океан. Перед отъездом Брайан навестил нас и объяснил, что в порядке формальности мы должны подписать соглашение с другим агентством – так гастроли пройдут легче. Роджер почуял неладное и подписал лишь потому, что контракт был всего на полтора месяца. Его подозрения оправдались. Два дня спустя мы узнали из газет, что агентское и менеджерское подразделения бизнеса Брайана за 40 000 фунтов проданы NEMS Enterprises, старой музыкальной компании Брайана Эпстайна, которой ныне владел и управлял Вик Льюис.
Портреты в студии EMI.
Вик вел музыкальный бизнес по старинке (чему вполне соответствовали его усики в ниточку и набриолиненные волосы). Нас препроводили на встречу с этим великим человеком в его грандиозную контору в фешенебельном районе Мейфэр. В полном ужасе мы слушали гордый рассказ Вика об альбоме, который он лично составил из песен The Beatles, аранжированных на его вкус с использованием струнных. Далее он предложил подвергнуть такой же обработке Pink Floyd. Что это было – угроза, обещание или шутка? Не в силах понять, мы лишь нервно переглядывались.
Мы подписали контракт с агентством, однако про менеджмент Брайан забыл, и соответствующее соглашение мы не подписывали. Это дало нам рычаги для извлечения из NEMS некоторого объема налички (великой утешительницы артистов, как я давно уже убедился). Мы также потребовали дать вольную Стиву О’Рурку, который тоже переходил в NEMS, чтобы он стал нашим персональным менеджером.
Теперь Брайан уверяет, что главной причиной продажи агентства стало предписание врачей изменить стиль жизни и снизить рабочую нагрузку, поскольку он страдал от язвы. Однако Брайан, к его чести, все-таки сознавал важность нашего второго американского турне и затратил немало энергии на его осуществление.
Было – и по сей день остается – фантастически важно достичь успеха в США, как в плане продажи пластинок на столь колоссальном рынке, так и в плане концертов. Однако забастовка американских диспетчеров воздушного транспорта привела к тому, что сравнительно небольшие гастроли вылились в большую драму. Поскольку рабочие визы опять задерживались, нам пришлось прибыть в Штаты туристами, затем по-быстрому смотаться в Канаду (туда-обратно, потому что мы не могли себе позволить остаться там на ночь) и уж тогда получить все нужные документы посреди серии концертов в клубе «Сцена» Стива Пола в Нью-Йорке. Этот полуподвальный клуб на углу 47-й улицы и 6-й авеню был известной нью-йоркской концертной точкой и, несмотря на свои крошечные размеры, стал для нас идеальной стартовой площадкой. В качестве дополнительной приманки подключили группу Fleetwood Mac, которая несколько вечеров выступала на разогреве, хотя я совершенно не помню, как нам удавалось менять аппаратуру между сетами. Бесплатный бар для музыкантов компенсировал скудные гонорары. С нью-йоркскими температурами летних ночей и низкими потолками атмосфера в клубе царила накаленная. На волне перкуссионного творчества, а также, надо полагать, бесплатных напитков Роджер заработал себе несколько скверных порезов на ладонях, швыряя стаканы в гонг во время «Set the Controls». После его стычки с бас-гитарой Vox в клубе «Чита» на наших первых гастролях кровопускание в Америке, похоже, вошло у него в привычку.
