Вот как. Даже русским, то есть словенским, владеем. И неплохо.
– Со мной говори, приор! – по-ромейски скомандовал Сергей.
Настоятель удивился. Поглядел на Сергея, который был на полголовы ниже крупного и дородного священнослужителя и представлялся тому мальчишкой, потом на длинноусого грозного Шибреня…
– Со мной говори, приор, не зли меня! – прошипел Сергей, глядя снизу вверх на растерявшегося настоятеля. – Я знаю, что отсюда за стену ведёт подземный ход! Ты покажешь, где он!
– Ложь! – И увидев, как ладонь Сергея легла на рукоять сабли, поспешно поправился: – То есть, тебя ввели в заблуждение, господин! Нет никакого хода!
Однако что-то мелькнуло в хитрых коричневых глазках. И рука дёрнулась, стиснула ткань облачения. Теперь пальцы разжались, но первый рефлекторный жест «красноречив».
Неужели сразу в цель? Вот и не верь после этого в удачу.
– Что ж, тогда придётся самим искать, – равнодушно произнёс Сергей. – И по-словенски: – Шибрень, отправь человека в крепость. Нам понадобятся люди, чтобы всё тут обыскать, – и снова по-ромейски: – Приор! Именем наместника я забираю это святилище. Тебе и твоим людям надлежит покинуть его! Немедленно!
Ишь ты! Аж затрясся.
– Не должно так поступать… Ваш архонт обещал неприкосновенность…
– Никто к вам и не прикоснётся, – с лёгким оттенком брезгливости произнёс Сергей. – У нас мужеложцев нет. Мы знаем, что здесь есть подземный ход. И мы его найдём сами, раз тебе о том неведомо. Или ты заодно с врагами? – Сергей снова положил руку на меч.
– Как можно! – воскликнул испуганный настоятель. – Это же проклятые иудеи!
Сергей мог бы напомнить, что под этими проклятыми иудеями настоятель и жил до прихода русов. Но не стал.
Что творилось в голове у настоятеля, Сергей понимал. Пускать язычников в святой храм тому категорически не хотелось. Даже если те не найдут подземного хода, то наверняка отыщут много… другого.
Сергей решил подлить в огонь настоятелевых опасений горючего маслица.
– Хороший дом, – сказал он, обращаясь уже к Шибреню. – Вот там, – кивок в сторону алтаря, можно печь поставить, а там, если отгородить, то запросто десятка три коней поместится.
Настоятель потерял дар речи. Только рот открывал и закрывал. Молча. Столпившиеся на некотором отдалении монахи загудели, как потревоженные пчёлки.
– Ну, чего ждём? – недовольно бросил Сергей. – Или ты решил прямо сейчас обет молчания принять? Так я могу помочь. Язык отрезать.
Роль мученика и нестяжателя упитанному ромейскому иерею была не близка.
И он не усомнился, что этот молоденький скиф способен без колебаний лишить его языка.
– Пожалуй, господин, я мог бы помочь найти то, что ты ищешь. Есть у меня одно предположение…
Предположение, как же. Следы на известковой пыли однозначно говорили, что потайным ходом пользовались совсем недавно. Но вслух уличать настоятеля во лжи Сергей не стал. Глянул многозначительно… И поблагодарил за помощь.
И впрямь помог. Самостоятельно они тайную дверцу вряд ли бы нашли. Дальняя стена в тёмном подвале. Четыре каменных блока, совершенно не отличавшихся от прочих. Чтобы вынуть каждый, потребовались усилия пары крепких мужчин. Да и то лишь после того, как извлекли крепёжные стержни.
В общем, Рёрех мог не опасаться, что кто-то извне может проникнуть по этому ходу в город. Со стороны подземного хода вышибить эти блоки можно только тараном. Ну или расковырять зубилом этак за полгодика.
– Мы можем остаться в храме? – не без трепета в голосе поинтересовался настоятель.
– Оставайтесь, – позволил Сергей. – И богослужения можете проводить. Разрешаю.
Отмахнулся от неискренних благодарностей, попросил Шибреня оставить здесь, в подвале пару отроков: присмотреть. И ещё двух – в самой церкви. На всякий случай.
И уже уходя, не удержался, бросил провожающему его настоятелю:
– Недурной у тебя храм, приор. Не Айа-София, но многим константинопольским церквям не уступит.
И покинул собор, предоставив настоятелю гадать, кто таков этот юный варвар.
Оказалось, камни были только на самом верхнем уровне. Ниже пошла глина и ход существенно расширился. Сергей впервые, наверное, искренне порадовался, что его нынешние габариты существенно уступают прежним. Тот, прежний, наверняка застрял бы.
Не сказать что было легко, но спустя час или около того (под землёй время идёт иначе), они выбрались на поверхность.
Выход был сделан грамотно – в расщелину между камнями. Если не знаешь, то снаружи и не заметишь. Сергей с удовольствием вдохнул морской вкусный воздух и посторонился, пропуская Машега.
Отдышались, отряхнулись. Пора двигаться дальше, то есть добраться до лодок. Вернее, до конкретной лодки. Сергей ещё со стены наметил маршрут. И даже лодку подходящую приглядел. Её хозяевам не повезло. Стрелами побили. Тела так на берегу и остались. Хоронить мертвецов хузары не стали. Но самое главное, там же остались и брошенные вёсла.
Спрятавшись в тени скал, друзья дождались, когда зайдёт луна, и только тогда рискнули двигаться дальше. В гавани, которую им предстояло пересечь, хузар не было, но разъезды их время от времени проезжали. Один такой пришлось пережидать в воде, погрузившись по подбородок и держа над самой водой тулы со стрелами и луки в налучах. Намокнут, они остатанутся без главного оружия.
Обошлось. Разъезд их не заметил, хотя проехали всадники в каких-то двадцати метрах. Лошади тоже чужих не учуяли: вонь рыбы, гнилых водорослей и мертвечины прятала все прочие запахи.
Сергею вспомнилось, как они вот так же крались вдоль днепровского берега в начале лета… Казалось, с тех пор прошла целая вечность.
Ещё один дозор едва не застал их врасплох. Эти были спешенные и сидели, прислонившись спинами, в перевёрнутой лодке. Двое.
Спасло то, что дозорные глядели в сторону крепости. Ну и то, что Сергей с Машегом крались очень-очень тихо, а слабые звуки скрадывал рокоток прибоя.
Плохо, что устроились вороги совсем близко от намеченной Сергеем лодки, а беззвучно её в воду не спустить.
Значит, от дозорных придётся избавиться.
Глаза привыкли к темноте, и головы хузар в островерхих пастушьих шапках виделись вполне отчётливо.
– Твой тот, что дальше, – шепнул Сергей на ухо Машегу.
Оба разом выпрямились с уже наложенными на тетиву стрелами.
Скрип тетивы дозорные услышали наверняка, но отреагировать не успели. Ничего не успели. Бронебойная стрела, выпущенная в упор, пробивает турью кость, не говоря уже о человечьей.
Два глухих удара – и всё. Дозорные как сидели, так и остались сидеть. Только уже мёртвые.
Жаль, стрелы пропали.
