«Не успеваем!» – билась мысль в голове Сергея.
Но они всё же успели. Рискнули и успели. Отыграли метров четыреста. Как раз довольно, чтобы пройти мимо белостенной ромейской базилики, мимо строений и садов и взять круто влево, к пирсам.
Кораблей в гавани было немало. Больших, малых, средних. И людей тоже изрядно. Большое селение. Опять-таки монастырь рядом. Отличный, надо отметить, вид. Пальмы, кипарисы… И люди. Много. Причём издали не понять, что за народ: мирный или военный. Однако каков бы ни был, наверняка – недружественный.
Здесь территория Херсонской фемы.
Не преследуй русов хеландий херсонского стратига, может, и договорились бы. А так – вряд ли. Осталось уповать только на скорость, на неожиданность. И надеяться, что этого будет довольно, чтобы прорваться через береговую и мытную стражу. А когда здешнее начальство поднимет гарнизон, они уже оторвутся и будет уже не важно, присоединятся к военной команде хеландия местные или нет. Сила на стороне ромеев. Подавляющая сила. Так что главное сейчас – время. И как его выиграть, Прастен, похоже, уже придумал.
Хеландий начал снижать скорость. «Боец» – нет.
Прастен принял решение. Сергей видел: ему трудно. Драккар для него – живое существо. Всё равно что бросать коня галопом в колючие заросли.
Но выбора не было. «Боец» шёл вдоль причала, не сбрасывая хода, сминая и топя пришвартованные суда. Все суда были небольшими (Прастен правильно выбрал причал), и «Боец» уверенно подминал их крепким дубовым носом, но всё равно от каждого удара драккар содрогался и скрипел, будто стонал. И Прастен слышал этот стон сквозь хруст и треск гибнущих кораблей, сквозь испуганные и возмущённые вопли моряков. Кто-то из них прыгал в воду, кто-то выскакивал на причал…
Прастену на чужих моряков плевать. На его лице застыла гримаса боли. Как будто не чужие суда, а доски «Бойца» ломались с оглушительным треском.
Понятно, и для драккара самоубийственный бросок по телам чужих кораблей не прошёл даром. Упругие доски, способные выдержать удары штормовых волн, не сломались, но разошлись. Меж щелей сочилась вода, осадка драккара увеличивалась буквально на глазах. Корабль тонул…
Но это было уже не важно.
Русы, бросив вёсла, скидывали со спин щиты и прыгали через борт, который опускался всё ниже. Край фальшборта почти сравнялся с уровнем причального настила, когда Прастен, последним, соскочил на пирс. Соскочил и занял положенное место – на острие.
– Бегом!!!
Полсотни ног разом ударили в доски причала. Собравшаяся на берегу толпа шарахнулась в стороны. Никто не попытался остановить русов, хотя Сергей ещё с моря насчитал не менее трёх десятков вооружённых.
Русы действовали так быстро и слаженно, что командиры фемных воев, как и надеялся Сергей, не успели отреагировать. Если, конечно, здесь были командиры, а не только мытари для сбора налогов.
Сначала – по ровной утоптанной дороге вдоль реки. Потом – вверх по узкой и извилистой тропе. На такой десяток может удержать сотню. Этого десятка нет, и некому остановить русов.
Встречные шарахались в стороны, спрыгивали со склона. Вот спихнули вниз осла с огромными корзинами. Осёл возмущённо заорал, из корзин посыпались глиняные горшки.
Сергей и Машег бежали последними. С луками в руках. Считай, налегке. Да и устали они меньше, чем остальные. Зато пыли им доставалось больше, чем другим.
Когда хеландий наконец-то причалил, русы уже были довольно высоко, а «Боец» лёг на морское дно. Только мачта торчала из воды.
Что удивительно, погони не было. Почему – непонятно. Но – радовало. Русы вымотались так, что еле ногами перебирали. Вроде и бегать – не грести, другие мышцы работают, а вот…
Встали на ночь у мелкой речушки. Вокруг – виноградник. Ягоды почти поспели, но на них никто не налегал. Вот только поноса в их положении не хватает для полного счастья.
Бодрыми оставались только Сергей с Машегом. Они и занялись ужином. Сначала набили стрелами рыбки, а потом наткнулись неподалёку на овечью отару и купили у пастуха за серебро двух ярок. Могли бы и даром взять, но тогда пастуха пришлось бы убить, а это ни к чему. Лишний след. Тем более что пара молодых хузар, за которых выдали себя Сергей с Машегом, ни с русами, ни с нурманами никак не ассоциировалась.
Ночь здесь хороша. Тёплая. Духовитая. Цикады стрекочут, мышки летучие попискивают, насекомых кусачих почти нет. Зато звёзд – не счесть.
Сергей лежал на спине, глядел в небо и думал тоже о хорошем. Старался во всяком случае. Так-то хорошего мало. Драккар они потеряли, нурманы, которых надобно отыскать – непонятно где. А может, и вообще домой ушли. Самкерц – в осаде, и там наверняка всё плохо. А тут ещё, кроме хузар, на русов и ромеи херсонские ополчились. Тяжко.
Но это – стратегически. А так-то Сергею было хорошо. Могли сегодня запросто на дне морском оказаться. Ушли чудом. И во многом благодаря его, Сергея, сообразительности. Чем не повод для гордости? Не для князь-воеводы, а для отрока Варта, понятное дело.
– Машег, спишь?
– Не-а.
– О чём думаешь?
– Домой хочется, – и душераздирающий вздох.
Сергею тоже стало грустно. Подумалось: у Машега родня есть. Пусть и далеко, но свои, семья. А его семья… Вот Рёрех разве что.
Но Рёрех – далеко. И вполне может так выйти, что и не свидятся больше никогда. Падёт Самкерц и…
– Скучаешь по своим?
– Да.
Ещё один вздох.
– Ты счастливый, – сказал Сергей. – У тебя есть родня.
И почувствовал, как хузарин сжал его руку:
– Ты брат мне, – проговорил он негромко. – Знай.
Утро не принесло радости. Сергея, только-только сдавшего дозор и намеревавшегося поспать ещё пару часов, разбудил собачий лай.
И то были не пастушьи псы. Гончие.
«Завтрак отменяется», – подумал Сергей, наполнив флягу водой из родника и освободив место отроку из киевских со смешным прозвищем Хомячок.
Крупный такой хомячок, пудов на шесть.
– Под сотню! – сообщил всем, в том числе и Сергею, спрыгнувший со скалы гридень из киевских норегов по имени Фроди Ржавый. Киевский-то киевский, а по камням лазал не хуже обитателя вестфольдских фьордов.
– Уходим, – скомандовал Прастен.
И они побежали. Сергею вспомнилось, как ещё недавно, год назад, гоняли их, детских. Подъём и бегом.
Красивая земля – Крым. Щедрая. Зелёные горы, синее море, солнце, сады, виноград. Не одну тысячу лет живут здесь люди. Не одну тысячу лет люди убивают друг друга. Собственно, люди везде это делают там, где им, людям, есть что делить. Землю, женщин, власть… А иногда просто так. Потому что могут.
Погоня – внизу. До неё – метров восемьсот по тропе, змеящейся по склону. Сверху кажется – ромеи еле-еле ползут. Но на самом деле преследователи бегут быстро. А рвущиеся с поводков псы могли бы бежать ещё быстрее, если бы их спустили. Вот только люди – не кабаны. Догонят их собачки – недолго проживут. Секунды три.
