Видя, что у него нет ни малейшего шанса уломать Маргариту, сквайр оставил всякие попытки уговорить её. Улыбка на его лице сменилась звериным оскалом.
—Ты пойдёшь со мной наверх, и плевать, хочешь ты того или нет, — пригрозил он. Сквайр кивнул в сторону Лувеля, и тот подошёл к двери, чтобы задвинуть засов.
Теперь Маргарита поняла преступные намерения гостей и принялась звать на помощь.
— Haro! Aidez–moi! Haro! (Аро! Помогите! Аро!)
Но никто не услышал криков Маргариты. По крайней мере, никто не пришёл ей на помощь. Николь забрала всех слуг с собой в Сен–Пьер–Сюр–Див. А за толстыми каменными стенами и запертыми дверьми вопли Маргариты вряд ли были услышаны в соседней деревушке, где замёрзшие селяне забились в свои лачуги, поближе к очагу.
Не обращая внимания на крики жертвы, словно зная, что никто не придёт к ней на помощь, двое мужчин потащили Маргариту к лестнице. В отчаянии она ухватилась за тяжёлую придверную скамью, пытаясь удержаться на месте. Но мужчины оторвали её от скамьи и, заломив ей руки, потащили прочь.
Когда они волокли её к лестнице, Маргарите удалось вырваться, и она рухнула на каменный пол. В отчаянии она громко поклялась, что расскажет мужу о совершённом насилии, и он со своими друзьями отомстит за неё.
Не обращая внимания на столь грозное предупреждение, Ле Гри яростно схватил её за руки и рывком поставил на ноги, а Лувель сзади обхватил Маргариту за талию. Вдвоём они вынудили её подняться по каменным ступеням, в то время как она не прекращала кричать и вырываться.
Когда им наконец удалось втащить Маргариту наверх, Лувель помог хозяину втолкнуть её в ближайшую комнату и закрыл за ними дверь, оставив сквайра наедине с Маргаритой.
Ле Гри нагнулся, чтобы расшнуровать башмаки, а Маргарита, мгновенно воспользовавшись этим, вырвалась и, подбежав к окну, отчаянно попыталась открыть его и позвать на помощь. Сквайр вскочил и бросился к ней.
Отпрыгнув от окна, Маргарита бросилась к двери в противоположном конце комнаты, пытаясь скрыться за ней.
Но Ле Гри в несколько скачков пересёк комнату и, перепрыгнув через кровать, перекрыл Маргарите путь к отступлению.
Ле Гри сгрёб Маргариту в охапку и грубо швырнул на кровать. Сдавив ей горло лапищей, он расшнуровал башмаки и стянул штаны. Маргарита отчаянно брыкалась и пиналась, но сквайр так плотно сжимал её шею, что свет померк у неё в глазах, и ей показалось, он вот–вот сломает ей позвонки.
Склонившись над кроватью, Ле Гри сорвал с Маргариты накидку и задрал ей юбки. Но едва он разжал пальцы на шее женщины и навалился на неё, она принялась так усиленно извиваться, что справиться с ней одному было уже невозможно.
Крича и ругаясь, что не видал ещё такой строптивой бабы, Ле Гри громко позвал своего сообщника:
— Лувель!
Дверь распахнулась, и в комнату вбежал Лувель.
Схватив Маргариту за руки и за ноги, они бросили её на кровать лицом вниз. Маргарита, измученная неравной схваткой, чувствовала, что её покидают силы. С помощью каких–то верёвок или разорванной на полоски ткани, которые они не то нашли в комнате, не то предусмотрительно принесли с собой, мужчины связали непокорную жертву.
Но даже привязанная к кровати, Маргарита продолжала кричать и звать на помощь. И тогда, чтобы заставить её замолчать, сквайр сорвал с головы свою кожаную шапку и затолкал ей в рот.
Связанная и с кляпом во рту, Маргарита едва могла сделать вдох. Измученная длительной неравной борьбой, почти лишённая воздуха, она чувствовала, что силы уже на исходе, ей казалось, что ещё чуть–чуть, и она задохнётся.
СЦЕНА ИЗНАСИЛОВАНИЯ
Мужчина крепко держит женщину, обнажённый меч у него на поясе прозрачно намекает на то, что будет дальше. Романтика Роз, миниатюра. Бодлеанская библиотека, Оксфордский университет, МС. Дус 195, фол. с 61.
Лувель встал рядом на страже, Маргарита сопротивлялась, как могла, несмотря на путы и кляп во рту, сквайр же совершал над ней грязное насилие, «удовлетворяя свою похоть против её воли».
Когда всё закончилось, Ле Гри приказал слуге освободить Маргариту. Лувель, всё это время находящийся в комнате, подошёл к кровати, чтобы развязать её, осторожно ослабляя веревки или полоски ткани, выполнявшие роль пут.
Освобождённая Маргарита так и осталась лежать на кровати, сотрясаясь в рыданиях и прижимая к телу разорванное платье.
Застегнув ремень и зашнуровав обувь, Ле Гри потянулся к кровати, чтобы забрать шапку, всё ещё тёплую и влажную от слюны Маргариты.
Сквайр расправил шапку и хлопнул ею по бедру, сверху вниз глядя на жертву.
— Мадам, если вы проболтаетесь о случившемся, то будете навеки обесчещены. Если об этом проведает ваш муж, то, скорее всего, убьёт вас. Храните молчание, и я тоже обещаю молчать.
Маргарита не отвечала, потупив взор.
— Я буду молчать, — наконец, после длительной паузы промолвила она срывающимся голосом.
Сквайр с облегчением выдохнул.
Маргарита гордо подняла голову и зло сверкнула глазами в сторону сквайра.
— Но не надейтесь, долго это не продлится, — презрительно добавила она.
Сквайр сердито посмотрел на неё сверху вниз.
— Шутки в сторону, Маргарита. Вы здесь одна, а у меня куча свидетелей, которые могут поклясться, что сегодня я был в другом месте. Можете быть уверены, я не оставил следов.
Сквайр достал из–за пояса небольшой кожаный кошель, тот мягко звякнул в его ладони.
— Вот, — произнёс он, швыряя кошель на постель рядом с Маргаритой.
Маргарита потрясенно смотрела на него сквозь слёзы.
— Мне не нужны ваши деньги! — выкрикнула она. — Я требую справедливости, и я её добьюсь! — Схватив кошель, она запустила им в сквайра. Звякнув, кошелёк приземлился на полу у ног насильника.
Ле Гри ничего не ответил. Подняв кошель, он сунул его за пояс и принялся натягивать перчатки.
— Может, влепить ей пощёчину для острастки, сир? — подал голос Лувель.
Внезапно Ле Гри резко развернулся и изо всех сил хлестнул сообщника по лицу кожаной перчаткой. Ошарашенный Лувель так и застыл на месте с открытым ртом, схватившись за кровоточащую щёку.
— Убери свои грязные лапы от дамы, — прорычал Ле Гри.
Произнеся эти слова, он вышел и скрылся за дверью. Лувель, стараясь не встретиться с Маргаритой взглядом, выскользнул из комнаты вслед за хозяином.
Маргарита слышала, как их шаги гулким эхом разносятся по коридорам опустевшего замка, затем скрипнула распахнутая дверь и с грохотом закрылась. У Маргариты, измученной и подавленной выпавшими на её долю испытаниями, не осталось сил даже подняться с постели. Она лишь слышала, как хрустит гравий под сапогами чужаков внизу, во внутреннем дворе. Шаги постепенно стихли, и она вновь осталась одна в объятиях тишины.
