АПЕЛЛЯЦИЯ
Апеллянт, стоя на коленях и с поднятым мечом в присутствии королевского двора, подаёт прошение государю. МС. фр. 2258, фол. с.2. Французская национальная библиотека.
Теперь следовало дать делу ход. Из Венсенского замка в столичный Дворец правосудия был отправлен гонец с письмом, скреплённым королевской печатью. В окружении готического великолепия Дворца правосудия на берегу Сены нанятые Парламентом клерки составили официальный вызов Жаку Ле Гри, которого рыцарь назвал ответчиком по делу. Затем вызов был передан другому гонцу для отправки в Аржантан или любое другое место, где бы ни находился нормандский сквайр.
Получив вызов в Париж, Жак Ле Гри, вероятно, не столько удивился, сколько встревожился. Граф Пьер уже обращался к королю с просьбой не принимать апелляцию Карружа. Но дотошный рыцарь добился–таки королевской аудиенции, и последовавший за этим официальный вызов, предписывающий Жаку Ле Гри срочно явиться в Париж, нельзя было проигнорировать.
Прибыв в столицу, Жак Ле Гри срочно встретился со своим адвокатом. Главным защитником Ле Гри был Жан Ле Кок, довольно известный и пользующийся популярностью адвокат. Ле Кок делал кое–какие заметки по делу в своём профессиональном дневнике, изложив там аккуратной юридической латынью некоторые полезные свидетельства и факты. Этот дневник, один из старейших сохранившихся журналов судопроизводства, содержит ценные замечания как о самом процессе, так и о характере сквайра, поскольку Ле Кок записывал туда собственные умозаключения о своём подзащитном по результатам личных бесед.
На момент процесса Жану Ле Коку было около тридцати пяти лет. Сын известного адвоката Жана Ле Кока, он унаследовал не только имя и профессию отца, но и его тесные связи с королевским семейством. Среди клиентов Ле Кока младшего были брат короля Людовик Валуа и могущественный дядя монарха, герцог Филипп Бургундский.
Возможно, в защитники Жаку Ле Гри Ле Кока выбрал Парламент, как это часто случалось с делами, возбуждёнными по апелляции. А может, семейство Ле Гри или граф Пьер целенаправленно избрали Ле Кока из–за его близости к королю, чтобы защитить сквайра, оказавшегося в сложной ситуации.
Вскоре Ле Кок обнаружил, что защищать обвинённого в изнасиловании сквайра — задача не из лёгких, к тому же Ле Гри не во всём следовал его советам, упёршись уже в самом начале, когда адвокат посоветовал ему воспользоваться правом на «привилегии духовенства».
Поскольку Жак Ле Гри был не только сквайром, но и духовным лицом — членом некоего священного ордена, человеком образованным, он мог уйти из–под юрисдикции парижского Парламента и требовать передачи дела в Церковный суд, где ни о каких дуэлях не могло быть и речи. Ле Кок вспоминал, что лично давал клиенту подобные рекомендации, чтобы защитить его от риска быть убитым на дуэли.
Но, как писал в своём дневнике расстроенный адвокат, сквайр «в резких выражениях отказался», отвергнув совет Ле Кока, не желая «помочь самому себе». Ле Гри, возможно, твёрдо стоял на своём, потому что собственное тщеславие не позволяло ему выставить себя трусом, особенно теперь, когда его дело слушалось в королевском суде и о нём уже судачила вся Франция.
Как только Карруж подал королю апелляцию, а Ле Гри прибыл в Париж по вызову Парламента, обоим следовало выполнить ряд формальностей, чтобы должным образом подготовиться к вызову. Каждому следовало позаботиться о длительном проживании в столице и прочих мелочах с этим связанных. Рыцарь, конечно же, должен был послать за Маргаритой, либо лично явиться за ней, если та ещё не прибыла в Париж. В течение последующих нескольких месяцев жизнь обоих учатников дуэли будет полностью поглощена процессом, который неумолимо надвигался, и вскоре полностью выйдет из–под их контроля.
Как любой юридический процесс, дело было не только трудоёмким, но и затратным, и рыцарь с его шатким финансовым положением немало рисковал. Истцы в подобных процессах нередко занимали у друзей и знакомых, либо брали кредиты для покрытия текущих расходов. Однако семья сквайра была богаче, да и граф Пьер, скорее всего, выражал готовность помочь своему любимцу, рыцарь же явно не имел таких средств, и вряд ли друзья выстраивались в очередь, стремясь прийти ему на помощь. Но на данном этапе процесса, когда в воздухе повис вопрос о дуэли, на карту было поставлено нечто гораздо более значимое, чем деньги.
В конце весны — начале лета 1386 года рыцарь и сквайр получили официальные письма с приказом явиться во Дворец правосудия, чтобы предстать перед королём и членами Парламента. Датой явки было назначено 9 июля, понедельник. Спустя почти полгода после предполагаемого преступления Жану де Карружу наконец предстояло встретиться со своим обидчиком и перед лицом верховного судьи Франции обвинить сквайра в ужасном преступлении против супруги, предложив доказать свои обвинения в честном поединке. Рыцарь долго ждал этой минуты, но всё ещё не было гарантии, что, бросив вызов, он получит реальный шанс сразиться со сквайром. Последнее слово останется за Парламентом.
Место, где проходила процедура вызова, было одним самых высоких зданий Парижа. Дворец правосудия, фактически комплекс зданий в северной части острова Сите, был воздвигнут в начале 1300‑х годов как главная королевская резиденция, однако теперь там располагался Парламент, и король посещал его лишь по важным государственным делам. В его северо–восточной части на берегу реки высилась, отбивая каждый час, Королевская часовая башня, построенная Карлом V. Три другие башни дворца, Сезар, Аржан и Бонбек, выстроились вдоль западного берега реки. Южнее дворца, соединяясь с ним крытым переходом, во всём великолепии возвышался Сен–Шапель.
Утром 9 июля рыцарь и сквайр по отдельности, разными путями прибыли во дворец. Жан де Карруж прибыл с востока, где он проживал на улице Сен–Антуан, рядом с дворцом епископа и дворцом Сен–Поль. Жак Ле Гри приехал с запада, где он остановился вместе с графом в его дворце Алансон, расположенном в не менее престижном квартале, среди множества прочих дворцов знати, сгрудившихся под сенью Лувра. Противники прибыли в сопровождении своих адвокатов, присяжных, родственников и друзей.
ДВОРЕЦ ПРАВОСУДИЯ
В июле 1386 года Жан де Карруж вызвал Жака Ле Гри на дуэль. Король и его окружение наблюдали церемонию в Большом зале, примыкающем к двум башням справа. В центре высится Королевская часовая башня. Архивные фотографии, Coll. M. A. P.© CMN, Париж.
Каждый со своей свитой перешли с правого берега на Сите по Большому мосту — деревянному мосту на загнанных в речной ил сваях, миновали Королевскую часовую башню на противоположном берегу и прошли через дворцовые ворота с восточной стороны острова.
Здесь им пришлось пробиваться через шумную толпу на Кюр–дю–Май — просторной площади, на которую, казалось, высыпал в этот день весь парижский люд. Адвокаты с истцами пробирались к Парламенту, расталкивая суетящихся у лавок купцов, торгующихся покупателей, просящих милостыню нищих и многочисленных зевак, наблюдающих со стороны за этой бесконечной городской суетой. К болтовне и сплетням собравшихся, крикам торгашей примешивалась железная поступь марширующих солдат и причитания закованных в кандалы заключённых, ведомых на казнь.
