Теперь пришла очередь держать слово обвиняемому сквайру. Стоя лицом к истцу, он набрал в лёгкие побольше воздуха и заговорил как можно громче, чтобы слышали все.
— Справедливейший из королей, благочестивейший из государей и великий самодержец, я, обвиняемый Жак Ле Гри, решительно отрицаю и отметаю все выдвинутые против меня обвинения, особенно заявление Жана де Карружа о том, что в третью неделю января или в любое другое время я якобы вероломно познал его жену, мадам Маргариту де Карруж, в месте, именуемом Капомесниль или в любом другом. Я также готов поручиться честью перед лицом вашего величества, что упомянутый рыцарь грязно и нечестиво лжёт, и все его обвинения лживы и порочны. Призывая в свидетели Господа и Пресвятую Деву, я клянусь доказать свою правоту поединком, без всяких оправданий и прошений о помиловании, в любом месте, которое укажет суд и ваше величество, наш верховный судья и владыка.
Затем сквайр склонился и подобрал лежащую у его ног перчатку. Это тоже было частью священного многовекового ритуала. Обвиняемый должен был поднять и зажать в руке перчатку (лёве э прандр), показывая, что он принимает вызов и готов доказать свою правоту в смертельном поединке на Шамп–клоз, если так решит суд.
После того как оба обменялись репликами и изъявили желание биться, магистраты, посовещавшись, вынесли официальный вердикт (арре), определяющий дальнейшие события: будет ли дан вызову ход или нет. Магистрат, назначенный докладчиком по этому делу, объявил о решении суда, используя выверенные юридические формулировки.
— Выслушав обе стороны в лице истца рыцаря Жана де Карружа с одной стороны и ответчика Жака Ле Гри — с другой, судом предписано: обеим сторонам (истцу и ответчику) изложить представленные факты и доводы в письменном виде и предоставить их суду в виде аффидевита, по рассмотрении которого, тщательно изучив и взвесив аргументы обеих сторон, суд вынесет свое законное решение.
Парламент приказал провести официальное расследование (онкет) обстоятельств данного дела. Каждая из сторон конфликта должна была предоставить письменные показания, тщательно изучив которые, суд решит, насколько правомерна эта дуэль.
Видимо, рыцарь остался доволен решением Парламента. По крайней мере, пока, ведь его прошение было рассмотрено. Его вызов положил начало официальному расследованию, которое может закончиться тем, что в итоге Верховный суд разрешит дуэль. Однако Парламент редко одобрял подобные поединки, и вот уже более тридцати лет не разрешал судебные дуэли по факту предполагаемого изнасилования.
Жак Ле Гри, по–видимому, был не в особом восторге. Адвокат Жан Ле Кок убеждал его избегать всяческого риска, связанного с дуэлью, сославшись на привилегии духовенства, но Ле Гри решительно отказался от подобной возможности уйти из–под юрисдикции Парламента. Теперь ему придётся подчиниться следствию и принять его исход.
Суд позаботился о том, чтобы рыцарь и сквайр постоянно находились в пределах досягаемости, пока проводится дознание. Парламент мог заключить обоих в тюрьму, но предоставил им свободу передвижения внутри городских стен, взяв с них клятву. Каждый должен был поклясться, что «явится по первому зову в назначенный день, час и место». Если бы кто–то из них сбежал из Парижа или не явился по вызову, то немедленно был бы отдан приказ об аресте клятвопреступника. Неявка или попытка побега расценивались как доказательство вины, с последующем осуждением и казнью.
Чтобы гарантировать свою явку при повторном вызове в суд, каждый должен был назвать шесть поручителей из числа знатных дворян, а те, в свою очередь, поклясться, что принудят его явиться, если в этом возникнет необходимость. В отчёте за 9 июля перечислены имена двенадцати человек, которые взяли на себя эту торжественную обязанность. Все они были представителями высшей знати, и многие из них славились своими ратными подвигами во благо Франции.
Главный поручитель рыцаря, граф Валериан де Сен–Поль Люксембургский был довольно близок к престолу и являлся прославленным ветераном многих королевских кампаний, включая победу над фламандцами в битве при Рузбеке в 1382 году. Один из главных поручителей сквайра — Филипп Артуа, граф д'Э, недавно вернулся с дядей короля Луи Бурбоном из Гаскони, где они воевали с англичанами.
Маленькая армия рыцарей и прочей знати, выступивших в качестве поручителей, наглядно демонстрирует, как эта ссора успела расколоть французское дворянство, лишь стоило вестям о ней достигнуть ушей монарха и королевского двора. Двенадцать поручителей, каждый из которых принадлежал к влиятельным семейным кланам и имел собственное окружение, многократно умножили число людей, причастных к противостоянию «Карруж — Ле Гри». К этому времени ссора уже стала причиной жарких споров при королевском дворе, участники которых или их родовитые семьи успели принять чью–либо сторону ещё до начала официального расследования. Вскоре дело вызовет большой резонанс не только во Франции, но и выплеснется далеко за пределы королевства. То, что некогда начиналось, как местный спор в Сеньоральном суде Нормандии, быстро превратилось настоящий спектакль, разыгравшийся на французских подмостках.
После встречи в суде лицом к лицу Карруж и Ле Гри развернулись друг к другу спиной и покинули Дворец правосудия в окружении собственной свиты, вернувшись в свои покои в разных концах Парижа. Отныне им предстояло тщательно подготовить показания, чтобы Парламент мог продолжить расследование. Если после изучения предоставленных доказательств суд отклонит апелляцию рыцаря, вердикт графа Пьера останется в силе, и сквайр избежит наказания по предъявленным ему обвинениям. Но если Парламент даст добро на дуэль, фактически аннулировав графский вердикт, у Карружа появится шанс доказать свои обвинения, сойдясь с обидчиком в поединке один на один, и Ле Гри придётся вновь доказывать свою невиновность, в этот раз уже при помощи меча.
6
СЛЕДСТВИЕ
Едва Парламент объявил о начале следствия, Жан де Карруж и Жак Ле Гри принялись строчить показания. Согласно требованию суда, все доказательства должны быть предоставлены в письменном виде. Хотя женщинам того времени было запрещено самим выдвигать обвинения по уголовным делам, достоверно известно, что Маргарита дала показания, как главный свидетель по делу, поскольку в официальном протоколе говорится, что «некоторые сведения были получены из показаний под присягой вышеупомянутой Маргариты на суде». Действительно, мадам Карруж прошла черех «тщательные, многократные допросы и дознания» относительно выдвинутых ей обвинений против сквайра.
Жак Ле Гри ехидно заметил, что Маргарита тем летом явилась во Дворец правосудия и предстала перед королём и членами Парламента, подобно своему отцу, вызванному туда сорок лет назад, чтобы ответить на обвинения в государственной измене. Ле Гри уверял следствие, что «никогда не виделся и не разговаривал с этой женщиной, за исключением единственного раза в Нормандии (в доме Жана Креспена два года назад) и сейчас, в присутствии короля и судей», в качестве обвиняемого. Таким образом, Ле Гри, прежде чем его увели судебные приставы, мог видеть Маргариту в самом начале следствия, когда она должна была принести присягу перед Верховным судом. К началу следствия, в середине июля, Маргарита была уже на шестом месяце беременности, что превращало её публичные появления перед Парламентом в настоящую пытку.
