МОНФОКОН
Тела убитых в судебных дуэлях выволакивали за стены Парижа и вывешивали на огромной каменной виселице, она хорошо видна здесь за сжигаемыми еретиками. МС. фр. 6465, фол. 236. Французская национальная библиотека.
Тела казнённых преступников должны были болтаться на виселице до тех пор, пока их плоть не обгложут падальщики, а кости не выбелят солнце и ветер. Высокая каменная стена с запирающимися железными воротами не позволяла друзьям или родственникам забрать тела, а врачам выкрасть трупы для анатомических опытов. Но ввиду большого количества претендентов, «желающих» повисеть на Монфоконе, трупы здесь надолго не задерживались, поэтому тела просто бросали в яму под виселицей, без всяких обрядов и церемоний, предшествующих христианскому погребению, здесь казнённых преступников ждало лишь ледяное забвение в общей безымянной могиле.
Жан Фруассар, один из летописцев тех времён, составивший по дуэли подробный отчёт, нисколько не сожалеет о горестной и позорной судьбе сквайра, закончившейся на Монфоконе, считая виселицу и общую могилу достойными «наградами» за преступление. Фруассар рисует сквайра «человеком скромного происхождения, что вознёсся по милости Фортуны, как и многие ему подобные. Но стоит таким взлететь, считая, что весь мир лежит у их ног, как Фортуна швыряет их обратно в грязь, и они падают ещё ниже, чем были до этого».
По мнению Фруассара, грязь, в которую госпожа Фортуна швыряет сквайра, это эквивалент земли, на которую сражённый Ле Гри был повержен мстительным рыцарем во время поединка, а также олицетворяет пол, на который Жак бросил беззащитную даму, прежде чем грязно над ней надругаться. Таким образом, падение сквайра воплощает собой справедливость, как с поэтической, так и с обывательской точки зрения. Летописец намекает, что, де, одна госпожа наказала сквайра за ужасное преступление против другой. Хоть Фортуна и слепо правит миром, но под её колесо неотвратимо попадают как грешники, так и праведники, порой возгордившиеся снова становятся смиренными, в этом великом порядке вещей и состоит суровая правда жизни.
10
КРЕСТОВЫЙ ПОХОД
И МОНАСТЫРЬ
Установленный Жану де Карружу пенсион и назначение его королевским камергером были не единственными достижениями рыцаря после победы над Жаком Ле Гри. Спустя два месяца после дуэли парижский Парламент присудил рыцарю дополнительную выплату в размере шести тысяч ливров золотом. Согласно арре от 9 февраля 1387 года, эта сумма должна была компенсировать «расходы и ущерб», понесённые сквайром в ходе судебного разбирательства. Шесть тысяч ливров, выплаченных из имущества убитого сквайра, значительно увеличили боевые трофеи рыцаря. Но даже убив врага, отстояв свою честь, избавив супругу от сожжения, получив королевские подарки и всеобщее признание вкупе со щедрой наградой за понесённые потери, рыцарь не был полностью удовлетворён.
После смерти Ле Гри бо́льшая часть его земель перешла во владения графа Алансонского, в том числе и Ану–Ле–Фокон, поместье, проданное графу отцом Маргариты в 1377--м, а в 1378--м подаренное Ле Гри. Тогда, спустя пару лет женившись на Маргарите, Жан де Карруж, понял, что Ану–Ле–Фокон ускользнуло от него в лапы соперника, и начал судебный процесс по его возвращению. Но граф Пьер получил королевское одобрение на свой подарок, аннулировав требование вассала. Теперь же, расправившись с соперником на дуэли, Жан де Карруж вновь намеревался вернуть этот злополучный клочок земли, считая, что иначе его месть будет несовершенной.
Карруж даже пытался использовать часть присуждённой ему компенсации в шесть тысяч ливров, чтобы выкупить злополучное поместье. Новая тяжба за Ану–Ле–Фокон продлилась почти два года. Но в итоге процесс завершился с тем же результатом, что и предыдущий: Карружу было отказано в его просьбе на основании вполне законных притязаний графа Пьера на означенные земли. 14 января 1389‑го парижский Парламент постановил, что Ану–Ле–Фокон по праву принадлежит графу Алансонскому, навсегда отбив у рыцаря охоту к подобным спорам. Спустя годы это поместье перейдёт во владение внебрачного сына графа Пьера.
В своё время это поместье стало яблоком раздора между Жаном де Карружем и Жаком Ле Гри. Чувствовал ли рыцарь, получив такой укорот, что его месть удалась не до конца? И что значило Ану–Ле–Фокон для Маргариты? Она пострадала от действий Жака Ле Гри гораздо больше, чем её супруг. Пережив ужасное надругательство, унизительный процесс, стресс во время дуэли, была ли она заинтересована в возвращении поместья, когда одно его название воскрешало в её памяти те жуткие воспоминания, о которых она пыталась забыть всю оставшуюся жизнь?
В течение нескольких месяцев после дуэли Маргарита, возможно, была рада отвлечься от всех этих травмирующих воспоминаний и сеньориальных претензий на земли и богатства, посвятив себя заботам о сыне, родившемся незадолго до поединка. Мальчик был назван Робером в честь отца Маргариты Робера де Тибувиля и был её первенцем, по крайней мере, первым ребёнком, упомянутым в летописях. Двое его братьев родились несколькими годами позже.
По мере взросления в Нормандии Роберу, должно быть, приходилось жить с клеймом довольно сомнительной славы своих предков. Его дед дважды предавал французского короля и едва не лишился головы за государственную измену, а родной отец дрался на знаменитой дуэли с соперником, обвиняемым в изнасиловании его матери. И, несмотря на расхожее мнение тех времён о невозможности зачатия в результате изнасилования, ходили слухи, что Робер, родившийся после долгих бесплодных лет брака своих родителей, был на самом деле побочным сыном Жака Ле Гри. Тем не менее, как первенец Жана и Маргариты, Робер должен был унаследовать львиную долю состояния своих родителей.
Хоть Жан де Карруж и проиграл тяжбу за Ану–Ле–Фокон, его победа на ристалище принесла ему заслуженное признание и награды, столь долго ускользающие от него при графском дворе в Аржантане, ведь теперь все его амбиции были перенесены в высшие сферы, к королевскому двору в Париже. Спустя несколько лет после дуэли Жан становится одним из королевских рыцарей. 23 ноября 1390 года король Карл пожаловал Карружу четыреста франков золотом, как одному из кавалеров ордена Почётного Легиона. Куда уж до этого какому–то Жаку Ле Гри, который был всего лишь королевским сквайром? Устранив соперника на дуэли, Карруж словно занял его место при королевском дворе.
Вступив в круг приближённых к королевской особе, Жан стал получать важные поручения. В 1391--м он отправился в Восточную Европу, чтобы собрать там ценные сведения о вторжении османов. Не так давно Великий султан вторгся в Венгрию, и над всем христианским миром вновь нависла угроза исламизации. Разведывательная миссия в Турции и Греции «была поручена Бусико–старшему, маршалу Франции, и сиру Жану де Карружу». Тот факт, что имя Карружа упоминается наравне с маршалом Бусико, свидетельствует о том почёте и уважении, которым рыцарь пользовался теперь при французском королевском дворе.
