— У меня отец умирал. От рака, — с трудом выдавил слова, которые ненавидел произносить вслух. — Денег на лечение не было. И тут это предложение пришло. Согласился, не раздумывая. А дальше ты знаешь. Плен. Пытки. Дроу. Я бы подписался на это всё, если бы даже знал, что меня ждёт, но я давно уже не могу связаться с одним человеком, который должен был быть моим мостиком на ту сторону. Я даже не знаю, как он там. Помогла ли операция? А если нет? Я заперт тут, и делаю всё, чтобы отвлечь себя. Все эти квесты, мобы… А голос внутри. Этот ублюдочный голос, который всегда произносит самые дерьмовые слова, что мы никогда не хотим слышать. Который говорит, что у нас ничего не получится. Что мы ничего не стоим. Это блядский гремлин возникает и тихонько шепчет: «Ты же знаешь, что твой отец умер. Сам подумай, каковы были шансы. На его то сроке. А тебя даже рядом не было. Ты же знаешь, что он умер совсем один. Хорошо, если рядом медсестра оказалась, но явно же это случилось посреди ночи. И никто не разделил с ним последний миг. Да. Ты бросил его.»
Слова лились из меня, как из порванной фляги. То, что я носил в себе с самого момента погружения. То, что боялся сказать хоть кому-то, тем более себе самому. Потому что, если произнести это вслух, слова станут реальностью.
Я почувствовал касание её кисти на своей. Удивлённо перевел взгляд и замер. В свете костра, ночных звёзд, в грохоте барабанов и в пьяном хмелю она была прекрасна. Совершенна.
На расстоянии ладони от меня мягко горели янтарные глаза. Ветер колыхал её волосы. Остро очерченные скулы придавали ей сходство с мраморной статуей. Не с теми, что изображали гедонизм, мягкость и уязвимость. С Афиной Палладой, с Артемидой — с олицетворением внутренней силы и храбрости. С отказом опускать руки и сдаваться. Каково это потерять возможность ходить и всё равно жить дальше? Выгрызать себе лучшую жизнь? Я не знаю.
Фурия раскрыла рот, чтобы что-то сказать. И я хотел бы списать это на опьянение, но не могу. Это было моё решение.
Я поцеловал её.
На миг исчезли окружающие нас звуки. Я забыл, что нахожусь в игре и что я не в своём теле. Я забыл про тяжесть в груди, сомнения и страхи.
От неё пахло чем-то сладким и острым. Диким и опасным. Бесконечно далёким и невероятно родным. Если бы резкий горный ветер можно было заключить в клетку из плоти, на свет появилась бы она.
Насколько неприступной порой выглядела Фурия, настолько же тёплыми и мягкими оказались её губы. Она поддалась всего на мгновение. Ответила мне, и я утонул. Внезапно что-то настойчиво надавило мне на грудь, отодвигая. Разрывая поцелуй. Я осознал, что это её ладонь.
— Не надо, — негромко сказала она. — Всё слишком… сложно.
Хотел бы я подобрать какие-то идеальные слова, чтобы передать ей всё, что я чувствовал и думал. Однако она уже поднялась и ушла в темноту.
А я остался сидеть у костра. Один.
Глава 11
В стойбище не имелось постоялого двора, но на ночь меня пустила какая-то старушка. Кажется, местная жрица. Сказала, что вождь просил обо мне позаботиться. Я думал, что не смогу уснуть, одолеваемый мыслями, но стоило голове коснуться шкуры и валика на полу её шатра, как меня вырубило.
Прощание вышло скомканным. Мы явно оба ощущали себя по-дурацки.
— Куда ты теперь? — спросил я, вместо того чтобы задать тот вопрос, что по-настоящему волновал меня.
Ты жалеешь о том поцелуе?
— На запад. В Империю света. Обещала кое-кому, что помогу восстановить его доброе имя. А ты?
— На юг вдоль реки. В столицу. Нужно отыскать способ снять проклятие на шахте, плюс ещё кое-что нарисовалось.
— Понятно… — протянула девушка, смотря на медленно поднимающееся рассветное солнце. — Будь осторожен. Чаще смотри по сторонам. Если та сучка пошлёт убийц, они могут найти тебя и в Элдертайде.
— Аналогично. Я никогда не был на том материке, но сдаётся мне оркам там не сильно будут рады. Если понадобится помощь, дай мне знать. И я приду.
Орчанка кивнула и протянула мне руку. Я пожал её, на миг задерживая её ладонь в своей. И понял, что не хочу отпускать ее. Ни руку, ни Фурию. Как жаль, что жизни плевать, что мы хотим.
Она сломала печать свитка, исчезая во вспышке телепортации, которая должна была перенести её в Вальденлоу, откуда ходили суда на юг Корлэнда. Я бы и сам ускорил путешествие свитком, но по реке до Элдертайда можно было сплавиться за два дня, а денег я потратил уже изрядно, чтобы убить Истраля и Теспиана. Пришлось затянуть пояса.
Орки объяснили, куда мне нужно двигаться, чтобы сесть на попутную баржу. И я простился со стойбищем, которое подарило мне одну из самых странных и запоминающихся ночей в Виашероне.
* * *
Два дня плавания запомнились мне мало. Точнее хождения, ибо плавает говно в проруби, о чём мне хмуро буркнул капитан судна — жилистый безухий орк. Где он потерял свои лопухи я не стал уточнять, хотя было бы любопытно послушать эту историю.
Курт развлекался, носясь без продыху везде, путался под ногами, но в целом вызывал скорее положительные эмоции у матросов, которые не видели своих семей по несколько недель. За полдня он стал любимцем публики и прилично так разожрался на нехитрых харчах работяг. Те вынуждены были или отталкиваться шестами от дна или браться за вёсла. Единственный парус практически не помогал путешествию. Ветер дул по большей части нам в лицо на всём пути.
Я проводил время, изучая темы в разделе форума, посвящённом архетипу разбойников. Всего в Виашероне на текущий момент открыли около 45 различных классов, но изредка особо усердные или сумасбродные игроки умудрялись отыскать какой-нибудь новый, чаще всего редкий или даже усиленный престиж-класс. Их обычно выдавали за сложные квестовые цепочки и прочее.
Систему разработали предельно простую, вначале ты определялся с архетипом, а с 50 уровня получал возможность выбрать класс. И решение это снова упиралось в то, какой из четырёх архетипов выбрать.
Например, игрок, который стартовал в качестве воина, мог на следующем этапе потянуться к жрецам и стать Рыцарем Смерти или Предвестником рассвета. Либо снова выбрать воинский архетип и превратиться в Дредноута, Юстикара или Варвара. Именно первый архетип определял доступные тебе ветки.
Для сравнения Жрец, сделавший шаг к воинам с 50го уровня, мог трансформироваться в Паладина, Серого стража или Древесного хранителя, но никак не в Рыцаря смерти.
Поскольку я сразу начал с Разбойника, теперь получил доступ к десятку различных классов — сплаву с Магами, Жрецами, Воинами. Либо мог остаться на тропе Разбойника и апгрейднуть себя до Убийцы или Рейнджера.
По первости этот массив информации ошарашил, но после перечитывания базовых вводных, всё улеглось. Мне оставалось лишь решить, какую роль я хочу выполнять в рейде, ведь всё так или иначе затачивалось под финальный контент Виашерона. Можно стать, как советовал Шило, Убийцей и выдавать лучший урон по одной цели. Для боссов это полезно. Или спекнуться в Повелителя зверей через маго-ветку и натравливать кучу четвероногих на всех вокруг. Говорят, хорошо шухер наводит в ПВП и боях, где полно адов.
