Задача: найти все 5 частей и разгадать скрытую в них загадку 3/5.
Закончив изучать послание Финика и свалившиеся апгрейды, я на миг задумался.
Не могу не согласиться с тобой, хоббит. Шмотки мы перерастаем слишком быстро, а вот способности, заклинания и навыки остаются с нами навсегда. Быть может звание самого известного разбойника Виашерона ты получил не просто так.
Нацепил новые наплечники взамен старого барахла. Сразу солидный буст по всем параметрам.
Итак, куда дальше? Наверное, пора навестить Ордена Алого Рассвета.
Достав из инвентаря предпоследний Свиток телепортации, мысленно сконцентрировался на нужном мне городе — Ластхельме. Вспышка переноса, и тёмная пещера сменилась закатными улочками столицы Оснии.
Мощённый брусчаткой проспект, обилие горожан — люди, эльфы, табакси, хоббиты и гномы шествовали по своим делам. Выглядели до невозможности занятыми.
Улица действительно широкая — в ряд запросто проедут три телеги, ещё и для пешеходов место останется. Острые крыши укрыты коричневой и тёмно-красной черепицей. Из дымоходов тянется сизый дым, окутывая верхние уровни туманом. Вдалеке видные узкие башни, поднимающиеся на десяток метров ввысь.
Немилосердно припекало солнце. Хотелось поскорее забиться в тень. Призвав Курта, я отправился куда глаза глядят. Однако перед этим натянул капюшон плаща пониже, чтобы скрыть шею, проверил, что доспехи и маска закрывают кожу целиком. Чёрт его знает, как тут отреагируют на появление дроу.
Мне нужно передохнуть немного, хорошо бы что-нибудь пожевать. Потом можно отправляться в крепость Ордена. Посмотреть, насколько она укреплена. Ночью спокойно пробраться внутрь, отыскать пленника. Приключение на пятнадцать минут. Вошёл и вышел.
Ноги несли меня всё дальше, самовольно выбирая направление. Богатый проспект, усеянный торговыми лавками остался позади. Вокруг простиралась улочка попроще. Не гетто, как Маленький Тархейм в Аскеше, конечно, но здесь явно не сливки местного общества живут.
Дома по обе стороны раздвинулись, открывая мне вид на небольшой фонтан, вокруг которого собрались горожане. Подойдя ближе, увидел причину такого интереса. Перед источником воды выступали уличные артисты — акробаты. Рыжеволосые парень и девушка лет двадцати. Самые обычные на вид, если не считать небольшой смазливости у обоих и острых ушей. Не таких острых, как например, у меня, но длиннее обычных людских. Полуэльфы? Да и про рыжих эльфов я никогда не слышал, тем более с таким количеством веснушек.
Пригляделся к их фреймам.
Марра и Аррам, акробаты, 75й уровень у обоих.
Мужчина подбрасывал и ловил девушку, а та в воздухе совершала замысловатые кульбиты, иногда до трёх кувырков за раз. Вот он подхватил её на руки и воздел над головой. Красавица с огненными волосами напрягла руки, забрасывая ноги над головой. Застыла вытянутой в воздухе стрелой.
— Скажи, сестрица, ты когда-нибудь слышала басню о Глупом Гэвине? — внезапно заговорил Аррам.
— Возможно, братец, напомни-ка мне её сюжет, — пот катился градом по лицу Марры, но говорила она спокойно, словно сидела где-то в кофейне за чашкой капучино.
Пухлый мужик, стоявший по правую руку от меня, судя по запаху корицы и ванили — пекарь, хмыкнул и доверительно сообщил мне:
— Детская сказка, учит ребятню шевелить мозгами.
— Как скажешь, сестрица. Итак, однажды Гэвин — младший сын кузнеца Генри был отправлен отцом в лес, чтобы набрать дрова для его горна. Стоило ему ступить под сень дубравы, как малец наткнулся на обглоданный скелет оленя. «Наверное, умер от старости», - подумал Гэвин, игнорируя засохшую кровь. И пошёл себе дальше искать валежник. Не прошло и пяти минут, как на пути подростка из-под корня ближайшего дерева высунулась змея. Страшно зашипела она, оскалилась, демонстрируя клыки, с которых капал яд.
— Что ты говоришь, братец. Ужас какой! И что, она укусила Гэвина? — безмятежно уточнила девушка.
— Нет, — так же спокойно отозвался Аррам, руки которого начали потихоньку дрожать от напряжения. — Малец поглядел на змею, да и подумал: «Явно не ядовитая, та бы уже давно цапнула.» Обошёл он дерево со змей, да и почесал себе дальше в лес. Глядь, а через триста метров ветер усилился, дождь застучал. Молния, каааак, вдарит в дуб прямо перед нашим Гэвином. Бах! Трах! — изобразил взрыв акробат. — Загорелся он так, что на другом краю леса видно было. А малец замер и подумал себе: «Хорошо, что не в меня попало. А то было бы худо. Где тут валежник набрать? Чтоб отец не заругал.»
— И что дальше? — не выдавая усталости, спросила Марра.
— Идёт значит Гэвин всё дальше. Промок насквозь, впереди ни зги не видно. Внезапно заскользила его нога, и полетел малец прямо в яму. Рухнул со всей дури. Да так неудачно. Повредил щиколотку. Лежит себе в яме, мёрзнет, да всё думает о своём. «Неудача какая. Плохо. Валежник-то я не собрал. Отец ругать будет!». А тут вой раздаётся над его головой. Поднимает наш Гэвин взгляд, а там глядь, на краю ямы стоит волк. Глазищи сверкают, шерсть скаталась, грязный, страшный весь.
— И что подумал Гэвин дальше? — взволнованно уточнила акробатка.
— А это мы уже не узнаем, сестрица. Спрыгнул волк в яму, да вырвал ему глотку.
— Какая страшная история, Аррам. Зачем ты мне её рассказал? — дрожащим голосом спросила девушка.
— Затем, Марра, что в каждой басне есть свой урок. Трижды судьба предостерегала Гэвина, и трижды он мог повернуть назад. Не внял он тем знакам. Потому и поплатился своей жизнью.
С этими словами парень подбросил сестру в воздух. Та совершила сальто вперёд с винтом, разворачиваясь в воздухе на 180 градусов, и мягко приземлилась. Вскинула руки над головой под хлопки публики. Её брат, стоящий с боку повторил этот жест. Медные и серебряные монеты полетели в подставленную чашку. Закинул золотой, чай не обеднею.
Занятно тут у них в Оснии. И представления, и лор. Красота!
В поисках трактира я отправился дальше. Курт молчаливо трусил позади, втягивая в себя новые запахи. Ему, похоже, в Ластхельме понравилось даже больше моего.
Приметил чуть впереди табличку, по форме явно принадлежавшую местам, где кормят и наливают. Поравнялся со зданием, вчитываясь в полустёртое название. «Огненная бочка». Вокруг ёмкости действительно струились языки пламени. Название явно намекало на алкогольное содержимое этой самой бочки.
— Милок, подай милостыню, — раздался скрипучий голос от стены заведения. — Тяжко мне, плохо совсем. Аларис озарит тебя, озарит! Подай монету!
Фигура, почти сливающаяся в закатных тенях, с каменной поверхностью, выдвинулась мне навстречу.
— Держи, бабуль, — протянул я золотой.
Кликуша схватила мою руку с неожиданной силой.
— Давай погадаю, милок. Старая Марта всё видит, всё видит. Всё расскажет. Всё расскажет! Нет, беда. Беда. Вижу. Гневается. Гнева… — голос старухи исказился, теряя пришепётывающую нечёткую интонацию. Набрал громкость, величие.
