— Лер, это он?
— Угу, — кивнула я, безошибочно угадав, о чем спрашивает приятель.
— Нестандартный какой-то.
— Не то слово.
— Оч-чень интересный, — протянула, присоединившаяся к разговору Полли.
— Это вы о ком? — завертела головой девушка, которая недавно чуть не упала на Семена. Она так и осталась стоять возле нас и, похоже, уже полностью освоилась в иномирной компании.
— Вон о том, беловолосом. Который и на эльфа не очень-то похож. — Алекс указала на эйра, и первокурсница ойкнула.
— Так это же эйр Торэт, — пояснила она, снова смешно округлив глаза. — Берриан Торэт из дома лун…
Договорить она не успела. В воздухе ударом гигантского гонга пронесся низкий, тягучий звук, заглушая ее тихий голос.
Церемония началась.
Воздух над небольшим возвышением, у которого выстроились первокурсники, замерцал и собрался в призрачную сферу, переливавшуюся размытыми, танцующими на ветру перламутровыми бликами. Казалось, перед нами водрузили гигантский стеклянный шар — такой, знаете, со снегом внутри. Этот шар рос, рос, а потом вдруг беззвучно рассыпался, растаял на наших глазах, обернувшись морозным туманом, и оставил на возвышении статную фигуру архимагистра Ларда Анселлуса, знаменитого руководителя не менее знаменитой академии Эртдор.
Ректор откашлялся, шагнул вперед и начал говорить.
Его выразительный, магически усиленный голос эхом разнесся над рядами притихших студентов. А туман портального перехода, вернее, то, что от него осталось, поднялся вверх и накрыл площадь, превратившись в прозрачный, мягко светящийся купол над нашими головами. Теперь все мы оказались внутри того самого огромного рождественского шара. Снаружи завывал ветер, похоже, опять надвигалась метель, а у нас было тихо, тепло, и сверху, в уютном золотистом сиянии, медленно падали крупные, почти сказочные снежинки, но, не долетая до наших голов, таяли.
Удивительно красивое зрелище. Теперь я понимаю, почему церемонию выбора называли также первым зимним праздником. Действительно, праздник.
Вообще, вступительные экзамены во все академии этого мира проводились в одно и то же время — на исходе весны, а потом начиналось подготовительное полугодие. Бывалые студенты отправлялись на каникулы до начала следующего учебного года, то есть до дня осеннего равноденствия. А «новобранцы» старательно занимались, чтобы к первому зимнему месяцу сдать все предметы так называемого нулевого цикла и подготовиться к посвящению. Только после него, определившись с факультетом и направлением магии, они могли называться настоящими адептами.
Обычно первогодки до церемонии жили и учились отдельно от остальных студентов, но на территории своей академии. Для землян сделали исключение. Нас собрали всех вместе, в специальном центре, и только совсем недавно распределили по университетам и академиям этого мира. Мне, Сашке и Сэму «повезло» — мы совершенно неожиданно угодили в элитный столичный Эртдор, хотя остальных рассовали по провинциальным, далеко не самым престижным и популярным учебным заведениям. Да еще и Полин почему-то к нам пристроили.
Нет, мы не возражали. Свои тараканы, у Полли, разумеется, были, куда ж без этого, но, в принципе, она оказалась вполне нормальной девушкой. Просто группы формировались еще на Земле, каждая в своей стране, и уже не менялись. И только наша получилась вот такой, сборной.
Так или иначе, несколько дней назад мы в сопровождении магистра Канаги прибыли к новому месту учебы и теперь наравне с другими первокурсниками готовились обрести каждый «свою» искру, а вместе с ней мантию нужного цвета, а чуть позже — и фамильяра.
Магические помощники имелись у всех адептов Эртдора — привилегия старейшей человеческой академии, — но эльфам, по слухам, доставались самые сильные и необычные из них. Перворожденные гордились своими фамильярами, хвастались ими, как люди титулами и состоянием, устраивали на них самую настоящую охоту и приманивали всеми возможными способами.
Интересно, каких помощников получат мои друзья?
Мне на такое чудо рассчитывать не приходилось, у меня уже имелся один… гм… фамильяр. Ну, если честно, не совсем фамильяр, то есть совсем не фамильяр, но я сама настояла на кандидатуре Марра, и больше помощника мне, увы, не полагалось.
Ничего, обойдусь как-нибудь, все равно выбора не было. Не могла же я бросить зверя одного, в самом деле?
Мэтр Анселлус, между тем, говорил и говорил — о величии родной академии, о том, как всем нам повезло родиться магами, о долге, чести, ответственности и прочем. Замечательно, надо признаться, выступал, продуманно и проникновенно. Купол все также приглушенно мерцал, снег падал, а студенты почтительно внимали речам своего ректора, и мантии их эффектно выделялись на фоне падающего, подсвеченного золотистыми искрами снега.
Особенного хороши были эльфийские плащи — ни единого пятнышка, идеально, безукоризненно белые. Казалось, от них тоже исходит какое-то сияние.
Первородные, что, знают тайное заклинание очищения или специальным магическим «Тайдом» одежду стирают?
Так и чудилось: вот сейчас один из остроухих выскочит вперед, спихнет архимагистра с подиума, выхватит из-за пазухи знакомую разноцветную упаковку, потрясет ею в воздухе и, сверкая профессиональной улыбкой, радостно заорет:
«Вы все еще кипятите? Тогда мы идем к вам!»
Высокородный… как-там-его… совершенно не вписывался в белоснежную компанию своих собратьев. Я в этом еще раз убедилась, осторожно покосившись на эйра. Не то, чтобы меня так уж тянуло на него смотреть, но интересно же, чем он там занимается.
