— Мяо! — басом подтвердил котейшество, окидывая Венирэна оценивающим взглядом. Мол, согласен, и бьют, и рвут, и еще кое-что делают, от чего потом фиг отмоешься.
Даже Ланиэ вставила свои пять копеек, первый раз на моей памяти добровольно присоединившись к Хану и Марру.
— Дом Золотого Листа известен крайней неразборчивостью в средствах. Это касается и представителей правящей семьи, — тоном светской дамы на званом приеме провозгласила она и брезгливо сморщила маленький точеный носик.
И только Берриан проигнорировал мои более, чем прозрачные, намеки, сходу зацепившись за другое.
— Вэн, значит, — повторил он таким ледяным тоном, что у меня зубы от холода клацнули, и я прямо-таки ощутила, как медленно, но верно превращаюсь в сосульку. Даже под пологом, будь он неладен. — Вы уже что называете друг друга по имени?
Нет, ну почему его это прежде всего интересует?
— Дурное дело не хитрое, — пробормотала я почти беззвучно, больше для себя. Но Торэт услышал.
Побледнел еще сильнее, хотя куда уж дальше, лицо заострилось, приобрело какое-то зловещее, хищное выражение. А потом он просто протянул руку, приглашая меня подойти.
Спорить не стала, мне и самой надоело торчать под этим подозрительным щитом, да и к Марру с Ханом хотелось.
За пологом было морозно, ветрено, зябко и неуютно. Я поежилась, и Берриан тут же набросил мне на плечи свой плащ, демонстративно повторив «подвиг» Веника. Потом я как-то быстро, почти мгновенно оказалась позади куратора, а он, спрятав меня за спиной, двинулся к Венирэну, который тоже поднялся при его приближении.
— Эйр Сиар вообще очень забывчив, — неторопливо, подчеркнуто спокойно заговорил Торэт, особо выделив интонацией первые два слова. — Он о многом сегодня запамятовал. О том, например, что нельзя отсекать подопечного от его куратора. Ни при каких условиях. И слишком сближаться с чужим младшим тоже не стоит, особенно если старший не в курсе. А еще эйр Сиар упустил из виду, что за всем этим может последовать.
— Риан, послушай, — по губам «золотого» скользнула примиряющая улыбка. — Я не…
— Иттэ феарнэ наэн, — перебив его, твердо отчеканил Торэт. — Таэд хэнн.
Лицо Вэна закаменело, превратившись в непроницаемую маску, и он ответил глухо, но так же четко и внятно:
— Айэр арсе. Ва хэнн.
А затем эти двое застыли друг напротив друга, как два хищника перед схваткой.
И вот, что любопытно, староэльфийский я теперь худо-бедно знаю, даже зачет сдала на высший балл, а из их диалога поняла лишь несколько слов: запрет… магия… вызов. Но и этого хватило, чтобы напрячься. Фамильяры тоже выглядели обеспокоенными. Хан с Ланиэ тревожно переглядывались, а Марр прижал уши и вздыбил шерсть.
Видимо, пора вмешиваться, пока мальчики бед не натворили. Мне мой «неправильный» нужен живым и по возможности, здоровым. Нам с ним еще лунную магию вместе осваивать, тайны ведьм разгадывать и парные печати изучать.
— Когда я упала в обморок… — произнесла, обращаясь к маячившей впереди спине.
Торэт обернулся сразу — порывисто и стремительно, словно размазавшись в пространстве. Схватил меня за локти. Заглянул в лицо.
— Ты теряла сознание? Как это произошло? Почему? — Его голос внезапно охрип. — Тебе стало плохо? Или кто-то посмел…
Ну вот, теперь он, кажется, готов слушать.
— Я же говорила, эйр Сиар помог мне в одном деле. Мы тут немного пообщались с Илайлин. К сожалению, не так мирно, как хотелось бы. Твоя подруга была настроена крайне воинственно, — начала я, и ладони Берриана, удерживающие меня, налились тяжестью…
Рассказывать пришлось не то, чтобы много или долго, но часто. Сначала Торэту с фамильярами. Потом Элистару, к которому кое-кто, чересчур заботливый, перенес меня Изнанкой, так и не выпустив из своих рук. И еще раз, на бис, — в кабинете ректора. А затем пришлось повторить все снова, уже официально — в присутствии Илайлин, Веника, свидетелей, вернее свидетельниц, и магистра Канаги, формального куратора группы землян. На его участии настояла я, ссылаясь на соответствующий пункт межмирового договора. Чем больше людей, тем лучше, а то от перворожденных в комнате уже не протолкнуться.
Под конец уже стало казаться, что я выучила свою речь наизусть — ночью разбуди, отбарабаню, толком даже не проснувшись. Так что на несоответствиях меня поймать не удалось, как ни пытались.
Говорила четко, ясно, стараясь отключить эмоции и излагать только факты.
Шла. Остановили. Угрожали. Запугивали. Напали неожиданно, без объявления вой… то есть без вызова на дуэль. Сразу затуманилось сознание, поэтому и фамильяров позвать не могла. Как отбилась? Сама не представляю. Счастливый случай. Старшекурсник Венирэн Сиар проходил мимо и вмешался.
Элистар, в свою очередь, вызвал мага-менталиста из Шаррала — контролировать достоверность показаний, ну, и осмотреть меня. Человеческим специалистам он не доверял, те далеко не всегда способны «чувствовать» заклинания перворожденных, тем более такие вот, поверхностные.
Теневик тщательно проверил меня, подтвердил, что воздействие было, но благополучно нейтрализовано, и с важным видом предположил, что у адептки Кольцовой, видимо, иммунитет на легкие ментальные атаки. У людей подобные способности до сих пор не проявлялись, только у эльфов, но девушка же из другого мира…
Тут он многозначительно прервался и присутствующие дружно закивали. Мол, земляне — звери неведомые, наукой пока не изученные, почти мутанты, что с них взять. Только Торэт с Элистаром быстро переглянулись, но слова теневика оставили без комментариев.
Вот и хорошо, пусть будет иммунитет. Докладывать собравшимся о медальоне и своей странной реакции на атаку Илайлин я не планировала. Сейчас, во всяком случае.
Самой бы прежде понять, что к чему.
Подруги Лайли ни молчать, ни отпираться не стали. По-моему, они Элистара боялись больше, чем возможного наказания за нарушение академических правил. Как увидели декана, так и застыли столбиками, преданно глядя ему в глаза — вылитые бандерлоги перед великим и ужасным Каа. А уж когда этот эльфопитон сдвинул брови и суровым голосом потребовал говорить правду, только правду, ничего, кроме нее… В общем, закладывали они свою подруженьку слаженно и со вкусом. Даже в показаниях не путались.
