Поплотнее сжала губы, даже закусила их, чтобы не брякнуть лишнего. Торэт и так на взводе, только тронь — начнет палить во все стороны, как взбесившийся штурмовой автомат.
Берриан вообще сегодня точно с цепи сорвался. Пришел мрачный, злой, едва кивнул на приветствие и тут же приступил к тренировке. Причем, с самого начала задал такой темп, будто за нами полчище маргов гонится с пиками наперевес и колет его в высокородный зад. Все предыдущие занятия по сравнению с этим показались легкой разминкой. Пробежкой трусцой, налегке и позевывая.
Нет, я старалась, честно старалась, но очень быстро выдохлась, отчего и заклинания получались все хуже и хуже. В конце концов, я не гений… Да что там гений — я и маг-то без году неделя. Только начала заниматься, даже не старшекурсница, как сам Берриан, и школу Теней не заканчивала. Он же должен понимать: на таком уровне я пока не тяну.
Собственно, об этом я Торэту и напомнила, и тут же получила в ответ ироничное:
— Противников тоже попросишь подождать, чтобы ты могла, не торопясь, набраться опыта? Разочарую, Младшая: они такой любезности не окажут, наоборот, обрадуются твоей слабости. Тренироваться нужно на пределе сил. За пределом. Только тогда чего-то добьешься. Все, хватит болтать. Занимайся!
В том, что он говорил, имелся смысл, и я, стиснув зубы, кулаки, загнав поглубже раздражение, злость и обиду, занималась…
Занималась…
Занималась…
До подрагивающих ног, до звона в ушах и мушек перед глазами. Но высокородному все казалось мало, не так, не то, он продолжал откровенно придираться, и я сорвалась.
Ровно после его слов:
— Не четвертый сектор, а пятый. Пятый! Сколько можно повторять? Неуклюж…
Тут он запнулся, осознав, видимо, что не стоит продолжать, но было уже поздно.
— Верно, — шагнула вперед, чтобы встать прямо перед ним. Вскинула голову. — Я — неуклюжая человечка. Ты — эльф, идеальный, безупречный, уклюжий, никогда ни в чем не ошибающийся, да к тому же еще и высокородный на всю голову.
Помолчала, глядя в стремительно темнеющие синие глаза, и закончила с горечью:
— Мы опять вернулись к тому, с чего начали, да? Зря я надеялась, что что-то изменится. Думала, у нас договор…
— Договор, говориш-ш-шь?.. — разъяренной коброй зашипел Торэт. — Прекрасно, давай побеседуем о договоре, раз уж сама о нем вспомнила. Так вот, ты… именно ты первой…
— Э-э-э, Лерка, брось, не переживай так, — неожиданно вмешался стрекозел, ловко, на лету, ввинчиваясь между нами, — И вообще не пытайся выяснить, какая бешеная эрпейская оха его укусила. Не связывайся с этим неадекватным длинноухим. Потерпи, осталось совсем немного. Скоро каникулы, поедем в Озерный клан, вот там и отдохнешь. Погуляешь… Нагуляешься… Расслабишься… гм… вволю.
Хан мечтательно помахал ладонями, обрисовывая в воздухе нечто подозрительно-непонятное. Видимо, то самое, которое «вволю».
— Что? — мгновенно подобрался высокородный. — Куда ты собралась? С кем?
Отреагировать я не успела. Стрекозел будто только и ждал этого вопроса — взлетел выше, забил крыльями перед моим носом, заслоняя от куратора. Сам же и ответил:
— Как это, куда? К рыжику нашему в гости. К Ноару, то есть. Ну, и к его родителям, разумеется. Как и планировали.
Торэт окаменел. А я, честно признаться, оторопела. Ведь договаривались же с Ханом пока молчать? И с каких пор Ноарвир Калвайс стал для него «нашим рыжиком»?
Можно было, конечно, предположить, что мелкий случайно проговорился… брякнул ненароком, второпях. Сначала я так и решила, а потом заметила, как стрекозел хитро косится на Берриана, и волей-неволей закрались нехорошие подозрения.
А фамильяр крыльями потрепыхал, крутанулся вокруг своей оси и добил:
— Кстати, Лер, хорошо, что твой длинноухий спросил, с кем поедем. Напомнил. Я тут подумал… Сэма возьмем. Обязательно. Тебе без него не обойтись, я-то знаю.
И вот эта простая, в сущности абсолютно безобидная фраза оказала на Торэта чрезвычайно странное действие. В мрачных как бездна, глазах заполыхало черное пламя, а за спиной начала разрастаться знакомая уже тень. Похоже, высокородный дошел до точки кипения — вот-вот взорвется, только вместо пара наружу выплеснется нечто темное, опасное, разрушительное. А потом он опустил ресницы, глубоко вдохнул… выдохнул, и все неожиданно исчезло. А Берриан глаза опять открыл и произнес спокойно-спокойно так, бесстрастно, даже безмятежно:
— Валерия, нам надо поговорить.
Обвел взглядом притихших фамильяров и твердо добавил:
— Наедине.
И эта его сдержанность, а еще «Валерия», вместо привычного «младшая», показались вдруг страшнее, чем тень и бездна вместе взятые.
— Хозяин!
Ланиэ, видимо, тоже что-то почувствовала, рванулась к Торэту, но не успела я обрадоваться неожиданной поддержке, как Хан ловко перехватил ее. Прямо в полете. Притянул к себе и что-то зашептал на ухо, быстро, горячо.
— Уверен?
— Еще бы.
Феечка с сомнением посмотрела на меня… на Торэта… снова на меня… хмыкнула в ответ на решительный, энергичный кивок стрекозла, помялась немного и отступила.
— Мррра-ооо-ууу, — внезапно выдал Марр.
— Согласен. И это тоже, — ничуть не смутившись, подтвердил Хан и повернулся к высокородному. — Слышишь, эльф? Только попробуй ее обидеть.
И мне:
— Мы будем неподалеку, Лер. Только позови, придем сразу.
Затем они открыли Изнанку и исчезли.
Да-да, вот так просто взяли и испарились, оставив меня вдвоем с подозрительно невозмутимым Торэтом. Ушли и даже не обернулись — все, включая предателя-кота.
На полигоне воцарилась тишина.
Берриан не спешил начинать обещанный разговор, и я, пользуясь паузой, шагнула к нише в стене, под специальный силовой «душ». Поток чистой магической энергии светящимся столбом обрушился сверху, но даже сквозь вихрь проносившихся мимо радужных искр, я продолжала видеть лицо эльфа, который, в свою очередь, тоже смотрел прямо на меня. Только на меня. Не отрываясь.
«Душ» мгновенно очистил тело и одежду, подпитал внутренний резерв — пусть совсем чуть-чуть, но мне хватило. Исчезла противная слабость, и сердце перестало тяжелым молотом грохотать в груди.
