И столько гордости и любви было в его голосе, что я невольно улыбнулась. А когда огляделась, потеряла дар речи — ничего более прекрасного, целостного и гармоничного в жизни не приходилось видеть.
Не зря этот город назвали жемчужиной гор. Он располагался на небольшом живописном плато в окружении почти отвесных скал, словно горошина на дне чашки. Но если на Земле скалы — в основном, безжизненный камень, то здесь на них росли деревья, кусты, ползли вверх, вьющиеся растения, усыпанные крупными яркими цветами. А между ними стекали вниз потоки воды.
Маленькие ручейки, весело прыгающие с камня на камень, бурлящие водяные каскады, огромные водопады, стремительно несущиеся к своей цели. Все они вливались в широкую реку, которая огибала острова, соединенные ажурными мостами. Странно, но при таком количестве падающей воды, здесь все должно тонуть в нескончаемом шуме, однако вокруг царила тишина, прерываемая лишь щебетом птиц.
Покой, умиротворение, величие, гармония — так бы я описала это место.
Мы находились на верхней площадке самого высокого здания. Наверное, это и был дворец. Хотя не только он — все дома в городе поражали своей изысканностью и красотой.
— Великолепно… — выдохнула я, потому что слов, чтобы описать переполнявший меня восторг просто не находилось.
— Я рад, — шепнул Риан, наклоняясь к самому уху, опаляя дыханием висок. — Для меня очень важно, что ты оценила красоту этих мест.
— Оценила, — подтвердила я. — А почему здесь так тихо?
— Посмотри внимательнее.
Синие глаза лукаво блеснули. Высокородный улыбнулся, очень светло, искренне, отчего стал внезапно похож на озорного мальчишку.
Сначала я ничего не заметила, но чем дольше вглядывалась во все, что нас окружало, тем больше подмечала деталей. Перила, арки, здания, деревья, мосты и даже вода сияли. Их словно чем-то посеребрили. А еще искорки — крошечные, меньше песчинки, почти неприметные, что летали повсюду.
— Что это?
— Рильи — порождение лунной магии. Они много чего могут, например, поглощают лишние звуки. Днем, на солнце, рильи почти не видны, но ночью, когда все залито лунным светом, они сверкают так ярко, что все вокруг становит сказочно-прекрасным. Сама увидишь, чуть позже.
Мне это место и без лунной магии казалось волшебным, но Торэту я верила на слово, хотя не отказалась бы увидеть все собственными глазами.
Подставила раскрытую ладонь одной из мерцающих точек. Риан подхватил ее снизу, поддерживая, мягко провел пальцами по запястью, и татуировка запульсировала, отзываясь на прикосновение. Мгновенно возвращая нас в реальность.
Меня ведь пригласил не просто глава одного из эльфийских Домов, а отец Берриана.
Его отец…
Риан мгновенно заметил перемену в моем настроении, скользнул взглядом по нашим скрещенным рукам, развернул меня лицом к себе и решительно произнес:
— Нужно поговорить.
— Надо, — согласилась я.
Сама же и начала первой, торопливо и путано, проглатывая окончания слов, обрывая фразы. Волнуясь.
— Татуировки… Они опять изменились, заметил? Они все время меняются… обновляются, перестраиваются, а нам до сих пор ничего о них не известно. Уже все книги в библиотеках перерыли — в нашей, академической, и в других. Никакой информации. Мы все еще не знаем, чем это закончится. К чему печати нас приведут? На что заставят согласиться? От чего отказаться? Уверена, эйр Торэт тоже это понимает. Он глава Лунного Дома и твой отец, его сомнения вполне естественны. Кому понравится, что его наследник связан непонятными узами с человечкой, иномирянкой, а теперь выяснилось, что еще и ведьмой — ко всем остальным ее недостаткам. Я бы на его месте…
— Лера…
Движение вперед — и Торэт поймал мое дыхание, прерывая сбивчивую речь поцелуем. Сначала осторожно, точно касался бабочки и боялся помять ей крылья. А дальше все настойчивей и нетерпеливее, притягивая к себе, раскрывая мои губы. Отдавая, забирая, обещая…
Потом, через некоторое время, когда горы вокруг нас перестали предательски вращаться, и мы немного пришли в себя, произнес, глядя мне прямо в глаза:
— Я совру, если скажу, что мнение отца не имеет для меня никакого значения. Имеет. Огромное. Но что бы он ни думал и ни говорил, мою позицию изменить не в силах. Я уже все для себя решил. Я хочу быть с тобой, Лера. Всегда, в любом случае. Ты стала частью меня, впиталась под кожу, заполнила собою все. Я и сам не заметил, как это случилось. Вредная, дерзкая, упрямая… Искренняя, верная, отважная… Моя ведьма… Только моя. Ты нужна мне. Я не хочу жить в мире, где нет тебя. Без тебя. И печати тут ни при чем. Это просто символ, всего лишь татуировки на коже. Даже если они однажды исчезнут, для меня ничего не изменится.
Он перехватил мою ладонь, сжал на мгновение и приложил к своей груди, туда, где лихорадочно, неровно билось его сердце.
— Атара ванима, фьелла
Ты в моем сердце, фьелла.
— Я… — запнулась, подбирая слова, и Риан тут же приложил палец к моим губам, вынуждая замолчать.
— Не надо, не говори ничего. Ответишь, когда будешь готова. Я подожду. Только не очень долго думай, ладно? Сама знаешь, терпением я не отличаюсь.
Шальная улыбка, еще один поцелуй — жадный, собственнический, опаляющий — и Торэт, отступив, потянул меня за собой.
— Не стоит заставлять главу клана ждать, а то Элистар сейчас явится нас подгонять. Ну и проверить заодно, что тут творится без его ведома.
И уже перед самой лестницей. Тихо и твердо, как клятва:
— Не бойся. Я никому не позволю тебя обидеть. Но, убежден, отец и не станет этого делать. Он пригласил тебя, чтобы поговорить… договориться. Возвращение ведьм — вот что его беспокоит сейчас больше всего. Ты мне веришь?
Ответ вырвался сам собой, практически мгновенно:
— Да.
— Тогда идем…
Спуск по витой лестнице, похожей на диковинное переплетение вьющихся лиан… Рука Риана на моей талии, поддерживающая, оберегающая, придающая уверенности… Маленькая уютная площадь, залитая светом… И мы вошли в длинный тоннель из деревьев — гибкие белые стволы-стены и свод из переплетенных ветвей с крупными серебристыми цветами.
