Золотой замолчал, разглядывая клубы черного дыма, в котором до сих пор тонула моя рука.
— Да умели раньше творить магию. Столько веков лунные хранили фальшивку, как родовую святыню. И ведь хватило вложенной в нее энергии, чтобы не вызвать подозрений и даже начать ритуал… Кстати, о ритуале, — хмыкнул он. — Когда дневник и медальон оказались в моих руках, я поначалу не представлял, что с ними делать. Силы, которой обладала Кинсалор, у меня не было, ее запретных знаний тоже. Но потом в нашем мире появилась ты, Лера, и через какое-то время у меня созрел план, как с твоей помощью добиться того, чего я больше всего жаждал. Обрести власть и отомстить лунным, из-за которых мой клан столетиями прозябал в нищете и безвестности.
Венирэн победно осклабился. А я… Я давно уже поняла, что театральное представление, которое он здесь организовал, ничем хорошим для нас с Торэтом не закончится.
Золотой нуждался в публике, которая не бурными аплодисментами, а своим ужасом и отчаянием подтвердит его величие, ум, незаурядный талант. А потом он всех свидетелей просто уничтожит, чтобы никому не рассказали об услышанном.
И дальнейшие слова Сиара подтвердили мои догадки.
— Я сразу догадался, кто ты, Лера. Слишком много было деталей, нюансов, подсказок. Да и дневник Кинсалор помог. Она единственная из всех знала, что Верховная носила под сердцем ребенка Даэрона. Наследница двух магий… Представляешь, какие дети у нас родились бы? С ведьминской, лунной и золотой магией. Они сами открывать бы межмировые порталы, добывали кеотх, дали эльфам новые магические силы и возможности. И, в конце концов, диктовали бы всей империи перворожденных свою волю. Если умело воспользоваться шансом, перспективы открываются феерические.
Вэн снова повернулся ко мне.
— Да, я собирался на тебе жениться, Валерия. Все делал для этого. Ухаживал, предлагал свой эллоэн. Даже выманил ночью в парк и послал грозовых элементалей, чтобы потом, в самый последний момент, спасти, как и полагается благородному герою, получить твое восхищение и благодарность. Но мне помешал Торэт. Он все время мешал. И эти ваши парные татуировки… Да-да, мне и о них известно. Думаю, если бы не он, — неприязненный кивок в сторону Риана, — рано или поздно ты влюбилась бы в меня. И все сложилось бы замечательно. Ты сама все испортила, девочка. Жаль… Ты ведь мне даже нравилась. Действительно, нравилась. Теперь пеняй на себя.
Лицо Венирэна исказила гримаса ненависти. Он подался вперед и заговорил отрывисто, возбужденно:
— Планы пришлось срочно менять. Но я нашел решение, благодаря дневнику Кинсалор, разумеется. Мне нужно было лишь, чтобы ты прошла инициацию, а потом явилась сюда и начала обряд. С инициацией справилась Илайлин… Глупая моя сестренка, ее так легко удалось обмануть, спровоцировать на нападение, умело разжигая обиду, ревность тщеславие. Ну, а то, что лунные уговорят тебя провести ритуал, я не сомневался. Знал и об исследованиях их магов, и о твоей странной привычке всех жалеть. И вот вы здесь, друзья мои. И я здесь. Знаете, почему?
Сиар выдержал театральную паузу, будто ожидал, что мы ответим, не дождался, ухмыльнулся и продолжил:
— После начала обряда все предметы, с ним связанные, и их владельцы оказываются в цитадели, где бы они прежде ни находились. Я ждал этого и держал артефакт все время при себе. Когда ритуал дал сбой из-за фальшивого амулета, магия выдернула меня из комнаты и перенесла сюда. Вот так…
Он подкинул на ладони медальон перед самым лицом Риана, словно дразнил его. Снова сжал в ладони.
— А сейчас давай доведем дело до конца, дорогая. Не беспокойся, я буду объяснять, что делаю. Ах, да… Если надеешься на помощь ведьм, то зря. Во время обряда они исполняют роль свидетелей и не имеют права вмешиваться, даже если бы хотели. Ритуал начался, его никто и ничто не в состоянии остановить. Это как взрыв фаербола. Магия, запустившая процесс, на сам процесс уже не влияет. Смотри…
Венирэн протянул кулак с медальоном к клубам черного дыма, и плотное вязкое облако исчезло, уступая место прежнему яркому пурпурному сиянию.
Моя рука дернулась —амулеты встретились, столкнулись и переплелись, превращаясь в горячий светящийся сгусток. По руке заструилось тепло, согревая, освобождая из ледяного плена. Теперь я могла шевелиться — правда, очень вяло, еле-еле. Покосилась на Риана. Он тоже «оттаял», но от слабости едва держался на ногах.
— Не советую двигаться, — не глядя на нас, предупредил золотой. — Торэт здесь лишний, поэтому обряд высасывает из него энергию, а, поскольку вы связаны, то из тебя тоже. Так что береги свои силы. Они мне еще понадобятся.
Сияние над чашей постепенно гасло. Шар, который до этого вращался между нашими ладонями, стал медленно опускаться на дно и уменьшаться в размерах.
— Медальоны слились, став единым амулетом, — торжественно произнес Венирэн. — А теперь самое главное, Валерия…
Он неожиданно наклонился и крепко стиснул мою ладонь.
— Ты напоишь его кровью… Своей бесценной кровью, в которой бурлит магия лунных и ведьм. Когда последняя капля покинет твое тело, амулет превратится в артефакт-ключ, способный самостоятельно открывать порталы. Любые. Межмировые в том числе. Об этом я тоже прочитал в записях Кинсалор. Она мечтала принести в жертву дитя Улитты и Даэрона. Я, можно сказать, выполняю волю предков, а она священна. Мне жаль, девочка, но это необходимо. Ты пожертвуешь собой, подарив мне уникальный артефакт, и я уйду порталом, так же, как пришел. Здесь, в цитадели, найдут лишь ваши тела и решат, что вы погибли во время ритуала. Такое, увы, случается. Ну, как тебе мой план? Оценила элегантность решения? Жаль, что кроме вас об этом никто не узнает.
И Венирэн, выхватив из-за пояса небольшой кинжал, полоснул меня по запястью — тому самому, с татуировкой.
Руку пронзила острая боль. Я охнула, и одновременно со мной рядом сдавленно застонал Риан. Согнулся, будто его ударили под дых, тяжело привалился к краю постамента, нависая над чашей.
— Вот мы и проверили еще одно предположение Кинсалор, — тоном опытного университетского профессора изрек золотой. — Парные печати — это не только общая сила, но и общая слабость. Чем сильнее партнер, тем больший откат и урон он получает. Так что ты сейчас фактически убиваешь Торэта, Валерия.
Очередная безумная, шальная, почти пьяная улыбка в мою сторону — и Венирэн опять поднял кинжал.
