Я потерял прекрасного друга. Я был на похоронах Стива и сидел за столом между Нилом Армстронгом и Баззом Олдрином: оба они ставили Стива в один ряд с величайшими путешественниками. Всего несколько лет назад Стив был обычным брокером, а в итоге сумел вдохновить миллионы людей своими достижениями. Как же их все-таки много, дорогих мне людей, которыми я восхищался и которые погибли – но в погоне за мечтой… Увы, это единственное утешение. Одно из моих последних воспоминаний о Стиве – как бесподобно он доставил Virgin Atlantic GlobalFlyer в Смитсоновский институт для постоянной коллекции, когда мы решили, что революционный самолет отлетал свое. Вместо того чтобы поручить это кому-то другому, Стив сел за штурвал сам, промчался на небольшой высоте над крышами зданий, откуда с любопытством глазели зеваки, и посадил самолет прямо перед парадным входом.
Стив Фоссетт был неподражаем. Нет и не будет в мире второго Стива.
* * *
Пока Стив ставил новые рекорды на GlobalFlyer, Virgin Galactic понемногу обретала форму. Мы заключили исторический контракт со Scaled Composites на проектирование, строительство и испытание первого в мире частного космического корабля для коммерческого обслуживания пассажиров. Если взвесить все мои дела, это окажется самым значительным, и, если бы нам удалось решить эту задачу, это стало бы самым важным достижением.
Мы получили у Пола Аллена разрешение на использование технологии SpaceShipOne, выигравшей в конкурсе XPRIZE, и договорились, чтобы в Scaled Composites построили для нас новый корабль-носитель и восьмиместный космический корабль. Теперь делом первостепенной важности было собрать собственную команду, чтобы спокойно выстраивать бренд Virgin Galactic. В июле 2005 года мы с Бёртом отправились в Висконсин на аэрошоу EAA Oshkosh, чтобы объявить о рождении новой аэрокосмической компании Spaceship Company. Мы создали ее, чтобы в будущем производить самолеты, космические корабли и вспомогательное оборудование для Virgin Galactic. На публику я разглагольствовал об уникальной возможности продемонстрировать коммерческую состоятельность исследований космоса на пилотируемых кораблях. В кулуарах же я, легкомысленно улыбаясь, пожимал всем руки, бродил по выставке и слушал, что говорят энтузиасты космических полетов. Мы собирались открыть первые в мире коммерческие пассажирские космолинии.
К концу 2005 года мы также заключили соглашение с властями Нью-Мексико о строительстве первого в мире космопорта. Строительство космопорта на юге штата на площади 70 квадратных километров со специальными терминалами, ангарами, медицинскими помещениями, клубом, офисами и центром управления обошлось бы нам в 200 миллионов долларов. Климат, свободное воздушное пространство, небольшая плотность населения, расположение на возвышенности и живописнейшие пейзажи – все это делало Нью-Мексико идеальным местом для того, чтобы отправляться навстречу чудесам космоса. Но решающим доводом был профессионализм и энтузиазм секретаря Рика Хоманса и его команды – таких же (ну, почти таких же) фанатов космоса, как мы.
Разрабатывая космолинии и космопорт, мы решили воплотить в жизнь и наше представление о том, как будет выглядеть Virgin Galactic. Мы привлекли гуру дизайна Филиппа Старка, чтобы он создал новый образ, отражающий наши представления о проекте. На нашей с ним встрече он долго и пристально смотрел на меня.
– У вас идеальные глаза, – наконец сказал он.
– Правда? – я даже смутился, хотя такое определение льстило.
И тогда он объяснил мне свою мысль: выстроить концепцию вокруг размытой радужки глаза, что символизировало бы миллионы лет эволюции и появившуюся возможность посмотреть на землю из космоса. Он сфотографировал мой глаз и превратил его в логотип, от которого я был в полном восторге. Теперь, когда мы придумали бренд, я сгорал от нетерпения показать всем, что будут представлять собой наши корабли внутри и снаружи. Я хотел, чтобы они были достаточно просторными и позволили людям в полной мере получить впечатление от космического путешествия.
– Я не хочу, чтобы меня привязали к креслу внутри металлической болванки, которой выстрелили в космос, и не хочу вернуться, так ничего толком и не разглядев, – говорил я команде разработчиков. – Я хочу, чтобы люди возвращались другими после всего, что увидят! Нам нужны большие окна, удобные кресла и пространство, чтобы парить в невесомости.
Мы обсуждали проекты корабля: хотелось, чтобы он был достаточно большим – для четырех, шести или даже 10 человек. Берт отправил членов своей команды полетать «по параболе», чтобы они почувствовали, что можно делать в невесомости. Они вернулись с уверенностью, что можно увеличить небольшой SpaceShipOne и превратить его в красивый, функциональный и безопасный космический корабль.
Старт был взят, и начались поиски сотрудничества – космическое сообщество было немаленьким. Когда-то я с замиранием сердца следил за посадкой на Луну, и с тех самых пор NASA оставалось в авангарде космических путешествий, задавало стандарты и освещало нам путь. И пусть сегодня NASA отошло от пилотируемых космических запусков, всем понятно, насколько важной будет его роль в освоении космоса. Мы обсуждали идеи совместной работы и в итоге подписали соглашение о сотрудничестве в сфере разрабатываемых технологий пилотируемых космических полетов. Кроме того, NASA предоставило нам доступ к своим уникальным сооружениям и оборудованию в Исследовательском центре Эймса в Калифорнии. И в первую очередь это говорило о том, что индустрия принимает Virgin Galactic исключительно всерьез, хотя мы еще только-только начинали.
И когда казалось, что все идет как нельзя лучше, случилась трагедия, которая потрясла всех.
* * *
Четверг 26 июля 2007 года обещал быть замечательным днем для Virgin Galactic. Стивен Аттенборо, наш коммерческий директор, который когда-то стал первым штатным сотрудником Virgin Galactic, находился в Нью-Мексико вместе с Алексом Таи в составе экспертной комиссии по архитектуре космопорта. С утра он сообщил мне, что Норман Фостер – может быть, величайший из современных архитекторов и к тому же британец – выиграл наш международный конкурс проектов первого в мире космопорта. На его эскизе космопорт – загадочный, нездешний – словно соткался из воздуха посреди пустыни. При этом он совершенно естественно вписывался в пейзаж и выглядел современным чудом. Мне он нравился.
Стивен и Алекс ехали через пустыню в Лас-Крусес, где мы собирались объявить итоги конкурса. Когда они остановились на бензоколонке, чтобы заправиться и купить мороженого, Алексу позвонили из Scaled Composites, а он тут же перезвонил мне на остров Некер. Я как раз возвращался с прогулки по острову, поэтому ответил на звонок в хорошем настроении, думая, что сейчас мне расскажут подробности о Нормане Фостере.
Но это был тот самый случай, когда в одно мгновение радость оборачивается кошмаром.
– Ричард, ты лучше сядь, – сказал Алекс. – В Мохаве произошел взрыв.
В тот день специалисты Scaled Composites готовились к самой обычной процедуре «холодной продувки». В 2:34 после полудня на северо-восточной границе аэропорта Мохаве они испытывали систему подачи топлива SpaceShipTwo. Это делается без запуска ракетного двигателя и даже вообще без какого-либо горения – нужно было всего лишь определить расход ракетного топлива через проходное отверстие нового клапана. Шарообразная двухметровая цистерна из углеволокна была заполнена закисью азота, которую в Scaled использовали, чтобы обеспечить двигатель кислородом, необходимым для сгорания ракетного топлива. Ничего сверхъестественного: закись азота, как правило, считают совершенно безобидной, с ней можно столкнуться – под названием «веселящий газ» – даже в кресле у стоматолога. Кроме того, команда Бёрта много раз проводила такие испытания на SpaceShipOne.
