Как-то вечером я развалился в шезлонге, а Сэм смотрел на меня и улыбался.
– Пап, я еще никогда не видел, чтобы ты столько времени не работал…
– Лови момент! – засмеялся я.
Хотя я постоянно проверял, как идут дела в офисе, из-за разницы во времени можно было позволить себе расслабиться больше обычного. Я смог отодвинуть дела на второй план и просто отдыхал, радуясь возможности побыть с сыном. Огорчало одно: все мои усилия поспевать за Сэмом и его друзьями в серфинге не увенчались успехом. Первые два дня прошли в жалких попытках оседлать волну. На третий день друг Сэма упомянул, что в кустах прячутся двое фотографов. Это меня несколько взбодрило, и я все-таки сумел поймать следующую волну и скользнуть по ней на берег, чтобы смотреться на страницах таблоидов королем серфинга, а не кормом для акул.
* * *
Тем временем Холли доучивалась в Университетском колледже Лондона и усиленно работала над дипломом. Я любил, когда она рассказывала, что нового в ее студенческой жизни. Как-то Холли позвонила мне после успешно сданного экзамена, и я сказал, что ужасно ею горжусь. Она принялась взахлеб пересказывать мне подробности, но мне пришлось ее прервать.
– Холли, прости, – сказал я ей, – но я перезвоню.
Я как раз был в Калифорнии, на конференции о роли женщин в бизнесе, организованной Марией Шрайвер, и выступал перед тысячной аудиторией. Безусловно, большое событие, но семья все равно всегда на первом месте, что бы ни случилось, поэтому я не мог не взять трубку. Когда раздался звонок от Холли, я попросил аудиторию проявить терпение и дать мне минуту, пока я поговорю, и люди охотно мне подыграли.
– А пока повиси минутку. Я хочу сообщить всем о твоих успехах.
Я быстро пересказал хорошие новости, и аудитория ответила овацией.
– Ой, скажи всем спасибо! Папа, я тебя люблю. Поговорим позже.
С улыбкой я отложил телефон.
– Так, на чем я остановился?
Мне было чем гордиться – Холли стала первой (и пока единственной) в семье, кто окончил университет. Хоть я и считаю, что дурак с дипломом хуже дурака без диплома, к Холли это не относится. Молодость не мешала ей отлично соображать, она все быстро схватывала и вскоре стала настоящим врачом. Она всегда хотела помогать людям, поэтому пошла работать в больницу. Ее больница оказалась недалеко от офисов Virgin в западной части Лондона, и это было очень удобно: она всегда могла забежать ко мне после смены, когда я был в Британии по работе.
Несмотря на то, что Холли нравилась ее работа, я не терял надежды, что когда-нибудь и она захочет прийти в Virgin. В конце концов, наш бизнес всегда был семейным. Я был искренне убежден, что Холли может добиться большего и принести больше пользы людям, работая от имени Virgin: так, она могла бы, имея в своем распоряжении и финансовые ресурсы, и команду людей с самыми разными навыками, использовать свой медицинский опыт, чтобы изменить мир к лучшему. Я спросил Джоан, что она об этом думает.
– Пусть Холли решает сама, – рассудительно ответила Джоан. – Пусть Холли и Сэм занимаются чем хотят, лишь бы это приносило им радость.
Когда Virgin Unite обрела форму и начала заниматься тем, что интересовало Холли, – медпомощью нуждающимся, поддержкой молодых предпринимателей, – она в итоге пришла в Virgin стажером. Холли сказала, что ей нужен год, чтобы посмотреть, как работают наши разные компании, и попробовать себя в настоящем деле: от Virgin Media и Virgin Atlantic до Virgin Money и Virgin Management. Примерно в это же время пост председателя правления Virgin Group занял Питер Норрис, который взял Холли под свое крыло. Удивительный человек с богатейшим опытом, всегда готовый помочь, – он стал для Холли настоящим наставником, и я гордился ее успехами под началом Питера. Холли разрывалась: ведь она столько лет упорно училась, чтобы стать врачом, и любила эту работу. Отказаться от этого – круто развернуть свою жизнь. Но было обидно и упускать возможность построить что-то новое. К концу года Холли поняла, что чувствует себя в Virgin как дома и что это было правильное решение. Она перешла к нам насовсем, занялась работой с людьми и сосредоточилась на общих целях всего нашего бизнеса, а потом и возглавила Virgin Unite, сменив на этом посту Патрика Макколла, проработавшего в этой должности 10 лет. Я рад, что Холли в нашей команде.
* * *
Сэм тоже расправил крылья – правда, он двигался в ином направлении. Точнее – на север.
На одном мероприятии, проходившем в Roof Gardens в Лондоне, нам с Сэмом посчастливилось увидеть путешественника Уилла Стигера. Уилл устраивал экспедиции в Арктику – прожить несколько месяцев в ледяной глуши было сложнейшим испытанием на выносливость. Сэму тогда исполнился 21 год, он жил на всю катушку и все еще искал свое призвание. Я подумал, что Сэму было бы неплохо отправиться в такую экспедицию: это прекрасная возможность как повзрослеть, так и получше узнать себя.
Конечно, подавать такую мысль в лоб было бы неразумно: любой нормальный сын сбежит в ужасе, если к нему прийти и сказать: отправляйся в Арктику, человеком станешь. Нет, я подробно рассказал Сэму, что это будет за приключение, и предложил часть пути пройти вместе. Сэм тоже считал, что пора бить тревогу из-за глобального изменения климата, и неплохо разбирался в вопросе: мы вместе с ним смотрели документальные фильмы, а я занимался этой проблемой вместе с бывшим вице-президентом США Альбертом Гором. Для нас это была возможность взглянуть на последствия изменения климата своими глазами.
В марте 2007 года Уилл пригласил нас с Сэмом и еще примерно 20 человек принять участие в его экспедиции «Глобальное потепление – 101»: за неделю нам предстояло преодолеть чуть меньше двух тысяч километров от южной части Баффиновой Земли до Иглулика. Я присоединился к экспедиции в Клайд-Ривер, небольшом поселке на северном побережье Баффиновой Земли, где живет народ инуитов, веками сохраняя свой традиционный уклад. В первый вечер инуиты устроили приветственный пир: нас угощали сырой олениной и рыбой, головой карибу и перезревшим мясом моржа, которое месяц доходило до нужного состояния под снежным прессом. Мы выстроились друг за другом и отрезали по куску сырого мяса. Я с ужасом ждал своей очереди. Проглотить такой деликатес сложно, но нужно, чтобы не обидеть хозяев. Я жевал, изображал удовольствие и пытался скрыть непередаваемые ощущения от замороженного мяса, тающего во рту. Небо и земля по сравнению с той вечеринкой в Roof Gardens, где мы и познакомились с Уиллом!
На следующий день мы встали в шесть утра – хотя так далеко на Севере не разобрать, утро на дворе или все еще ночь, – чтобы растопить лед, покрывший наши палатки и куртки. Затем, когда взошло солнце, мы отправились в изумительную снежную долину. Я подвернул ногу, поэтому сидел на санях, запряженных 16 собаками, а Сэм бежал позади. Пейзаж не менялся несколько часов подряд, но все же вид был захватывающий: снег и горы, ослепительная белизна и яркая небесная синева.
Правда, не все было так уж замечательно: поход в туалет в таких условиях – это что-то! Температура была в лучшем случае –10 градусов, в худшем –25, да еще и постоянно дул ледяной ветер, и порой струя замерзала прямо в воздухе. Вдобавок приходилось постоянно оглядываться по сторонам, чтобы, пока ты делаешь свои дела, сзади не подкрался белый медведь.
