Через две недели состоялось потрясающее по силе выступление экс-президента Картера: он говорил о потенциале Совета старейшин. По его словам, несмотря на ключевую роль ООН в разрешении конфликтов, мнение старейшин может оказаться даже более весомым. «Совет может быть совершенно независимым, может реагировать быстро, он не отчитывается перед великими державами, он принимает решения, основываясь на моральном авторитете, а не на политическом влиянии».
Я слушал его с каким-то благоговейным трепетом. Теперь и он, и Арх были преданы идее на все сто.
* * *
Пока архиепископ Туту помогал нам собирать Совет старейшин, в его родной Южной Африке встала во весь рост проблема, на которую нельзя было закрывать глаза. Концерт 46664 помог осознать эту проблему и принес в Южную Африку надежду, но меня все сильнее тревожило бездействие южноафриканских властей в борьбе со СПИДом. Казалось, что попросту отсутствует политическая воля посмотреть в лицо кошмару, который убивал сотни тысяч человек.
В августе 2006 года министр здравоохранения ЮАР Манто Тшабалала-Мсиманг на международной конференции в Торонто заявила, что лучшее лекарство против СПИДа – диета из картофеля, свеклы, чеснока и лимона. Это было какое-то безумие. 26 октября я вернулся в Южную Африку – мы вместе с представителями организации Starfish собирались побывать в детских домах для ВИЧ-инфицированных сирот. Меня по-прежнему беспокоило, что властям все равно.
Готовясь выйти на сцену во время благотворительного мероприятия в Мупмаланге, я обернулся к Джин Олванг:
– Я не могу молчать.
– А если ты выскажешься, тебя могут выдворить из ЮАР, – возразила она. – И тогда мы подведем людей, с которыми тут работаем.
Я прекрасно это понимал, но был настолько зол, что не мог просто оставить все как есть. Когда я вышел на сцену, я отложил листок с заготовленной речью в сторону и сделал то, к чему призывал участников встречи старейшин на острове Некер: начал говорить прямо и искренне. Сначала я похвалил президента ЮАР Мбеки и Африканский национальный конгресс (АНК) за все, что они сделали для борьбы с апартеидом. Но дальше я призвал их к ответу за преступления против человечности и обвинил в том, что они допустили гибель множества людей. Не признавая антиретровирусные препараты, они тем самым убивали своих собственных граждан. Я считал, что преступление, в котором виновны президент Мбеки и министр здравоохранения, которую недаром прозвали Доктор Свекла, – не что иное, как геноцид. Да, жестко, однако в 2008 году исследование, выполненное в Гарварде, показало, что политика Мбеки, который не позволял нормально обеспечивать медикаментами пациентов со СПИДом, привела к гибели – только по приблизительным оценкам – 330 тысяч человек и к заражению ВИЧ 35 с лишним тысяч новорожденных.
Я не из тех, кто прячется от драки, поэтому отправился на национальное телевидение, чтобы и дальше гнуть свою линию. «Поезжайте в Америку или в Британию, – говорил я интервьюеру, – и вы увидите, что там люди больше не умирают от СПИДа. Но у вас в ЮАР очень своеобразная власть: министр здравоохранения продолжает рекламировать чеснок как лекарство от всех бед, а президенту наплевать на проблему СПИДа. Все это крайне печально».
К моему удивлению – и к чести президента, Мбеки направил мне длинный рукописный ответ, на составление которого, как мне рассказывали, у него ушла вся ночь. «Я, как и многие другие люди в нашей стране, отношусь к вам с уважением и почтением, – написал он, – поэтому со всей серьезностью принимаю суровое обвинение, которое вы выдвинули». Мбеки решительно защищал свой подход к проблеме СПИДа, но при этом предложил мне встретиться с ним и министром здравоохранения, а также сказал, что хотел бы выслушать мою точку зрения.
Я собрал экспертные мнения по поводу того, как исправить политику властей Южной Африки в области здравоохранения, и 6 ноября отправил ответ. Я извинился за свою несдержанность, вызванную горем и гневом – у нас на глазах сельские жители погибают от СПИДа, – и добавил, что правительство Южной Африки нуждается в поддержке всего мира: «Конечно, у нас нет ответов на все вопросы, – написал я, – и мы полностью отдаем себе отчет, что проблема намного сложнее, чем это кажется со стороны». Я пообещал оказывать поддержку стране всеми возможными способами и предложил устроить встречу в том же месяце.
В ответ президент Мбеки собственноручно написал длинное искреннее письмо, в котором объяснял, как воспитание и жизненный опыт привели его к таким чудовищным выводам о ВИЧ. В письме говорилось о том, что, по его мнению, нужно сделать, чтобы справиться с бедой, и о недостаточном количестве рабочих мест в ЮАР. Мбеки писал об отчаянном положении Южной Африки: нужда и нищета длились десятилетиями, необходимо смягчить последствия такой жизни. Чернокожие южноафриканцы «надеются, что когда-нибудь здесь станет достаточно медицинских учреждений, которые помогут им полностью восстановить здоровье и справиться с серьезными заболеваниями». В завершение президент написал: «Мы остаемся собой только потому, что неуклонно следуем этическому и гуманистическому принципу “umuntu ngumuntu ngabantu” – “каждый человек благоденствует лишь тогда, когда благоденствуют все”».
Меня растрогало, что он предложил встретиться с его старенькой мамой: «Моей маме в феврале этого года исполнилось 90. Она так и живет в сельском районе, где я родился, и сохранила живой ум и восприимчивость, которые всегда ее отличали. Даст бог, когда-нибудь Вы сможете посетить ее деревенский дом. Если это произойдет, надеюсь, Вы внимательно выслушаете ее рассказы о болезнях и смерти сельских жителей, которые многие годы были ее близкими соседями».
Президент нашел время на такое личное письмо, и это поумерило мое желание бодаться: я почувствовал, что его гуманистический посыл был вполне искренним. «Честность и искренность Ваших писем помогли мне более глубоко понять Вашу точку зрения», – ответил я. А потом добавил, что буду счастлив встретиться и поговорить с его мамой, и cпросил, могу ли я взять с собой свою маму, чтобы и она узнала, как живет Южная Африка: «Моей маме сейчас 81 год, и она по-прежнему довольно грозная леди. Уверен, они смогут найти общий язык».
Мы продолжили переписку, и я предложил создать Центр контроля заболеваний в Африке – чтобы обозначить некий положительный результат нашего общения. Ненормально, что такого центра до сих пор не было на континенте, который отчаянно в нем нуждался. Более того, 1 декабря, во Всемирный день борьбы со СПИДом, правительство Южной Африки провозгласило девиз «Остановить ВИЧ и СПИД и выполнить обещание!» Впереди был еще долгий путь, но можно было надеяться хотя бы на переворот в сознании людей. Несколько недель ушло на переговоры с руководством АНК, мы провели множество встреч и наконец утрясли все детали. Центр контроля заболеваний можно было открывать.
Однако за день до объявления о создании центра Национальный исполнительный комитет АНК вынес вотум недоверия президенту Мбеки, и ему пришлось уйти в отставку. Когда Джейкоб Зума заступил на пост президента, он согласился продолжить работу по созданию Центра контроля заболеваний и даже попросил меня принять участие в пресс-конференции, чтобы объявить об этом решении, что я и сделал. Но это был последний раз, когда мы с ним общались. Мы постоянно обращались к правительству, пытаясь сдвинуть дело с мертвой точки, но, к сожалению, ничего не получалось. Без личного деятельного участия Мбеки политической воли на развитие проекта больше не было.
