Я обошел всех и спросил, кто что думает. Мы попытались разложить все по полочкам, но, разумеется, у нас возникли некоторые разногласия. С одной стороны, мы были готовы лопнуть с досады, с другой – решать надо было быстро. Председатель совета директоров и исполнительный директор считали, что надо выбросить белое полотенце на ринг и вежливо устраниться от дальнейшей борьбы. У них было простое объяснение: слишком высок риск для бренда. Но неужели в обществе и правда считают, что мне просто жалко свои поезда? Обстановка начинала накаляться.
В этот момент из кухни с подносом в руках вышла Джоан.
– Мальчики, мне кажется, вам нужен небольшой перерыв. Чаю?
Конечно же, на подносе были чай и шоколад, и мы слегка расслабились, чтобы собраться с мыслями. Я подошел к Джоан, поцеловал ее и шепнул:
– Ты всегда знаешь, что делать, когда все плохо.
Я немного остыл и обернулся к Тони, который все это время молчал.
– Что ты думаешь? – спросил я его. – Ты же лучше всех знаешь эту братию.
Тони заговорил не сразу.
– По-моему, тут торчат чьи-то министерские уши, – наконец произнес он. – Чем тщательнее мы анализируем цифры, тем понятнее, что FirstGroup просто издевается.
Патрик, который возглавлял битву с правительством, согласно закивал. Я откинулся на спинку кресла, поставил чашку. В голове у меня все сложилось. Это не уши торчат, а кое-что другое! Я не был так зол со времен «грязных трюков» British Airways.
– Мы прошли длинный путь, – сказал я всем. – Я знаю, что мы правы, и поэтому наша работа еще не закончена. К черту все, давайте действовать.
Я редко иду наперекор своим заместителям, но главный все-таки я и ответственность – на мне. И я принял решение: позвонить юристу и поручить ему дать ход судебному разбирательству.
* * *
Через несколько недель я бродил по коридорам офиса Virgin Trains, запрятанного в недрах Юстонского вокзала, и готовился выступить свидетелем на разбирательстве в Транспортном комитете палаты общин. Графики и цифры плыли у меня перед глазами. Птичий язык железнодорожной отрасли – сложная штука, и я беспокоился, сумею ли правильно произнести все аббревиатуры и не перепутать цифры. Обычно я смотрю на свою дислексию как на преимущество в бизнесе, но, когда речь идет о государственных деньгах, лучше бы не путаться в показаниях.
Когда мы подъехали, у здания парламента уже собралась толпа, но я был слишком занят своим выступлением, чтобы обращать на это внимание. Я сидел у дверей зала, обильно потел, хотя было по-осеннему прохладно, и напоследок яростно строчил на полях своих записей. «Наше предложение – лучшее, и для железных дорог, и для страны», – написал я сверху листа и подчеркнул. Когда меня вызвали, я судорожно вздохнул и вошел в зал, где за квадратным столом сидели важные люди в костюмах. Казалось, они смотрят на меня так, будто я делаю что-то ужасно неприличное. Я поблагодарил членов комитета за то, что они согласились нас выслушать, и открыто изложил нашу точку зрения.
– Добрый вечер, мадам председатель, – начал я. – Я бы хотел коротко изложить нашу позицию. Компания Virgin Trains полагает, что, если принятое решение будет воплощено в жизнь, это негативно скажется на стране и на пассажирах West Coast Main Line, а также на пассажирах, пользующихся другими франшизами. Успех West Coast жизненно важен для страны. Неправильное решение – зло для всей Британии. Проанализировав обе заявки, мы утверждаем, что Virgin предлагает лучшие условия и, что не менее важно, наше предложение выполнимо и более надежно с финансовой точки зрения. К примеру, мы планируем инвестировать 800 миллионов фунтов в новые поезда, а также модернизировать станции и ввести новые маршруты в самом ближайшем будущем.
Я рассказал, насколько нас разочаровал сам процесс рассмотрения заявок, и объяснил, почему наш случай вовсе не рядовой.
– К сожалению, процедура, используемая министерством для оценки предложений, не позволяет напрямую сравнить предложение, сделанное FirstGroup, с другими заявками, а также оценить его реалистичность. Наша заявка проигрывает уже в четвертый раз – дважды в конкурсе на East Coast и еще один раз на CrossCountry. Но опротестовать результат мы решили впервые, и это решение далось нам нелегко. С тех пор как компания National Express отказалась от своих обязательств после коллапса East Coast, – продолжал я, – мы обсуждали с министерством транспорта, как улучшить процедуру, чтобы не допустить подобного в дальнейшем. На посту министра транспорта за это время сменились трое, мы встречались с каждым – и все безрезультатно. Но теперь появилась возможность избежать повторения подобных провалов. И мы убеждены, что просто взять паузу в процессе по West Coast уже недостаточно: это все равно что лечить рану пластырем. Сама процедура и структура франчайзинга настолько ущербны, что мы рекомендуем полностью пересмотреть текущие правила и инструкции, а конкурс по франшизе West Coast отложить вплоть до пересмотра. Ошибочное решение по этому вопросу, принятое в рамках несовершенной процедуры, слишком дорого обойдется пассажирам и налогоплательщикам. Мы с нашими партнерами из Stagecoach будем рады взять управление текущей франшизой на некоммерческих условиях до тех пор, пока этот процесс не будет завершен. Мы убеждены, что совершенствование правил отбора заявок позволит государству получить более выгодные предложения как по этой, так и по другим франшизам.
Моя речь была длинной, а ответ на нее – вежливым, но кратким.
– Спасибо, мистер Брэнсон, – сказала председатель комитета.
Когда слушания закончились, я покинул зал, совершенно не представляя, каким будет решение. Но я чувствовал, что мы сделали все возможное, и от этого становилось немного легче.
Прошло несколько дней, из комитета не было ничего слышно, а дата нашего судебного разбирательства, назначенного на первую неделю октября, угрожающе приближалась. 1 октября я прилетел в Нью-Йорк, чтобы выступить на мероприятиях Virgin Unite. В мой гостиничный номер зашла Хелен.
– Я только что говорила по телефону с секретарем Патрика Маклохлина, – сказала она. – Министр хочет поговорить с тобой в семь вечера – в полночь по лондонскому времени.
Я отменил все планы и пригласил к себе в гостиницу Джоша и Ника, которые тоже были в городе. Ровно в семь вечера раздался телефонный звонок.
– Ричард, для начала я хотел бы принести извинения от имени министерства, – сказал министр. – Мы обнаружили существенные технические изъяны в процедуре проведения конкурса. Наше министерство допустило прискорбные и абсолютно неприемлемые ошибки в управлении процедурой. По этой причине мы отменяем результаты конкурса на управление железными дорогами West Coast Main Line.
Как я не закричал от радости в трубку – не знаю. Но на меня смотрели Ник, Джош и Грег Роуз, и я постарался сделать каменное лицо.
– Хорошо, – ответил я.
– Мы не будем оспаривать судебный иск, поданный Virgin Trains в Высокий суд, – продолжил министр. – В скором времени я сделаю официальное заявление, но вам я хотел сообщить об этом лично.
