Завершив разговор, я обернулся к коллегам, застывшим в ожидании, и напустил на себя самый скорбный вид.
– Ну что же… вот и все. По крайней мере мы попытались. – Правда, долго я не продержался и расплылся в улыбке: – Ладно-ладно, мы победили! Они отменяют результаты конкурса!
Какое это было облегчение! Мы правы, мы сохраним нашу команду, а общество узнает правду.
Мы предположили, что нам позволят продолжить управлять перевозками, пока министерство транспорта будет наводить порядок, но было непонятно, на каких условиях и как долго. Я вылетел в Британию, чтобы встретиться с коллективом: мне хотелось лично поблагодарить людей за их стойкость и поддержку. В итоге мы довольно быстро подписали соглашение о начале работы с 9 декабря 2012 года, которое затем было продлено до 2018 года. Новые условия франшизы повысили налоговые выплаты на 58 %, что гарантировало государству более 430 миллионов фунтов. Когда я выступал с заявлением на Юстонском вокзале, представители министерства тоже стояли на платформе. Они даже принесли торт! Надо же, как все повернулось: еще несколько месяцев назад мы отравляли друг другу жизнь.
Франшиза вернулась и твердо встала на прежние рельсы, а к июлю 2015 года мы перевезли уже 400 миллионов пассажиров. В 2014 и 2015 годах мы выиграли награду Business Travel Awards в номинации «Лучший оператор железнодорожных перевозок» – а ведь если бы мы не оспорили решение министерства транспорта, франшизой управлял бы кто-нибудь другой. Еще одно доказательство нехитрой истины: если во что-то веришь – стой на своем.
20 Как я стал банкиром
Одна из показательнейших фотографий времен финансового кризиса 2007–2008 годов в Британии – массивные старые часы на здании главного офиса банка Northern Rock в Ньюкасле, отсчитывающие минуты до открытия, и огромная очередь под ними. Это было время массового бегства клиентов из банков, и люди хотели забрать свои сбережения. Есть и другой снимок – как я высовываюсь из окна соседнего здания в честь официального объявления о покупке банка Northern Rock нашей компанией Virgin Money. Это было пять лет спустя, в январе 2012 года. Правда, тогда все пошло наперекосяк. Стремясь порадовать прессу хорошим фото, я по пояс высунулся из окна. И… почувствовал, что падаю: похоже, я немного перестарался. На долю секунды мне показалось, что я сейчас загремлю прямо с верхнего этажа, но тут, к счастью, кто-то схватил меня за рубашку и втащил обратно. Тот самый случай, когда все могло закончиться ужасно, но обошлось. Кстати, чем-то напоминает и саму историю приобретения банка Northern Rock компанией Virgin.
* * *
К концу 2007 года стало абсолютно ясно, что у мировой экономики проблемы. Предвидя грядущие трудности, я продал все свои личные пакеты акций и вышел в кэш. К августу кризис добрался и до банковского сектора. В сентябре у себя дома на Некере я смотрел репортаж по BBC: Роберт Пестон, стоя у того самого отделения банка Northern Rock в Ньюкасле, рассказывал, как банк оказался на грани краха. Кто-то из опрошенных сказал: «Что этому банку нужно, так это чтобы кто-то вроде Ричарда Брэнсона навел в нем порядок».
«А это мысль», – подумал я.
Десятью годами ранее, в октябре 1997 года я, в котелке и костюме в полоску, перерезал красную ленточку и представил миру Virgin Money. Я официально стал банкиром.
Как, черт возьми, это произошло? В основном – из-за Роуэна Гормли, который на первой же встрече предложил Virgin заняться финансовыми услугами.
– И за каким дьяволом нам это нужно? – спросил я.
– Очень просто. Никто не верит банкам. Но все верят Virgin.
А еще – из-за Джейн-Энн Гадхиа, которая управляла нашим банком с самого первого дня. Выстроив компанию Virgin One и доведя количество клиентов до 70 тысяч, а объем ипотечных кредитов до 3,75 миллиарда фунтов, мы продали наши 25 % акций партнерам из RBS за 45 миллионов фунтов. К сожалению, по условиям сделки Джейн-Энн и многим из ее команды пришлось перейти работать в RBS (Virgin Money продолжила работать с другими нашими услугами под руководством Роуэна). К 2007 году мы предлагали все виды банковских услуг – начиная от сравнения цен онлайн и заканчивая кредитными картами, сберегательными счетами и инвестициями. Компания стала полностью нашей еще в апреле 2004 года, когда мы выкупили оставшиеся 50 % акций за 90 миллионов фунтов у AMP/HHG. Нашей следующей целью стал выход на рынок ипотечного кредитования. И я радостно ухватился за возможность снова позвать к нам Джейн-Энн. Работая на RBS, она ужасно расстраивалась из-за безответственности сэра Фреда Гудвина и компании. И тогда Джейн-Энн вспомнила о моем давнем предложении вернуться к нам. Когда она позвонила и объяснила ситуацию, ей пришлось подождать… миллисекунду, не больше: я тут же предложил и ей, и всей команде их прежние должности. Не прошло и недели, как Джейн-Энн и 82 ее сотрудника снова оказались у нас. Джейн-Энн сгорала от нетерпения – у нее уже был готовый план, как построить такую же Virgin One, только лучше, и захватить ипотечный рынок. Я позвонил ей с Некера и сказал всего три слова: «Добро пожаловать домой».
Когда я смотрел тот самый репортаж Роберта Пестона по BBC, Джейн-Энн была в Эдинбурге и отдыхала в спа-салоне. На веках у нее лежали огуречные кружочки, а в голове роились точно такие же мысли о Northern Rock. Как только Джейн-Энн смогла открыть глаза, она тут же отправила электронное письмо Гордону Маккаллуму и Стивену Мерфи, где в общих чертах объяснила, как мы сможем и помочь людям, страдающим от кризиса, и развить свой бизнес. «Так или иначе, – писала она, – я считаю, надо заняться исследованиями и спросить у людей, кому они готовы доверить свои деньги. Готова поспорить, что ответ будет один – Ричарду Брэнсону. Понимаю, звучит бредово, но, с другой стороны, если в системе сбои – это отличная возможность что-то изменить, так что, я считаю, мы вполне можем вмешаться».
Стивен Мерфи и Гордон Маккаллум поначалу колебались: «бредово» – это еще было мягко сказано. Но, переговорив с Питером Норрисом, который управлял банком Barings, мы отнеслись к этой идее несколько серьезнее. К 13 сентября 2007 года всем стало ясно, что ситуация критическая: в Британии люди массово забирали деньги из банков, а такое в последний раз было при королеве Виктории. Всюду змеились длинные очереди к банкам: в новостях показывали хвосты этих очередей, меня же интересовала, так сказать, их голова. Сотрудники Northern Rock, работая круглые сутки, демонстрировали высочайший уровень профессионализма в отчаянном положении. Это впечатляло. Я подумал, что эти люди заслуживают более радостного будущего.
Я начал секретные переговоры, чтобы собрать инвесторов и сформировать консорциум акционеров – моя команда нежно называла это «обзванивать деньги». 12 октября мы вместе с Джейн-Энн и Ником Фоксом отправились на фондовую биржу с нашим предложением. Мы предложили вложить в банк дополнительные 1,25 миллиарда фунтов, при этом управление должно было перейти Virgin Money. Это была хорошая сделка – и для держателей акций, которые смогли бы вернуть свои инвестиции на отличных условиях, и для всего общества. Сначала надо компенсировать потери налогоплательщикам, потом уже можно будет получать прибыль. Мы подсчитали: Virgin Money потеряет около 300 миллионов фунтов к началу 2009 года, станет безубыточной в 2010 году, а дальше начнется рост.
