Все произошло раньше, чем мы успели что-то понять. Двигатели проработали запланированные 16 секунд, после чего пилоты начали снижаться. Я повернулся к Берту и крепко его обнял, потом полез обниматься к Джорджу, а после потонул во всеобщих объятиях. Мы обнимались и улыбались. Когда меньше чем через час после взлета корабль приземлился, я почувствовал в первую очередь огромное облегчение. Впрочем, несказанная радость быстро вытеснила все остальное, и я не мог даже подобрать слова. Я урвал несколько секунд, чтобы поздравить пилотов – да и просто сказать, как я ими горжусь.
– Считайте, что вы вошли в историю, – сказал я.
Но я уже смотрел в будущее. Я тут же направил электронное письмо команде Virgin Galactic: «Нам нужно инвестировать дальше, чтобы увеличить парк кораблей с двух до трех, и как можно быстрее начать строительство второго SpaceShipTwo». Я тогда и не подозревал, насколько это было предусмотрительно.
24 Забытая ночь в Мельбурне
Чем-то все это напоминало сцену из фильма «Мальчишник в Вегасе», разве что голова трещала сильнее. Я проснулся с чудовищным похмельем и в ужасно мятой одежде. Где я? Это точно гостиничный номер, но что это за гостиница, что за город и даже что за страна – я ума не мог приложить.
Я стоял у окна на нетвердых ногах и пытался раздвинуть шторы. Зря. Солнечный свет слепил глаза, и я тут же задернул занавески обратно. Но теперь я хотя бы знал, где я. Это Мельбурн. Медленно, где-то на задворках сознания, начали всплывать ошметки воспоминаний. Автогонки – вот почему я здесь, я приехал для участия в Гран-при. Но потом из памяти полезло такое… Подружка Дженсона Баттона. Младенец в ресторане. Кто-то орет на меня в мужском туалете. Я присел на край кровати и попытался как-то увязать все это в голове.
* * *
Все началось в марте 2009 года, когда ранним утром мне на Некер позвонил Росс Браун, знаменитый гонщик «Формулы-1». Росс создавал свою команду, Brawn GP, и был уверен, что у нее есть реальный шанс на победу. Но Honda отказалась размещать на их машине свою рекламу, поэтому нужно было найти спонсора, причем быстро, иначе команде крышка. Я нежился на утреннем солнышке и слушал Росса: он не сомневался ни в опытнейшем дуэте гонщиков Дженсона Баттона и Рубенса Баррикелло, ни в том, что у его команды настоящий чемпионский болид.
– Итак, что я могу для вас сделать? – спросил я.
– Нам не хватает денег, – ответил Росс. – Нам нужен спонсор, если мы хотим выйти на стартовую площадку в Мельбурне.
Я мало что смыслил в автогонках, но у меня был знакомый, который в этом разбирался: друг Сэма Джеймс Росситер как раз был в Японии и тестировал машину Брауна. Я связался с ним и пересказал ему свой разговор с Россом; Джеймс подтвердил его слова, сказав, что машина и вправду чемпионская и что это самый быстрый болид, которым ему доводилось управлять. Услышав такое, я тут же перезвонил Россу и сказал, что мы охотно поддержим его команду. Двое суток непростых переговоров, и Алекс Тай оформил договор: мы выводим команду Брауна на первую гонку, но с условием – если она победит, мы разместим наш логотип на обеих машинах на весь сезон за символическую сумму. Мы получили рекламное место на болиде, а Virgin Atlantic предоставила авиабилеты команде и гонщикам.
Когда до квалификационной гонки оставалось всего несколько часов, я собрал рюкзак и откопал свой паспорт. В рюкзак я запихал несколько наклеек с логотипом Virgin, которые нам удалось напечатать, и ближайшим рейсом вылетел в Австралию. В пятницу, прилетев в Мельбурн, я тут же отправился на трассу – приклеить наш логотип на машину. Во время перелета наклейки немного помялись, но все равно смотрелись отлично, когда Баттон и Баррикелло со свистом проносились по треку. Правда, сами машины не произвели особого впечатления – шестое и четвертое время в первом тренировочном заезде. Но на следующий день во время квалификационного заезда команда преобразилась. Дженсон выиграл у Рубенса поул-позицию для дуэта Brawn/Virgin.
Голова слегка кружилась – отличное выступление команды, солнце, смена часовых поясов. Мы отправились в город, чтобы пообедать и пропустить пару стаканчиков в японском ресторане. Росс и Алекс пошли с нами. Нам было хорошо (что вполне объяснимо), и выпивка пошла легко: на радостях мы считали, что победа уже у нас в кармане. Приходилось даже напоминать друг другу, что пока мы выиграли только квалификацию, а не Гран-при.
Дженсон и его подружка сидели за соседним столиком, и у них все было куда спокойнее – утром ему нужно было выходить на трассу. А вот я благодаря коктейлю из алкоголя, усталости и джетлага набрался довольно быстро и по самые глаза. Это не было на меня похоже – по-моему, я ни до, ни после так не напивался. Накачанный алкоголем, я подошел к столику Дженсона и плюхнулся рядом с его подружкой. Перед глазами у меня все плыло, но я все равно сумел оценить, какая она красотка. По глупости я наговорил ей лишнего. Дженсон, разумеется, набычился, и я решил по-быстрому свалить (к счастью, потом мы все уладили).
Тем временем ко мне подошла очаровательная пара с младенцем. Они попросили меня с ними сфотографироваться. Я с радостью согласился, взял ребенка на руки и стоял, улыбаясь в камеру. А потом, как мне рассказали (только на следующий день), никто и глазом не успел моргнуть, как я был уже в другом конце ресторана. И за мной гнались родители младенца – я утащил его с собой! Наверное, мне хотелось немного потренироваться перед тем, как нянчить будущих внуков. Наконец, когда малыш воссоединился со своими родителями, пришло самое время отправиться в уборную: уж там-то я ничего не натворю! Но, стоя у писсуара, я заметил, что за мной в туалет вошел какой-то человек.
– Ричард, рад вас видеть, не могли бы вы дать мне автограф? – заискивающе попросил он.
– Конечно, – ответил я, поворачиваясь к нему лицом и напрочь забыв, что я еще не закончил свои дела.
Не успел я опомниться, как благополучно обмочил все штаны этому парню. Думаю, он рассчитывал несколько на другой автограф. После этого фиаско остаток ночи терялся в совершеннейшем тумане – наверное, оно и к лучшему.
Каждое новое воспоминание только увеличивало конфуз. Спасибо еще, что все эти художества не попали в соцсети – в моем-то возрасте! Собравшись с мыслями, насколько это было возможно, я отправился на трассу, чтобы посмотреть гонку. Отовсюду на меня глядели камеры, и мне все больше становилось не по себе.
– Ну все, – подумал я. – Полгода никакого алкоголя!
Слово я сдержал.
Для прессы я кое-как выдавил улыбку, но чувствовал себя так, будто в голове гудел двигатель болида F1. Когда мы вышли к пит-стопу, мне показалось, что приветственно взревели все 80 тысяч зрителей, которые были на треке. К счастью, талант наших гонщиков несколько притупил мою головную боль. Дженсон, образцовый профессионал и невероятно одаренный гонщик, выглядел на стартовой линии так, будто готов к своему звездному часу. От самого старта до финиша он лидировал и пришел первым, а на приветственные возгласы из толпы торжествующе вскинул вверх кулак. Рубенс финишировал вторым, с небольшим отрывом: вот это дуэт. Я был потрясен: и это команда, которая еще несколько дней назад могла уйти в небытие, но добралась до вершины успеха! Пока гонщики готовились к награждению, я кинулся к финишной линии, пожимая руки фанатам, которые скандировали: «Ри-чард! Ри-чард! Ри-чард!» На минуту я почувствовал себя рок-звездой – из тех, с которыми мы работали в Virgin Records. Это было потрясающе: Росс и его команда перепрыгнули из аутсайдеров в заслуженные лидеры рейтинга. Я был счастлив, что в этом есть и моя заслуга, – хоть и пришлось отказаться от победного шампанского!
