Разговоры о необходимости репрессивных мер против проституции не исчезли и в ХХ веке, хотя основные социальные страхи перекинулись на другие объекты. Так называемый закон Марты Ришар (1946) во Франции предписывает, не больше не меньше, закрытие домов терпимости, пребывавших в агонии с середины XIX века
[371]. Законодательный поворот произошел в 1960 году, когда был отменен санитарный лист, где фигурировали имена 30 тысяч публичных девушек. Однако продажная любовь существует по молчаливому соглашению и рассматривается как социальное бедствие. Закон молчания и все еще сохранившийся двойной мужской стандарт говорят о том, что в области продажных удовольствий викторианские нравы живы до сих пор.
ПО ТУ СТОРОНУ ЗЕРКАЛА
Изнанка викторианских декораций выглядит очень по-разному. Реальное поведение людей мало соответствует навязанным нравственным догмам, и свидетельством тому может служить необычная эротическая автобиография, озаглавленная «Моя тайная жизнь». Поток порнографии, поднимающийся на волне вкуса к эротическим грезам, представляет собой точный негатив запретов. К концу XIX века согласие между врачами и учеными понемногу разрушается, и наслаждение обретает право на существование, так как оно связано с инстинктивными побуждениями личности. Следует заметить, что на некоторые социальные группы репрессивные нравоучения никак не повлияли. Это крестьянские массы и городское простонародье, для которых мастурбация и проституция — повседневные элементы жизни. Если они и приспособили к своим нуждам некоторые концепции благонамеренных слоев общества, то в области сексуальности их поведение осталось простым и непосредственным. Девушки из народа пользуются большей свободой, чем знатные дамы, они любят физические удовольствия и предаются им, несмотря на все опасности. Они охотно и легко доходят до оргазма, если верить автору «Моей тайной жизни», утверждающему, что сходился с сотнями таких девушек. Уолтер-викторианец
Некий безымянный викторианец берется за перо, чтобы познать самого себя. Он сожалеет, что не имеет возможности сравнить свои поступки с поступками других мужчин и узнать, так же они ведут себя с женщинами, как он сам, или нет. Он надеется, что его опыт, изложенный на бумаге, послужит материалом для сравнения другим мужчинам. «Моя тайная жизнь» была издана в Амстердаме около 1890 года и состояла из 11 томов. Американское издание 1966 года насчитывает более двух тысяч страниц
[372]. Произведение основано на личном дневнике, который автор начал вести очень давно, а в 25 лет решил превратить его в мемуары о «своей внутренней тайной жизни»
[373]. Он называет себя просто Уолтер, без каких-либо дополнений. Уолтер родился в добропорядочной английской семье, дата рождения не указывается. Жизнь его протекает в правление королевы Виктории. Он вскользь упоминает о том, что некоторое время работал в военном министерстве, но не дает возможности соотнести персонажей книги с кем-либо из конкретных лиц. Он рассказывает о своих сексуальных приключениях с 1200 женщинами из всех стран, кроме Лапландии (об этом он сожалеет). В книге детально описаны его собственные ощущения и ощущения его партнерш, а также приводится много высказываний и соображений по самым разным предметам. Уолтер демонстрирует прекрасные практические познания в области человеческого тела, как своего, так и своих возлюбленных, что не мешает ему верить в культурные мифы эпохи. Так, например, он сознается, что подростком часто мастурбировал, и боится, что это приведет его к безумию или импотенции, что еще хуже. Он также рассказывает, какое наслаждение получает, пребывая в сладком изнеможении после любовной битвы, но жалуется, что после ночных поллюций или одиночных ласк им овладевает чувство вины, усталость и депрессия. Медицинские и социальные табу глубоко укоренились в его сознании, однако он постоянно нарушает их. Подобно авторам «Школы девушек» 1655 года и медикам того времени, он считает, что в момент оргазма женщины извергают семя. Он постоянно описывает свои ощущения во время «семянного разряда» и ощущения, о которых ему рассказывают его любовницы. Как видно, собственный опыт не помогает переступить через господствующие культурные представления. Уолтер демонстрирует невежество, типичное для викторианской эпохи, когда над всем, что касалось физической любви, тяготел закон молчания, а правила приличия запрещали упоминать в разговоре о телесных проявлениях
[374]. Однако часто он делает очень верные наблюдения и способен признаться в том, что вредит его мужественному образу. В детстве друзья дразнили его тем, что у него слишком короткий пенис, и до сих пор он переживает из-за этого. Он спрашивает всех проституток, велик ли его член, а когда они убеждают его, что все в порядке, не верит им и считает, что они говорят так из вежливости. Он часто сомневается, наступит ли у него эрекция, рассказывает о случаях неудач и боится венерических болезней. Короче говоря, признаваясь в собственных слабостях, он выступает против официальной концепции триумфальной мужественности
[375].
Он занят в первую очередь собственными ощущениями, но в то же время ему интересно, что испытывают женщины. Впрочем, для него они — только объект наслаждения, и он не колеблясь пользуется услугами многочисленных профессионалок. В этом он вполне мужчина своего времени. Если по какому-нибудь поводу он испытывает сожаление, оно быстро проходит: долгие угрызения совести ему чужды. Он не испытывает их даже тогда, когда увозит молодую сельскую девушку в город и очень быстро доводит ее до падения
[376]. Он женится и ведет себя после брака по законам двойного стандарта, причем признается, что ненавидит свою жену. Брак нужен ему, чтобы приобрести в обществе статус добропорядочного человека.
Представления Уолтера о женской сексуальности идут вразрез с официальным мнением о том, что большинство женщин фригидны или не испытывают слишком сильного желания. Ни одна из любовниц Уолтера не отвечает этому образцу. Большинство из них, независимо от социального слоя или страны, к которым они принадлежат, быстро доходят до оргазма и испытывают его несколько раз. Гораздо реже случается, что они не достигают оргазма вместе с ним
[377]. Изображение своего рода равенства в желании и наслаждении у мужчин и женщин, в том числе продажных, заставляет иначе взглянуть на реалии викторианской эпохи. Благородные дамы. которых соблазняет Уолтер, ведут себя против всех правил благопристойности и кричат во время сношения: «Пронзи меня!»
[378] Под покровом предрассудков расцветает вкус к удовольствиям и стремление получить сладострастное удовлетворение, причем у обоих полов. Видимо, концепцию душевного оледенения, свойственного викторианцам, надо пересмотреть. Невозмутимость была лишь слоем пудры, прикрывающим невероятный плотский аппетит, который в Лондоне можно было легко насытить. Уолтер стремится познать как можно больше дам из хорошего общества, но не отказывается и от приключений с девушками из низших классов, как деревенскими, так и городскими, со служанками и проститутками — этих у него больше всего. В его повествовании очень часто подчеркивается роль денег во взаимоотношениях между обеспеченными и неимущими.
