Именно так. Кажется, я смогла бы зарабатывать на жизнь написанием торжественных речей. Или податься в пасторы. Будьте собой, люди! Доверяйте внутреннему голосу!
Но Сэм, очевидно, так не считал.
– Постыдилась бы, – сказал он.
А Шерочка добавила:
– Я от тебя такого не ожидала. Фу! Пойдём, Сэм!
Фу? Что это с ними?
Я снова поглядела на телефон и чуть не налетела на Артура.
Как и я, он был погружён в свой мобильник.
Сохраняя присутствие духа, я тут же нацепила свою дежурную мину «снисхождение к врагу» и задрала подбородок.
– Артур!
Как ни странно, сегодня он не смотрел на меня так надменно и презрительно, как всегда, в его взгляде я почувствовала… сострадание?
– Чёрт, Лив! – сказал он. – Лучше тебе туда не входить.
Я вздёрнула подбородок ещё выше.
– Во-первых, мне всё равно, что там обо мне говорят другие, во-вторых, я ужасно проголодалась, а в-третьих, без твоего сострадания я уж как-нибудь обойдусь, спасибо.
Отмахнувшись, я протиснулась мимо него и вошла в столовую.
За нашим столом, который был в самом конце зала, у окна, уже сидел Генри, а рядом с ним Грейсон, Флоранс, Эмили и парень Флоранс по имени Каллум Касперс. Рядом с Генри стояла тарелка с салатом, а это означало, что кроме тушёной капусты в меню сегодня был мясной пирог. С тех пор как я нашла в таком пироге ноготь, я не могла заставить себя проглотить ни кусочка этого блюда. Генри об этом знал и позаботился о том, чтобы я поела хотя бы салат. Как это мило с его стороны! Я почти дошла до стола, как вдруг телефон в моей руке зазвонил.
Теперь Генри, Грейсон, Эмили, Каллум и Флоранс заметили меня и замолчали.
– Я сейчас к вам присоединюсь, – сказала я и прижала телефон к уху.
Мия. Слышно её было очень плохо.
– Ты что, не получила моё сообщение?
– «Аееi»? Нет, отчего же, получила. Но что это значит?
– «Беги!» – прошипела Мия. – Это значит «беги!» Я печатала, не глядя на кнопки. Они всё знают. Так что – беги!
Но бежать было слишком поздно.
Флоранс уже встала со своего стула и, скрестив руки на груди, преградила мне путь.
– Это правда?
– Э-э-э… – Я медленно опустила телефон.
Откуда мне вообще надо было бежать и почему?
– Лив… – Генри был единственным, кто смотрел на меня дружелюбно. И сочувственно. – Леди Тайна написала новый пост семь минут назад.
Эмили достала свой смартфон и прочитала вслух:
– «Кстати, мне удалось узнать, на чьей совести убийство Господина Исполина. Это сделали Лив и Мия Зильбер. Очевидно, речь идёт об акте детской мести бабушке Грейсона и Флоранс, которую они терпеть не могут. Итак, жертвой их глупой выходки стал памятник садово-паркового искусства нашей части города, на взращивание которого понадобились десятилетия».
Леди Тайна. Как ей удалось об этом узнать? Это невозможно!
Мои колени задрожали.
– Это правда? – повторила Флоранс.
Голос у неё был совсем тихий, но мне казалось, что нас слышит вся столовая.
И все, абсолютно все, взгляды были устремлены на меня. Ответа даже не понадобилось: мой виноватый вид оказался красноречивее любых слов.
Флоранс нервно вздохнула:
– Если это так, я не собираюсь сидеть с тобой за одним столом. Никогда!
Смерив меня презрительным взглядом, она поспешила в другой конец столовой. Эмили и Каллум последовали за ней. Грейсон тоже встал. Выражение его лица причиняло мне почти физическую боль. Он выглядел таким разочарованным.
– Грейсон… – начала было я, не особенно понимая, что я собираюсь ему сказать.
Больше всего на свете мне хотелось, чтобы это оказалось сном. Ну почему всё происходящее сейчас обязательно должно быть реальностью?
– Мне нужно идти, чтобы подготовиться к опыту по химии, – сказал Грейсон, стараясь не смотреть на меня. – Увидимся позже. И тогда ты, возможно, объяснишь мне, как тебе пришло в голову такое сотворить.
Генри усадил меня на стул рядом с собой и крепко сжал мою руку.
– Не всё так плохо, как кажется, – заверил он. – Хочешь салата?
Глава одиннадцатая
Как бы там ни было, хоть что-то хорошее во всей этой жуткой истории я всё-таки обнаружила: в этот момент мне прекрасно удалось перевоплотиться в идеального ягуара. Настолько правдоподобного, что Монстр Ада тут же почувствовал ко мне уважение, как только я предстала перед ним в своём новом образе.
Будь я в тот момент в обыкновенном человеческом обличье, я завопила бы от страха, лишь увидев, как он показался из-за угла. А затем я, наверное, побежала бы от него куда глаза глядят точно так же, как в первый раз. Но в своей новой роли ягуара я инстинктивно выгнула спину, ощетинилась и обнажила острые клыки. Казалось, Монстра это очень даже впечатлило. Он медленно попятился назад, бормоча при этом:
– Спокойно, хорошая кошечка, хорошая…
Ага, значит, нормально разговаривать он тоже умеет. Вблизи Монстр Ада вовсе не выглядел таким уж угрожающим, как издалека, – под полями шляпы оказалось обыкновенное человеческое лицо. Это была вовсе не отрезанная голова мертвеца, не разъеденная могильными червями улыбка какого-нибудь зомби, как я себе нафантазировала, а вполне обычное мужское лицо, которое часто можно увидеть на улице, – округлое, с массивным носом, нижняя губа немного полнее верхней, выцветшие глаза, в которых блеснул какой-то странный, неуловимый огонёк… Этот нездоровый блеск его глаз повергал меня в ужас. Но в остальном он выглядел вполне безобидно.
Из моей глотки раздалось утробное рычание. Сейчас узнаешь, кто тут кошечка. Это мой коридор! И настроение у меня препаршивое. Неделя выдалась совершенно никудышной.
– Тихонько, тихонько, – сказал он и попятился ещё чуть-чуть. – Я зайду попозже. – И только когда расстояние между нами значительно увеличилось, он решился развернуться и скрылся за ближайшим поворотом.
Я для порядка ещё разочек рыкнула ему вдогонку. Затем я вальяжно прошествовала к двери Генри, уселась у порога и принялась самозабвенно облизывать лапу. Моя дверь находилась прямо напротив, но я не чувствовала ни малейшей потребности снова зайти в собственный сон, пусть даже я ощущала себя невероятно уставшей.
Каждую ночь меня атаковали ужасные кошмары. В них Господин Исполин оживал и горько всхлипывал либо я сама пускала корни и превращалась в растение, которое потом нещадно кромсали мистер Спенсер, Флоранс и Грейсон. Здесь снаружи, в коридоре, мне было намного уютнее, чем в собственных снах. И у меня появлялось свободное время, которое можно было посвятить тренировке.
